Домик в деревне - Кай Вэрди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И в тот день тоже за грибами отправился. С утреца-то не пошел — пятница, дачники уж понаехали, топчутся без толку, только мешают. Не любил он, когда лес звенит от криков да шума, да люди бестолковые по нему с алчным блеском в глазах туда-сюда шлындают. Потому и отправился в лес только после обеда, уж к вечеру.
Ну, на краю, как положено, Иван Васильевич поздоровался, горбушку добрую на пенек мшистый, красивый, уложил, да рядом еще и кашки сладенькой оставил — специально в тыкве запекал, чтоб Хозяина-то порадовать. Присел на пенек ближайший, да рассказал Лешему, что собрался он нынче за Дальний Луг сходить, в ельничек молодой, за просеку — места посмотреть, приглядеться. Да и не столь за грибами сегодня, а больше побродить, мысли в порядок привести, ну, ежели грибы попадаться станут — отказываться не будет. Рассказал так все, не торопясь, обстоятельно, помощи попросил у Хозяина, кряхтя, поднялся с пенечка да и пошел в направлении Дальнего Луга.
Идет Иван Васильевич по лесу, птичек слушает, на столбы солнечные, что сквозь листву пробиваются, любуется, да с Лешим разговаривает, новости ему рассказывает — что в деревне случилося, что в городе произошло.
И вот смотрит он, а Леший словно ведет его куда-то, да не туда совсем, куда он шел — Луг-то Дальний у него сбоку остается, а Хозяин его вовсе вглубь, в дебри заводит, грибами заманивает, свернуть не дает — сразу коряги да болотца ему под ноги кидает, чтоб обходить стал, да обходя шел туда, куда Ему надобно. Хмыкнул Иван Васильевич, да Хозяину и доверился, пошел, куда указывали. Грибы вовсе не трогал — кто знает, куда его Леший-то ведет, как далеко? А с полной корзинкой по лесу особо не побегаешь, быстро она руки-то оттянет.
Вскоре Иван Васильевич и вовсе потерялся. Завел его Леший в такие дебри, что и солнца не видно, и мох растет по всем сторонам, и дороги не слышно, ориентира нет никакого. Страшно Ивану Васильевичу стало, но Хозяину леса верит, идет, куда тот указывает. Как выбираться станет — даже думать боится.
Прошел так еще маленько. Вдруг глядь — из-за дерева голубым мелькнуло. Шаг в ту сторону сделал, смотрит — грибы дорожкой туда ведут. Усмехнулся Иван Васильевич — правильно, знать, идет, раз Леший так уж настойчиво дорогу-то показывает. Обошел орешник разлапистый, глядит — а на пригорочке, мхом укутанном, посреди елочек молоденьких девчонка в джинсиках и ветровочке голубенькой спит. Подошел поближе, присмотрелся — а то потеряшка с деревни ихней.
Всплеснул Иван Васильевич руками, корзинку бросил, перед девчушкой на коленки встал, и будит ее тихонечко. Девчонка глазки раскрыла, сперва-то сморщилась заплакать, а как его-то разглядела, обрадовалась, на шею кинулась.
— Дедушка, я заблудилась… Отведи меня к маме! — а у самой губка нижняя дрожит, глазки заблестели — вот-вот заплачет. — Моя деревня Нелюдово называется, мы там живем.
— Знаю я. Мамка тебя обыскалась, плачет. А ты пошто в лес-то пошла, никому не сказавши, да еще и одна, ась? Разве то можно? — помогая подняться девочке и отряхивая ее от иголок, добродушно ворчал дед, радостный, что нашлась пропажа.
— Я не одна пошла… Мы с Аришкой пошли вместе. Грибы искать… — опустив голову, пробормотала Лерка. — Я маме хотела грибов найти… А потом она одна убежала, а я потерялась… А может, она тоже потерялась, а, деда? — подняв голову, с надеждой посмотрела на него девочка. — Ты Аришку тоже найдешь? Вдруг она тоже потерялась и плачет?
Ведя девочку за руку, и боясь выпустить ее ручонку — а ну как опять потеряется? — Иван Васильевич нахмурил брови.
— Аришка, говоришь? — кряхтя подбирая брошенную корзинку, переспросил дед. — А где твоя Аришка живет, знаешь? — задумчиво спросил старик.
— Ага, знаю. Она рядом с нами живет, через два дома, — кивнув, ответила девочка.
— Через два дома от Игнатовского? У Левонихи, чтоль? Никак Аринка то… — пробормотал дед себе под нос. — С бабушкой живет? — напряженно поинтересовался дед. — И прячется хорошо, да?
— Ага, — кивнула Лерка. — Деда, я есть хочу… Мы скоро домой придем?
— Скоро, скоро… — ворчливо пробурчал Иван Васильевич. — Леший-батюшка, выведешь нас с этим горюшком к дому-то? Я в долгу не останусь, медком завтрева побалую, — громко, кланяясь на все четыре стороны, проговорил дед. — Поклонись Хозяину леса-то! Чай, не развалишься, — по-прежнему не выпуская руки девчушки, сказал он ей. — Спасибо скажи, что сберег тебя, глупую, да меня к тебе привел, — поучал старик.
Девочка торопливо и неловко поклонилась, копируя деда, пробормотав: «Спасибо, Леший-батюшка». И тут же, подняв голову, с любопытством спросила:
— А почему ты его хозяином зовешь? И как это — сберег?
— Хозяином леса зову, потому как Леший в лесу хозяин. Он за лесом следит, за растениями, за животными, все его слушают тут и ему подчиняются. Он и подарками одарит, и накажет, в лесу все в его воле. А сберег — сохранил, живой тебя оставил. Потому как тут и болота есть, потонуть могла, и лоси, и волки, и кабаны тоже водятся — тебя задрать могли и съесть, а он того не допустил. Вон на полянку хорошую да сухую тебя привел, и охранял, чтобы никто не обидел, — дед, идя по только ему понятным знакам, уверенно вел девочку по лесу, обстоятельно отвечая на ее вопросы.
К краю леса они подошли уже на закате, солнце уж большей частью за горизонтом скрылось. Иван Васильевич в подсказках Лешего больше не нуждался — уж в своем-то лесу он каждый кустик наизусть знал. На пенечке, на котором дед оставлял подношение для Лешего, лежала небольшая часть горбушки и яблоко. Дед не успел остановить девочку — не ожидал он, что ребенок, увидев горбушку хлеба, побежит к нему и начнет жевать. А Лерка и правда очень сильно проголодалась. Потому, увидав лежащую на зеленом мху румяную горбушку, пусть и не целую, не важно, девчонка выдернула свою ладошку из шершавой руки деда и, схватив хлеб, засунула его в рот. Дед только головой покачал, да принялся извиняться перед Лешим за дитя малое, неразумное.
Поклонился, глядь — а там белый стоит, да красивый какой! Не выдержал дед, наклонился срезать его, а рядом еще один, чуть поменьше, и еще, и еще… А на шаг от него и красная шляпка подосиновика стыдливо из травки выглядывает. Так, не отходя от того пенечка, Иван Васильевич полную корзину отборных грибов нарезал. А к тому времени и Лерка горбушку
