Серебряный змей в корнях сосны - Сора Наумова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пару театральных масок?
– Верно. И после этого загадочным образом футляр с одной маской вернулся в пещеру с контрабандными товарами, а вторая исчезла вместе с Мамору-саном и его сыном Аюкавой.
– Но Аюкава жив, он стал помощником смотрителя маяка.
– И это тоже верно, – кивнул Кента, – вот только Аюкава пропал этой ночью.
– Куда он мог деться с острова? Лодки проверили?
– На острове одна лодка, и на ней господин Тояма вернул нас с тобой на Камо-дзиму. То есть большую часть ночи ее не было у причала, и Аюкава просто растаял в воздухе.
Хизаши недобро прищурился.
– Не нравится мне эти появляющиеся и исчезающие люди, которые то ли мертвы, то ли нет. Мамору же точно утонул?
– Можно и так сказать. Ты же помнишь маску на лице морского ёкая, которого кормила людьми Сачико-сан? Это и был Мамору, ее муж. Он по какой-то причине переродился в монстра. Стал мононокэ.
– Дело в маске, – понял Хизаши. – От футляра исходила остаточная темная энергия, значит, ее источник был в ней, но исчез. Вторая маска!
– Так или иначе, ты был прав насчет Сачико-сан. Она и правда скармливала жертв кораблекрушений и потерявшихся в море рыбаков своему переродившемуся супругу, потому что верила, что сможет однажды вернуть ему человеческий облик.
– Она сошла с ума.
– Она любила его.
– Вы… Люди умеют спрятать что-то уродливое за чем-то красивым, – возразил Хизаши с презрением в голосе. – Она убивала себе подобных не из-за любви, а из-за страха остаться одной.
– Все боятся одиночества, – тускло улыбнулся Куматани. – Разве ее так сложно понять? Но… Она ошиблась. Это не помогало.
– Дай угадаю, – хмыкнул Хизаши. К нему медленно возвращались силы. – Она с чего-то решила, что съеденные оммёдзи, пусть и будущие, более питательны?
– Возможно.
Слишком односложно. Куматани говорил все короче, все неохотнее, хотя сам вызвался рассказывать. Хизаши не мог его понять.
– Интересная история, – сказал он. – Вот только откуда она тебе известна?
– Сачико-сан мне рассказала. Пока ты был без сознания, я успел найти ее на вершине острова.
– Тогда я бы тоже с большим удовольствием с ней побеседовал.
– Не выйдет, – глаза Кента подозрительно блеснули. – Она мертва. Она… Она упала со скалы в море. Никто бы не выжил.
– Просто упала?
Кента задрал голову, но Хизаши успел увидеть то, чего бы видеть не хотел.
Куматани плакал. Спустя пару мгновений он снова опустил взгляд и неловко переставил чашки на подносе с места на место.
– Она сказала, что хочет соединиться со своей семьей. Я не успел… не успел ничего сделать.
– Ты не виноват.
– Я вообще ничего не мог сделать, ни с ней, ни с мононокэ. Ты был прав, я даже не ученик, могу только готовить.
Хизаши потянулся и перехватил его за запястье, не давая и дальше бесцельно двигать чашки по подносу.
– Ты догадался, что, разбив маску, можно остановить монстра.
– Мамору-сан не монстр. Ты просто не видел его глаза. – Кента замер, не делая попыток вырваться. – Он желал освободиться от маски, которая подавляла его волю. Я чувствовал это, когда он держал меня. И я бы не смог ему помочь, если бы ты не направил в меня такой мощный поток ки. Я лишь сумел изменить его направление в последний момент.
– Последний момент всегда самый важный, – сказал Хизаши. – В последний момент можно остановиться или сделать рывок. И то, и другое может оказаться решающим.
Он разжал пальцы и взялся наконец за палочки. Ему нужно было поскорее встать на ноги и еще кое в чем убедиться лично. Куматани молчал, но не уходил, пока все тарелки не опустели.
– Вкусно, – заметил Хизаши и по взгляду Кенты понял: – Ты готовил?
– Я помогал госпоже Юэ на кухне. Это успокаивает.
– Тебе надо было пойти работать в идзакаю.
Куматани только улыбнулся самыми краешками губ и поднялся.
– Скажу хозяевам, что тебе стало легче.
Когда он ушел, Хизаши сразу попытался подняться, но ноги были такими слабыми, что сначала пришлось немного подождать, прежде чем двигаться к выходу. Солнечный свет за пределами комнаты ослеплял, и Хизаши закрылся ладонью, а после вспомнил о веере. Возвращаться было еще сложнее, однако каждый шаг был тверже предыдущего, и на тропинке, ведущей вверх, к каменной башенке така-торо, он уже держался с прежней уверенностью. Ветер неприятно холодил кожу и забирался под одежду, но даже так он все равно не был таким страшным, как в разгар вчерашней бури. Напротив, он даже будто поддерживал слабого путника на его непростом пути в гору.
Как и ожидалось, возле така-торо стояла одинокая фигура Аюкавы. Он смотрел на море, и только сейчас Хизаши смог увидеть то, что пряталась от него прежде, – у человека не было ступней, ноги заканчивались туманной дымкой. Проще говоря, он был призраком.
– Аюкава! – позвал Хизаши, приблизившись на достаточное расстояние. – Почему ты еще здесь?
Он обернулся, и его изуродованное, но все же молодое лицо некрасиво сморщилось в улыбке.
– Араси-э позволила мне закончить наш разговор.
– Она очень добра, но все же оставила твоего отца страдать в облике жуткого монстра-людоеда, а твоей матери позволила превратиться в убийцу, которая умерла в одиночестве.
Гримаса на лице Аюкавы застыла, и он закрыл глаза.
– Она мертва…
– Как и ты. Впрочем, ты неплохо устроился, еще и жалование получаешь, – не удержался Хизаши. – Это ками острова держит тебя? Зачем ей это?
– Я попросил ее. Араси-э хотела спасти меня, но смогла удержать лишь мертвый дух. Я видел, что эта проклятая маска сделала с моим отцом. Я хотел…
Хизаши ждал ответа, но и так знал, что именно услышит. Очередную ложь, которой люди привыкли обманывать сами себя.
– Ты хотел продлить свое жалкое существование хоть ненадолго, – жестко произнес он. – Жажда мести, справедливости – это лишь красивые слова, за которыми прячутся некрасивые желания.
– Ты ничего об этом не знаешь! – сорвался Аюкава, и его тело дрогнуло, на миг став почти прозрачным. – Я хотел остановить отца! Я ждал того, кто сможет это сделать!
– Если бы хотел, через его жену уговорил бы Тояму написать в Дзисин. Это же их управление.
Аюкава промолчал. Он становился все прозрачнее и невесомее, его ноги полностью превратились в дым, и ветер рвался развеять его над морем, но пока не мог.
– Позови свою спасительницу. Я хочу увидеть Араси-э.
Хизаши подошел к така-торо и безо всякого почтения хлопнул ладонью по мшистому камню клетки для огня. Говорить с человеком
