Кофе с перцем - Екатерина Красавина

Чай уже почти остыл. Паша сделал глоток и поморщился. Идти опять на кухню не хотелось, а пить чай холодным он не привык. Паша посмотрел в угол. Там стоял и ухмылялся пузатый китайский божок. Его вид не понравился Паше. Он встал, подошел к скульптуре и развернул ее лицом в угол. Так-то лучше. Смейся сам над собой, а надо мной не надо!

Просмотрев полученный материал, Паша удивился одному обстоятельству. Как и в случае с Ларисой Марголиной, девушкам давалась очень подробная медицинская характеристика. Рост, вес, частота пульса, объем грудной клетки, цвет кожных покровов, группа крови. Да, конечно, американцы народ дотошный, въедливый. Все взвешивают, рассчитывают, обмеривают. Павел уже пришел к этому выводу, когда впервые увидел досье Марголиной. Но все равно странно…

Четыре девушки. Светлана Сугробова, Ирина Розен, Наталья Горностаева и Жанна Любавина. Симпатичные. Паша всматривался в их лица. Кто-то из них, возможно, причастен к похищению Ларисы Марголиной. Кому-то она перешла дорогу, и ее решили убрать. Но кто? Кто? Светлана Сугробова? Приятный овал лица, большие серые глаза, припухлые губы. Светлые волосы распущены по плечам. Ирина Розен, брюнетка с капризным ртом и стервозным выражением лица? Наталья Горностаева: пепельные волосы, голубые глаза и хищный большой рот? Жанна Любавина, напоминающая лисичку: хитрые, чуть удлиненные глаза и скуластое лицо? Кто из них пошел на преступление? Кто? Паша старался прочитать ответ на их лицах. Он когда-то с интересом познакомился с теорией знаменитого итальянского судебного психиатра Чарльза Ломброзо, который считал, что преступник уже с рождения носит на себе «криминальное клеймо». И по строению черепа, чертам лица можно уже заранее вычислить человека суголовными наклонностями.

Может быть, кто-то из этих четырех девушек тоже уже носит на себе «криминальное клеймо», только он, Паша не может его увидеть? Но минуту спустя Паша сказал себе, что он болван и кретин. И вместо того, чтобы пялиться на лица незнакомых девушек, лучше пораньше лечь спать. А завтра после работы подъехать в стол справок и попытаться узнать их адреса и телефоны. Это рациональный подход к проблеме. А рассчитывать, что по лицу обнаружишь преступницу, — глупо и наивно.

Паша решил, что он человек, способный к здоровой самокритике, значит, он способен и к самоусовершенствованию. С чем он себя и поздравил. Паша вдруг подумал, что за последнее время (а если быть точнее, за последние дни) он только и делает, что упивается своей ловкостью, умом и сообразительностью. С чего бы это? Раньше за ним такого не наблюдалось. Наоборот, сколько себя Паша помнил, он всегда был склонен к самоуничижению и различным комплексам. Ему вечно казалось, что он — классический недотепа и неудачник. Только, пожалуй, после встречи с Надин он стал потихоньку избавляться от жуткой неуверенности в себе. Так почему же ему не похвалить себя, если он в сложных ситуациях оказывается на высоте? Может быть, его в дальнейшем ждут и вовсе радикальные метаморфозы. Он окончательно станет новым человеком — умным, толковым, неотразимым. И в «Квадро» ему поручат возглавить отдел, наконец-то поняв, каким прекрасным специалистом он является.

Паша почувствовал, что в нем проснулся аппетит. Воображение тут же нарисовало тарелку голубцов в томатном соусе. И Паша пошел на кухню, что-то напевая про себя.

Эта девушка нравилась ему меньше предыдущей. Слишком капризная, надменная. Сразу видно — стерва порядочная. Чем-то она напомнила ему первую жену, с которой он давно расстался. Глаза ее не умоляли о пощаде, а, напротив, смотрели гневно, с отвращением. Рот был заклеен пластырем. Если бы он отлепил его, она, наверное, выплюнула бы в него поток бранных слов. Резких, гневных. Как звонкие оплеухи. Она не боялась, а презирала его. Но ему было на это, в сущности, наплевать. Ему была нужна не она сама, а ее кровь. Было бы интересно смешать кровь всех людей: что бы тогда получилось? Океан крови? Он представил себе, как припадает к этому океану и пьет, пьет, пьет, не в силах утолить свою жажду. Он вздувается от выпитой крови, пухнет, как паук, и наконец с шумом лопается. И его частицы разлетаются в воздухе мельчайшими красными капельками, как брызги водопада. Если бы он мог выбрать свою смерть — эта была бы наилучшей. Но в глубине души он уже чувствовал усталость и желание поскорее воплотить в жизнь свою месть. План, который он придумал, был восхитительным. И эти девушки, их отбор. Он не смог бы так четко и рационально все продумать, если бы ему не помогал один человек. Именно благодаря ему все получило свое зримое воплощение. И его фантазии стали окончательной реальностью. Он рассматривал предложенные ему кандидатуры и утверждал их. Особенно его поразила одна. Лара… Но его любимая девушка еще не давала о себе знать. Где она? Лара… Он закрыл глаза и тихо застонал. Ему так хотелось смотреть в эти бездонные зеленые глаза и медленно пить ее кровь! Смакуя, по каплям. Как божественный нектар. Может быть, еще немного, еще чуть-чуть — и его мечта сбудется? Во всяком случае, он так хотел этого, что верил в близкое осуществление задуманного.

В столе справок Паше дали три адреса. Светланы Сугробовой, Ирины Розен и Жанны Любавиной. Данных о Наталье Горностаевой не было.

Паша заплатил деньги за справки и машинально пригладил волосы. Он был на верном пути. Осталась «легенда». Здесь надо пошевелить мозгами. А что, если прикинуться родственником Марголиной? Лариса из Владимира. Кто там будет доискиваться правды о ее родственниках? Никто! Он — двоюродный брат, который обеспокоен длительным отсутствием сестры, и поэтому решил разыскать ее сам. И с этой целью обратился к коллегам сестры в надежде, что они подскажут, где она может быть. Вроде бы неплохо. Но тут есть и изъяны. Во-первых, получается, что «братец» словно проспал в летаргическом сне целый год, а потом вдруг очнулся и решил ринуться на поиски. С резвостью застоявшегося скакуна. Во-вторых, они могут сказать, что лучше ему обратиться на студию. Там вернее укажут место пребывания Марголиной.

Взвесив все «за» и «против», Паша все же остановился на этой версии. Если она не пройдет, он сориентируется на ходу и подправит ее. Или сочинит что-то другое, более подходящее конкретному случаю. В конце концов, трудно что-либо утверждать заранее. Это Паша знал твердо.

Но он еще не знал, что его блестящим планам и версиям не суждено было сбыться. На другой день он позвонил по телефону и попросил Светлану Сугробову. В ответ он услышал сдавленное всхлипывание и слова, что Светлана вот уже как четыре месяца пропала. И о ней — ни слуху ни духу. «Может быть, вы что-то знаете?» — с надеждой спросила его собеседница. «Нет», — выдавил Паша. «А когда вы видели Свету в последний раз?» — не унималась женщина. «Я… ее вообще не видел». — «Как так?» — удивилась Пашина собеседница. «Я… с ней не был знаком», — и он быстро повесил трубку.