Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фермеры скармливают словленных колорадских жуков курам, почитающим их деликатесом, а я – унитазу, который жадно поглощает их за один глоток.
Когда я смахиваю совокупляющихся жуков в кружку, самец часто успевает соскочить с самки и улететь. Самка же под ним остаётся неподвижной в своём наслаждении и поэтому никуда не летит и падает в воду. Бывает, она так вцепляется в лист во время совокупления, что отодрать её становится нелегко, но вполне возможно, ибо нет границ для человеческого ума и силы.
Часто несколько пар жуков совокупляются на одном листе, устраивая оргии. Тогда мне особо приятно преобладать над глупыми насекомыми и всех разом смахивать в кружку с водой. Я чувствую себя сказочным героем: семерых – одним ударом.
Но самое интересное, когда парочка совокупляется, а третий жучок сидит рядом и то ли просто наблюдает, то ли ждёт своей очереди, причём не понятно, самка это или самец.
Как и всегда, я выступаю за наслаждение, в данном случае, жуков, потому что оно позволяет мне убивать их не по одному, а сразу по два, а если у них оргия, то и по десять.
Глядя на слипшихся в наслаждении жуков, я предсказуемо думаю о похожести их совокуплений с человеческими – небось колорадский жук с первого взгляда и нюха соблазнил своим видом и запахом колорадскую жучиху, и радовались они наслаждению и длили его и представляли себе сотни своих детишек и как они все вместе будут жевать листья малинового куста. И тут являюсь я в образе “Бога из машины” и уничтожаю всё их будущее одним движением пальца. Будущее конкретных жуков, но не колорадских жуков вообще. Их количество сводит на нет всякие попытки изменить качество.
Вот мы рассуждаем о множественности вселенных, но передо мной вселенная жуков – живущих на сотне островов моих малинных кустов. И живут они своими обычаями и желаниями, и должны они кушать и размножаться. Но вот встали жуки, сами не ведая того, на пути моего кушанья, хорошо что не размножения (этот путь теперь завален надолбами, взорван, уничтожен – не жуками, а временем).
А я карающей рукой ихнего бога или просто небесным монстром, обрываю жучью жизнь на самом пике счастья – совокупления и пытаю их waterboarding. Каково им, беспомощным и ничтожным, пред моей дланью? А ведь каждая пара жуков надеялась на большую и счастливую семью, у которой еда в обилии и жучки их, подрастая, тоже станут размножаться, чтобы радость свою передать обильным деткам и снова её размножить на малинных листьях. Но несут жуки большие потери и голову не приложат – за что? Уж молятся и прячутся, и просто забываются, уходят в наслаждение – но зоркая судьба роковым образом выхватывает невинных жертв из их рядов и спускает в чёрную дыру унитаза. Бог дал – бог взял, говорят жуки друг другу. И прощаются – и встречаются на дне моей кружки.
А сколько ещё вселенных вокруг нас: муравьи, пчёлы, деревья, птицы, чужие люди…
Колорадские жуки не воюют друг с другом, не убивают друг друга, у них даже в сексе всё мирно и группово. Так что во многом надо бы людишкам пересечься со вселенной насекомых.
Великая сила насекомых состоит в том, что они не должны заботиться о своём обильном потомстве. Само обилие потомства делает невозможной заботу о нём. И то же обилие обеспечивает выживание, несмотря на устраиваемые мною пренебрежимые потери. (Точно так же когда-то евреи, потом католики с запретом на предохранение и позволяя наслаждение только для брачного зачатия, а теперь мусульмане стараются выживать за счёт количества детей, которые занимаются террором тех, у кого жизнь – малина.)
Из-за отсутствия родительских обязанностей, времени у насекомых высвобождается огромное количество, и всё что им остаётся делать – это жрать и совокупляться.
Сидя на моих кустах малины, колорадские жуки предаются еде и наслаждению – после их пира лист становится прозрачным и остаются только его жилки-косточки скелета, а зелёное мясо преобразуется в коричневую плоть жуков. Жуки, пожрав плоть листа, собираются по пять-шесть пар на лиственных останках и совокупляются, поглядывая друг на друга, и тем самым ещё более возбуждаясь. Так в античные времена люди совокуплялись на могилах.
Учёная Suzana Herculano-Houzel сделала предположение, почему обезьяны, слоны и прочие козявки не стали такими интеллектуальными, как человек. Интеллект, сила сознания зависят, как оказалось, вовсе не от размера мозга, а от количества нейронов и связей между ними – чем больше их миллиардов, перевязанных друг с другом, тем выше интеллект. Однако нейроны эти потребляют огромное количество энергии и чем их больше, тем больше энергии требует мозг на их содержание, и получается, что у человека этой энергии потребляется вагон и маленькая тележка. Поэтому эту энергию нужно поставлять мозгу регулярной жратвой, причём высококалорийной.
Звери и насекомые едят сырую пищу и поэтому, если они будут с утра до вечера только есть, даже не совокупляясь, то им всё равно не добыть столько энергии, чтобы произвести человеческое количество нейронов. И только человеку удалось обеспечить мозг достаточным количеством энергии, чтобы гарантировать усиленный рост количества нейронов и тем самым стать самым умным. А удалось это по одной единственной причине, как утверждает учёная – человек додумался до варки, жарки, парки пищи, ибо, пройдя эти процессы, пища становится легко усвояемой и более калорийной или какой-то такой, что позволяет обеспечивать мозг значительно большим количеством топлива.
Вот я и подумал, что если колорадских жуков обеспечить вареным и пареным, да ещё выработать у них вкус к этому меню, то лет через тыщу жуки станут интеллектуалами.
Я как Сизиф – ежедневно убиваю тысячи жуков, а они по-прежнему роятся. Но если бы я этого не делал, то страшно даже представить, сколько эти тысячи не убитых мною жуков наплодили бы потомства. Мне главное – до осени продержаться, когда с ними расправится прохлада, а потом холод. Но следующим летом война опять продолжится.
Причина, по которой Сизифа приговорили к такому жестокому наказанию состоит в том, что он разгласил тайны богов. Я тоже разгласил тайны Пушкина-бога, опубликовав “Тайные записки”.
Так что придётся мне сизифствовать, ибо в этом есть великий миф и всепрощающий смысл.
Малиновая жизнь
В этом году малины чрезвычайно много. Хожу в свой малинник раз пять в день и набираю пять дуршлагов. Двадцать минут – дуршлаг.
Но температура за 30, а потому я выбираю тот участок малинника, который в данное время находится в тени, и так перемещаюсь за тенью в каждый свой выход в кусты, что в некоторых местах выше меня ростом.
Вот
