Вепрь-2 - Константин Калбанов

— Уж не на себя ли намекаешь?

— Суди сам. Мы пробавлялись лихим делом в Гульдии и они подняли чуть не всю армию, чтобы нас изловить. А получилось это у них? Нет. Здесь и в соседнем уезде сколько за ватагами гонялись? А мы обе шайки почитай за месяц извели. Скольких гульдов мы из засады извели? Были и купцы, но ведь охранниками у них были наемники, а они не уступят солдатам. Вспомни, что было в прошлый раз, гульды внезапно напали, мы о том ни сном ни духом. А как мы к ним наведаемся и все вызнаем, ить все мои людишки плохо ли хорошо, речь вражью постигли.

— Так не на нашем участке граница с гульдами.

— А это их остановило? Кто главный ворог? Из Фрязии, случись тревога какая и купцы наши весть принесут. А как с Гульдией быть, куда путь им заказан?

— Стало быть, предлагаешь завести отдельный десяток из разведчиков?

— Предлагаю.

— А как бой случится? Как мне вас пользовать?

— Не в общем строю. Я вообще не понимаю как можно выставлять людей на убой и заставлять их в полный рост наступать на ворога.

— Договорились. Теперь ты великие умы иноземные учить собираешься, кои превосходство своей тактики доказали настолько, что Великий князь спешно их манеру боя перенимает. Сила войска в залповой стрельбе, потому как прицельная дальность не очень велика, а при таком раскладе, нанести потери можно куда как большие.

— Ой ли воевода?

— А то как же. Дальше ста шагов стрельба уж совсем непотребная получается, а как рой пуль летит, то и поразить куда большая возможность, чем при одиночной стрельбе.

— Стало быть, главное это убить как можно большее количество врагов до рукопашной?

— Знамо дело.

— А что ты скажешь, если я тебе скажу, что каждый мой человечек может попасть из карабина в ворога на расстоянии в двести, а то и двести пятьдесят шагов. И это при том, что ствол карабина покороче будет чем у пехотного мушкета. Вот и выходит, что если мы будем действовать не в строю, а к примеру из укрытий будем садить по наступающим, то еще до того как они приблизятся для стрельбы, каждый из нас успеет положить пятерых или шестерых. Почитай полусотня получается.

— Хвастать не устал? Гульды они славятся в своей стрельбе а и те за это время не успеют сделать больше трех выстрелов.

— Я не хвастаю, а говорю, что мои люди умеют делать. Выводи своего самого лучшего стрелка и выбирай из моего десятка любого. Обозначай цель на двести шагов, а вон хоть те два дерева, вполне подходяще. Твой в левое, мой в правое.

— Правое-то чуть толще будет, — с сомнением проговорил Градимир, было с чего сомневаться, дистанция для прицельного выстрела просто запредельная, залпом да, какая дурная пуля, а может и не одна попадет, а вот так…

— Хорошо. Моему левое, твоему правое, — легко согласился Виктор.

— Свистуха.

— Слушаю боярич, — тут же явился на зов боевой холоп из молодых. Только Виктора ничуть не обманула его молодость, парня он помнил еще по осаде, он был в числе тех кто всюду сопровождал Градимира, а плохого бойца Световид к сыну нипочем не приставил бы.

— Два клена видишь у дороги?

— Вижу.

— В правый попадешь?

— Отсюда?

— Откуда же еще.

— Попробую, но трудно это.

— Было бы легко, не звал бы тебя. Ну, а ты Добролюб, кого выставишь?

— Слово сказано. Сам выбирай.

— Ладно, пусть будет вон тот, что в носу ковыряется.

— Зван.

Ватажник тут же пришпорил коня и в мгновение оказался рядом со спорщиками, вперив ничего не понимающий взгляд в атамана. Мало, что на службу угодили, эвон до сих пор переварить не могут, а тут еще и этот вызов. Чего еще удумали-то?

— Два клена у дороги, левый твой, считай, что в человека стреляешь, стало быть в грудь.

— Заспорили что ли, атаман?

— Разговорчики. Вольница кончилась. И про атамана забудь. Господин десятник. Уразумел? — В глазах Градимира одобрение. Что же может все еще и сладится так как Виктор того хочет. — Воевода, чтобы опять не спорить, пусть они за минуту сделают столько выстрелов, сколько успеют.

— Нешто твои еще и скорострельную стрельбу ведают?

— А сам увидишь. И потом сомнения-то высказывал.

— Добро.

Стрелки спешились и встали в трех шагах друг от друга, чтобы не мешать. Свистуха взял мушкет на изготовку, так чтобы быстро прицелиться, но пока не прикладывался и курок не взводил. Зван… Пижон. Повесил карабин на плечо и стоит с эдакой ленцой, катает языком сорванную травинку. Как только воевода подал сигнал, его холоп приложился к мушкету, взвел курок, прицелился и выстрелил, не забыв при этом зажмуриться и слегка отвернуть лицо. Зван быстро крутнул карабин подцепив его за приклад, много пота было слито, да только увидели как управляется атаман, так покоя не знали пока не превзошли умение. Мгновение и курок уж взведен. Вроде и с плеча сдергивал оружие, а выстрелил все одно чуть раньше, чем соперник, на долю секунды, но только выстрел Свистухи наложился на его, а не наоборот. Понеслась.

— Шесть выстрелов, против двух и одного заряжания, — подвел итог Виктор сохраняя каменное выражение лица. Во-первых, его улыбка не отличалась благообразием. Во-вторых, у воеводы и без того настроение аховое, не стоит расстраивать его еще больше.

— Что это твой человечек использует при заряжании?

— Зван, покажи патрон.

— Мудрено. Не жалко бумагу изводить на такое, ить дорого?

— Не дороже жизни воевода, — все так же с серьезным лицом ответил Виктор, думая про себя, чтобы тот не стал разворачивать бумагу. Увидит пулю, опять вопросы начнутся, а это ему не нужно, лишний козырь, даже если это шестерка помехой не будет. И без того, все гранаты, упакованы в поклажу, нечего на то другим смотреть.

— А как это твой человек без подсыпки на полку обходился?

— Дак так же, как и ты со своими пистолями.

— А ну-ка. Хм. Это что же, ты все карабины так приспособил? Не дороговато.

— Дак вопрос-то о жизни, чего мелочиться. А потом эту переделку я не иноземному мастеру в Брячиславле заказывал, мой кузнец и ладил, по образу и подобию. Мы и пистоли все переделали.

— Ладно получилось и время экономится. Ну, поехали дальше, поглядим как с попаданиями. Ты мне вот что скажи. Я твои пистоли когда смотрел, они мне странными показались, вроде и похожи на мои, но отличаются.

— То я мастеру Лукасу, что и твои пистоли ладил, подсказал, он и сделал, так получается куда как прочнее, не страшно и уронить, ничего не погнется.

— Я вот гляжу, у твоего карабина приклад, отличается, — а на что он еще мог указать, коли из кобуры торчал только он.

— А как ему не отличаться. Те приклады и ложа в Звонграде переделывались, а мой работа мастера Лукаса.

— А ну-ка, — вот заладил.

Но делать нечего, достал, предъявил, чем вверг воеводу в ступор. А как иначе-то, чай тоже любитель доброго оружия. Ох, как бы не пожалел, что вот так просто указал выход из трудного положения этому Вепрю. Вон как глазки загорелись.

— И сколько же твое оружие стоит?

— Пистоли по стосемьдесят рублей, карабин двести.

— Эка! Я жаден до доброго оружия, но у тебя аппетит повыше будет. Я еще тогда в лесу это приметил, да только и подумать не мог, что все так-то. Ладно, поглядим, что тут наши орлы настреляли.

Свистуха и впрямь оказался хорошим стрелком, хотя только одна пуля оцарапала ствол, это был отличный результат. Но когда поглядели на ствол в который стрелял Зван, настроение воеводы сразу упало. Четыре из шести в стволе, две содрали кору, считай все в цель.

— Выходит, сам не зная, я выбрал лучшего твоего стрелка.

— Нет, воевода. Можешь выбрать другого. И скорострельность и точность будут почти те же.

— И что все могут так же, с плеча?

— Все.

— Может ты и прав. Не дело таких стрелков в общем строю пользовать. Ладно, до крепости время есть, еще подумаю.

У Виктора был сослуживец, который любил поговаривать — "Мне бы только мизинчик всунуть, а там я и весь влезу". Не пустое бахвальство оказалось. После дембеля, Волков как-то пересекся с парнем, случайно и не на долго. Он как раз в Краснодар ездил с пассажиром. Случилась мелкая поломка и нужно было купить запчасть, остановился у солидного такого магазина, а на поверку получилось, что владельцем его является тот самый сослуживец. Ну, поздоровались, похлопали друг дружку по плечам, тот предложил вечерком пересечься посидеть, да Виктору нужно было возвращаться. Поездка была в оба конца, просто пассажир крутился в огромном офисном здании по своим делам, а его временный водитель пока суть да дело, решил устранить неисправность.

Так вот он эту его поговорку никогда не забывал. Раз уж так все случилось и мизинчик уже угнездился, в том, что быть им разведчиками сомнений не было, нужно было давить дальше. Как говорится, проси много, получишь столько сколько нужно. Одним словом, пока они добрались до Обережной, Виктор сумел выторговать для десятка отдельное проживание.