Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опираясь на такие достаточно серьезные разночтения, будем исходить из того, что радиограмма, первый раздел воззвания написаны одним человеком, а преамбула, второй и третий разделы — другим. А чтобы определить, кто же был второй автор, обратимся к еще одному документу, в отличие от предыдущих, имеющему открыто названного создателя. Те самые «Тезисы» Зиновьева, опубликованные 2 марта, полностью отвечавшие и духу, и сути всех выступлений Григория Евсеевича в течение последних четырех месяцев.
В «Тезисах» правые социал-демократы именуются «социал-шовинистами», точно повторен список 38 партий, а в заключении развернуто дана конечная цель создаваемого объединения.
«8-й съезд РКП непоколебимо убежден в близкой победе коммунизма. Коммунистический интернационал восторжествует как Международный Союз советских республик (это утверждение будет положено в основу преамбулы первой конституции СССР, 1924 года — Ю. Ж. ). Во имя этой великой цели коммунистический пролетариат всего мира объявляет революционную войну буржуазии. Эту войну при помощи своей социалистической Красной армии начал русский пролетариат — первый, завоевавший власть в своей стране. Эту революционную войну доведет до конца мировой пролетариат, организованный в Коммунистический интернационал».
Итак, вполне можно говорить о том, что автором преамбулы, второго и третьего разделов воззвания является Зиновьев. Но если это так, то почему о том нет ни одного подтверждения документами ЦК, которые бы зафиксировали такое поручение, что по тем временам являлось непременным? Стремление сохранить в глубокой тайне авторов воззвания (как, впрочем, и радиограммы)? Вряд ли. Ведь есть же решение ЦК от 2 октября 1918 года. Более секретное, хотя так и не осуществленное — о направлении для пропагандистской работы Бухарина в Австрию, а Зиновьева — в Берлин118.
Есть здесь и еще одна странность. «Правда» опубликовала «Тезисы» доклада Григория Евсеевича о Коминтерне на 8-м съезде партии 2 марта 1919 года, между тем, как решение ЦК о том состоялось лишь двумя неделями позже, 14 марта119. Как такое вообще могло произойти?
Невольно напрашивается только одно объяснение.
Ленин, решив в декабре форсировать создание III Интернационала, вспомнил, наконец, о Зиновьеве. Вспомнил о его роли в созыве Циммервальдской и Кинтальской конференций, создании Циммервальдской левой. И решил всецело опереться на него, возвратившего утраченное доверие вождя. Правда, часть работы, чисто теоретической, возложил на Бухарина. Но делал все это конспиративно, как в давние дореволюционные времена подполья. Поступал так, ибо явно почувствовал сопротивление. Сопротивление того, кто только и мог тогда оказать, — Я. М. Свердлова. Председателя ВЦИК, члена ЦК и руководителя его секретариата, Оргбюро. Почему-то ставшего подписывать некоторые партийные документы как «председатель ЦК». И неоднократно заявлявшего, что Совнарком (возглавляемый Лениным!) всего лишь исполнительный орган ВЦИК120.
Свердлов, в отличие от Е. Д. Стасовой, еще одного секретаря ЦК, в протоколах заседаний Центрального комитета не отмечал присутствовавших, не фиксировал обсуждений по принимаемым вопросам. Словом, вел канцелярию органа партии как хотел. И вообще, если бы пожелал, мог не записывать каких-либо решений, в том числе и о создании Коминтерна, так как того не жаждал, ибо III Интернационал после образования непременно вывел бы РКП из-под его абсолютного контроля.
Что же еще может объяснить отсутствие в протоколах ЦК того решения, о котором Ленин писал Чичерину 28 декабря? Отсутствие и поручения (если оно было) Зиновьеву чисто организационного характера.
В пользу такой гипотезы свидетельствует, и весьма основательно, прелюбопытнейший и многозначительный факт. «Правда» публикует «Тезисы» Зиновьева только тогда, когда Свердлов уехал в Харьков — на открывшийся 2 марта съезд компартии Украины, на начавший работу 6 марта Всеукраинский съезд Советов. То есть отсутствовал в Москве в те самые дни, когда в ней проходил Первый конгресс Коминтерна.
2.
Так это или не так, но всего за три с лишним недели марта 1919 года Зиновьев, пребывавший если и не в опале, то в некотором забвении, вернул себе почти прежнее положение на властном Олимпе. Почти то же, что занимал до Октября. Во-первых, стал одним из создателей Коминтерна и с санкции ЦК его руководителем, председателем Бюро Исполкома121. Во-вторых, сыграл важную роль в работе 8-го съезда РКП. Выступил с докладом о Коминтерне. Еще выступил с докладом по оргвопросам, который, по всей видимости, должен был сделать Свердлов, если бы не скончался скоропостижно 16 марта. Доказывает то страшная спешка, в которой Григорию Евсеевичу пришлось готовить выступление.
16 марта ЦК постановило: «Тов. Зиновьеву к завтрашнему дню тезисы».
17 марта: «Т. Зиновьев докладывает тезисы свои (см. приложение), которые по обсуждению решено пополнить следующими темами. Прием новых членов, перереорганизация внутренней структуры ЦК — политическое бюро, организационное бюро, секретариат; отношение к национальным коммунистическим партиям (Украины, Литвы и Белоруссии, Латвии — Ю. Ж. ); устав партии — общая переработка, утверждение нового; т. н. военные вопросы внутри советов, железнодорожные организации, комячейки в армии.
Сам доклад должен распадаться на три отдела: 1) советская организация, 2) партийная, 3) взаимоотношение советов и партии. В отделе советов обратить внимание на взаимоотношения ЦИК и Совнаркома (выделено мной — Ю. Ж.).
Весь проект поручается т. Зиновьеву дополнить к завтрашнему утру»122.
Иными словами, новая структура партии должна была исключить то, что и намеревался сделать Свердлов, а после его смерти — содокладчик Зиновьева уполномоченный ВЦИК в Пензенской, Тульской и Вятской губерниях Н. Осинский (В. В. Оболенский), выражавший решение Московской губернской партконференции. Собиравшийся добиться фактического вхождения партийных органов в советские — к примеру, члены СНК должны были непременно стать и членами ЦК, который упразднялся как особый орган, а затем следовало слить СНК с Президиумом ВЦИК; осуществить федерализацию РКП с максимальной автономией компартий советских республик.
Григорий Евсеевич выполнил трудное поручение. Правда, для этого ему пришлось пять раз выступить на четырех заседаниях — вечером 20 марта, утром 21, утром и вечером 22. И все же он сумел уговорить делегатов проголосовать не за резолюцию, предложенную Осинским, а за проект, представленный ЦК и, в частности, гласивший: «Смешивать функции партийных комитетов с функциями государственных органов, каковыми являются Советы, ни в коем случае не следует. Такое смешение дало бы гибельные результаты, особенно в военном деле. Свои решения партия должна проводить через советские органы в рамках советской конституции. Партия старается руководить деятельностью Советов, но не заменять их»123.
Военные дела были упомянуты в резолюции далеко не случайно. Одновременно со Свердловым и вместе с ним пытался провести собственную линию и Троцкий. Настаивавший на полной самостоятельности и даже верховенстве в армии командования, а не партийных работников —
