Преодолевая конец света - Тукэдун Циншэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё сказанное директором Ваном очень расстроило Цин Ни. Она пришла работать в юридическую контору именно потому, что не хотела иметь ничего общего с партийными делами. Она очень гордилась свободой этого рода деятельности, а на самом деле оказалась в месте, которое считается первой ступенью к карьере партийного чиновника. Если посмотреть на эту ситуацию глазами директора Вана, то он сам начал работать юристом от безысходности, желая получить хоть самую маленькую должность, потому что его подсознание с самого начала было захвачено идеей иметь силу и власть.
– Цин Ни, я слышал, возникли какие-то трудности во время вашей поездки в Хэбэй, так? Я лишь слышал, что говорил об этом председатель суда Хао. Судя по всему, это место исторически полно смельчаков, – директор Ван решил сменить тему разговора.
– Правда. Мы бы никогда даже не подумали, что они могут доносить о грабежах и в зале суда отпускать шутки в адрес судьи, – Цин Ни высказала то, что никак не могло уложиться у неё в голове.
– А вообще, везде всё одно и то же. Вот у нас работает, как там его? По фамилии Ли. Разве он не использует своё знакомство с председателем суда Хао, когда идёт к нему с кляузами на других работников, или когда начинает тяжбы ещё до подачи дела в суд для разбирательства? Разве это не протекционизм? Ли Зонг, когда предоставлял имущественное поручительство, заверенное в другой провинции, в суде, гарантированное имущество было больше, чем заявленное в его требовании, это разве тоже не протекционизм? Заинтересованные лица начинают тяжбы только ради своей выгоды, и они ни перед чем не остановятся.
– Вы думаете, что это самое обычное явление?
– спросила Цин Ни.
– А что в этом может быть необычного? Это особенность китайского менталитета. Это называется властью суда. Китайское законодательство именно такое. И это ещё не сравнимо с нашей культурной революцией.
– Директор Ван, а что будет следующим шагом в этом деле? – спросил внимательно слушающий Ван Тао.
– Следующий шаг? Трудно сказать. Разве не слышали, что люди из Хэбэя схватили Ли Зонга в столичном аэропорту для дальнейшего разбирательства? Я вам скажу, что следующим шагом будет требование денег. Они потребуют выкупа. Если им не дадут денег, то они его не отпустят. Да, будет именно так.
– Такой подход к делу в Хэбэе ещё суровее, чем во Внутренней Монголии, – сказала Цин Ни со вздохом.
– Однозначно! Во Внутренней Монголии люди простые, и органы юстиции ещё не очень хорошо работают, поэтому никто за тебя не вступится. В случае с Ли Зонгом есть ещё одна вероятность, – если его семья не заплатит выкуп, то местные полицейские обратятся к вам, поэтому надо быть готовыми защищаться. Ван Тао, ты же работаешь в отделе кадров вашей воинской части? Надо бы нам с тобой разузнать, сколько сейчас нужно заплатить, чтобы не служить.
– Заплатить, чтобы не служить? – Ван Тао вытянул шею.
– Да, – директор Ван снова выпрямился в своём кресле.
– Обычно не надо платить, чтобы поступить на службу. Но никто не знает, сколько могут получать посредники за подобные услуги. Возможно, около восьмидесяти или девяноста тысяч.
– Так дорого? – директор Ван широко открыл глаза.
– Это всё экономическая ситуация… Войска совсем не получают денег. Военным мужчинам платят около тридцати тысяч, вот вы и подумайте, – лицо Ван Тао раскраснелось ещё больше.
– Я тогда этого не могу понять, но, кажется, с этим ничего нельзя поделать, – сказал задумчиво директор Ван.
Когда они вышли из офиса, Цин Ни спросила Ван Тао, что он думает о директоре Ване. Ван Тао склонил голову, ничего не ответив. Цин Ни больше всего не нравилась эта его особенность – притворяться глухим, чтобы не говорить ни плохого, ни хорошего. Цин Ни со злости отвернулась от него.
– Цин Ни, директор Ван – проныра, у него нет никаких жизненных принципов. Если будет выгодно ему, он всё сделает. Просто он такой человек, развратный человек, – Ван Тао посмотрел на Цин Ни.
– Ты только что с ним познакомился и уже можешь сказать, развратный он или нет? – Цин Ни посмотрела на него.
– Это же очевидно. Вы, женщины, тем более должны видеть это.
– Что ты имеешь в виду? Что я претворяюсь, как будто ничего не понимаю? – Цин Ни рассердилась.
– Нет, совсем нет, – лицо Ван Тао вспыхнуло алым цветом. – Я совсем не это имел в виду.
– А что тогда?
– Я, я… просто хотел тебя предупредить, чтобы избежать…
– Избежать чего? Говори яснее.
– Я… Я…
– Не мямли. Если есть что сказать – говори.
– Я… Я боюсь, что с тобой что-то плохое может случиться.
– Что-то плохое случиться? Не прикидывайся дураком. Кто я тебе? Я не твоя подружка.
– Цин Ни, не сердись, я сказал без всякой задней мысли.
– Ты думаешь, я ничего не понимаю? Не смотри, что я молодая, что только закончила учёбу, что кроме юриспруденции ничего больше не умею. Глаза у меня видят всё хорошо, и я могу различить, что к чему.
– Конечно, можешь, даже перечислять не надо все случаи, – Ван Тао пытался успокоить Цин Ни. Он с самого начала переживал, в каком окружении работает Цин Ни. Но сегодня, посмотрев на этого старого пройдоху Вана в толстым пузом, решил, что пока он не представляет для него угрозы.
Позвонил начальник прокуратуры и сказал, что они организуют приём, на который хотят пригласить представителей разных слоёв общества, и что Цин Ни должна сообщить об этом директору Вану и сама прийти на приём после обеда. Цин Ни передала приглашение. Услышав про приём, директор Ван расхохотался, выпрямившись в своём высоком кресле, а затем достал аппарат и измерил себе давление.
– Я не пойду, – сказал он, опять расплывшись в кресле.
– Почему? – спросила Цин Ни, повернув голову на вошедшего в офис юриста Вена.
– Ну что ещё за приём? Понятно же, что опять будут искать спонсоров и просить помочь деньгами. Ты можешь пойти, с тебя они ничего не смогут взять, потому что ты не хозяйка конторы, а вот если я пойду, придётся выложить для них юаней пятьсот. Дать много жалко, дать мало не подобает, и вообще только кретины могут стать их спонсорами. Если уж дарить деньги, то хотя бы
