Планета битв - Сергей Волков

Развернув лист, гадалка несколько секунд смотрела на него, потом заговорила уже совсем другим тоном.

– Это один из самых древних символов, известных людям. Ороборо. В Древнем Египте этот знак символизировал смену циклов. Закат – и восход, зима – лето. Смерть – возрождение. Потом была Греция и Рим. Там ороборо связывали с вечностью, всесильным временем, не имеющим ни начала, ни конца. В Средние века алхимики называли такой символ уроборосом. Он выражал идею единства всего сущего. У гностиков ороборо символизировал соединение противоположностей…

Каюсь – я не сдержался и прервал плавную речь госпожи Стефани:

– Но почему этот змей появился здесь, на Медее?

– Молодость нетерпелива, – усмехнулась старуха и отложила рисунок. – Мы еще не добрались до колеса сансары, которое так же изображалось в подобном виде, а мой господин уже торопит меня. Пусть думает сам. Чтобы получилась лепешка, нужно смешать муку от колосьев, воду от неба, яйца от птицы, соль от земли и еще много чего. Смешать, вымесить, дать выстоятся, поставить в печь… Я устала. Ищите, мой господин – и найдете. Прощайте.

И старуха легла навзничь на шкуру, сложив костлявые руки, похожие на лапы большой птицы, на животе. Постояв некоторое время в тишине, я выложил из сумки на стол связку вяленых трубников, мешочек с зернами метельника, фляжку с настоем «черной вишни», забрал рисунок и на цыпочках удалился.

На улице подвыпившая троица длинноволосых пастухов, выставленная из «Медного гроша», ругалась с вышибалой. Вокруг бегали и гомонили дети. Я тоже вдруг почувствовал себя ребенком, маленьким обманутым ребенком, которого пригласили на праздник, поманили изысканным лакомством, дали попробовать, лизнуть самый краешек, а потом отправили домой. Понятное дело – я тут же разозлился на гадалку.

– Старая стерва! – само собой вырвалось у меня.

– Да чтоб тебя приподняло да расплющило! – немедленно отреагировала какая-то пожилая женщина с корзиной в руках.

Чертыхнувшись, я быстрым шагом отправился прочь из Дымного города.

Вначале я решил выкинуть из головы все бредни явно выжившей из ума гадалки. Но потом пришло понимание – госпожа Стефани вовсе не так проста, как мне показалось на первый взгляд. Скорее всего, она неплохо образованна и действительно имеет некие парапсихо-способности. Впрочем, еще в древности было сказано: «информация – мать интуиции», и вполне возможно, что у гадалки разветвленная агентурная сеть в лице тех же кумушек, захаживающих к ней по своим матримониальным надобностям.

Итак, мне было сказано: путешествие закончится убийством, потом будут гости и много трупов. Тут все более-менее ясно – наша с Лускусом и Цендоржем экспедиция состоится, и кто-то кого-то убьет. Перспектива не радостная, что и говорить. Затем на Медею прилетят гости. Гости враждебные. Кто? Федерация предпримет вторую попытку загнать нас в лагеря? Грейты попытаются поставить Медею под свой контроль? Будет война с неизвестным финалом. Много мертвых. Спасибо тебе, госпожа Стефани, за ясное и светлое будущее…

Ладно, отложим предсказания гадалки до лучших времен. Рисунок. Теперь я знаю, как зовут этого змея – ороборо. Древнейший символ. Гадалка недвусмысленно намекнула, что для понимания того, зачем снейкеры украшают себя таким символом, нужно произвести стандартную исследовательскую процедуру – синтез и анализ. Загвоздка только в одном: у меня очень мало информации. Египтяне, алхимики, гностики… Вечность, цикличность, единство сущего… Нет, я так не сумею. Нужно попробовать по-другому. Для потных бородатых мужиков на прыгунах, терроризирующих жителей Великой равнины, все исторические значения ороборо – это слишком сложно. В их змее должен быть заложен простой и понятный смысл. Главное – найти ключ. Отправную точку. Печку, от которой можно танцевать.

Когда появились снейкеры? Вскоре после окончания войны. Значит, можно предположить, что это люди, не согласные с тем, что она закончилась. Кто в первую очередь должен быть не согласен с прекращением бессмысленной бойни? Тот, кому война выгодна. Нет, это тупик. Таких на Медее попросту нет. Даже у Сыча в мирных условиях коммерция идет намного лучше, чем тогда. Конечно, экс-император может жаждать реванша, но только чисто теоретически. Он человек очень прагматичный, и нынешнее положение дел его более чем устраивает.

Попробуем зайти с другой стороны: власть. Лускус произвел передел власти на планете, отняв ее у всех, кроме, пожалуй, Совета старейшин Горной республики. Шерхель и Прохор Лапин, так или иначе, ныне управляют довольно обширной территорией. Но со снейкерами они не связаны, это абсолютно точно. Стало быть, остаются два человека, мужчина и женщина… Два хорошо известных мне человека. Женщину я когда-то любил, а мужчину много позже ненавидел, причем вполне справедливо. Нет, и тут тупик. Во-первых, думаю, если бы во главе снейкеров стояла Акка, резидентура Лускуса уже знала бы об этом. Во-вторых, Акка в роли атаманши мародеров – это попросту невозможно. Я готов под страхом немедленного умертвления присягнуть, что майор Военно-Космических сил Федерации Анна Морозова никогда не станет преступником. Голову на отсечение – не станет.

Остается Борчик. А ведь еще есть и Каракурт – никто не видел его мертвым!

Н-да… Похоже, разгадка все же кроется в ороборо. Змея, кусающая свой хвост. Живое колесо. Сансара – так, кажется, сказала госпожа Стефани? Сансара, сансара… Что-то индийское, буддийское, тибетское. О, вспомнил! Сансара – это череда перерождений, цепь реинкарнаций, в ходе которой человек становится все совершеннее и совершеннее, а в конечном итоге достигает нирваны. Или попадает в нирвану? Тьфу ты, опять не то. Какое уж тут совершенство, если снейкеры убивают женщин, стариков, детей и жгут дома. Нет, сансара явно отпадает. Ноль я в этих делах, полный ноль…

Погруженный в размышления, я не заметил, как забрел к меднодорожным путям, убегающим на восток. Был теплый полуденный час, и над нагретыми Эос плитами дороги дрожало призрачное марево. В стороне, за высокими заборами, виднелись крыши «Поющего поселка», где жили инженеры и конструкторы Металлургической корпорации. Малый Клык отбрасывал густую тень, в которой Фербис казался подводным городом, утонувшим в густой синеве.

И тут меня осенило. Кусочки мозаики, хаотично летавшие в голове, вдруг сложились в рисунок, не совсем четкий, но вполне понятный.

– Власть! Ноль! Цикл! Вечность! – выкрикивал я, широко шагая по насыпи вдоль дороги. Давно забытые ощущения от хорошо выученного урока, за который ты получил заслуженную пятерку, переполняли меня. Сегодня же я доложу обо все Лускусу, и… И, думается мне, господ снейкеров ждут невеселые деньки.