Благородное сердце - Кэт Мартин

Лейф ощутил горечь во рту.

– Это из-за ее обязанностей по отношению к вам и ее деду?

– Может быть, она воспринимает это так. Я не совсем уверен. Только все дело в том, что жизнь Кристы – здесь, в Англии. Здесь ее родственники, и ей нравится работать в газете. Газета уже внесла весомый вклад в законодательную реформу, а предстоит сделать еще больше.

– Она женщина. Ей нужен муж, мужчина, который заботился бы о ней.

Профессор медленно встал.

– Мне очень хотелось бы, чтобы этим мужчиной был ты, Лейф. Но она не может поехать с тобой. Она просто была бы несчастна в таком месте, как остров Драугр. А ты сам сказал, что не можешь остаться здесь.

Лейф тоже встал.

– Вы запрещаете этот брак?

– Нет. Я же сказал, слово за Кристой. Я лишь хочу, чтобы она была счастлива.

Лейф толкнул профессору тяжелую шкатулку с деньгами, которую принес с собой.

– Если вы не можете принять выкуп за Кристу, возьмите деньги в качестве уплаты долга. Я прожил несколько месяцев благодаря вашему великодушию. Вы одевали меня, кормили, отвели мне хорошее место для ночлега. За эти месяцы вы научили меня большему, чем я предполагал. За это я в вечном долгу перед вами.

– Это слишком большая сумма, Лейф, да и расплачиваться нет необходимости. Мы заключили договор, и ты выполнил свою часть договора.

– Профессор, это ваши деньги.

Лейф больше ничего не сказал, он просто оставил шкатулку на столе, повернулся и медленно вышел из кабинета.

Искать Кристу он не пошел. Он уже знал, что та скажет.

Хотя Лейф и был уверен в том, что Криста понимала, что принадлежит ему, она была упряма, словно горная коза, и воля у нее была такая же сильная, как у него. Не важно. Он знал, что для нее лучше, даже если она этого не знала.

Викинги много лет захватывали женщин силой.

Когда его «Морской дракон» пойдет домой, Криста Харт будет на борту.

Глава 19

Октябрьская ночь была холодной и ветреной, но небо было ясным, полная луна освещала лондонские улицы. Последние два дня Криста пыталась приготовиться к отъезду Лейфа, но теперь, когда настал этот момент, она оказалась совершенно к нему не готова.

Казалось, только вчера она обнаружила его в цепях, трясущим железные прутья клетки. И разве она забудет тот миг, когда впервые увидела его без длинных нечесаных волос, выбритого, с голой грудью и улыбающегося.

Самого красивого мужчину, какого она когда-либо видела.

Казалось невероятным, что за месяцы, прошедшие с момента приезда, Лейф получил новые знания, выиграл состояние и вскружил головы половине женщин Лондона.

Казалось невероятным, что она влюбилась в него.

Она бродила по дому, словно привидение, сердце отягощала печаль.

Казалось невероятным, что утром он уедет.

Однако последние приготовления уже были завершены. Вчера он с гордостью показывал ей и отцу судно, которое купил для поездки домой. Это была шестидесятифутовая шхуна, ею могли управлять сам Лейф, капитан и два матроса, которых он нанял для плавания.

Лейф представил ее капитану, плотному мужчине по имени Сайрус Туиг, и двум матросам – худощавому, коричневому от загара Феликсу Хаузеру и Берти Янгу, который был чуть ниже ростом и носил повязку на глазу. По словам Лейфа, члены экипажа, у которых не было в Англии семьи, согласились на небольшое приключение и обещание доли в торговой компании, которую он надеялся создать.

После краткого знакомства Лейф провел Кристу по кораблю, показав жилища членов команды позади передней мачты и небольшую, но хорошую каюту хозяина на корме, которая предназначалась ему в качестве жилища во время путешествия.

– Тут должно быть неплохо, – с улыбкой прокомментировал он, – хотя я предпочел бы койку побольше.

Койка была не такая уж и узкая, хотя Лейф и считал так. При его габаритах он заполнял большую часть пространства каюты. Но она его вполне устраивала. Криста покинула корабль в подавленном состоянии, с трудом сдерживая слезы.

Казалось, Лейф этого не заметил. Вернувшись в дом, он подождал, пока отец вернется к работе в кабинете, потом провел Кристу в гостиную.

– Поедем со мной, – просто сказал он. – Ты видела мой корабль. Это крепкое судно, не такое, как то, что принесло меня к вашим берегам. Оно аккуратно доставит нас на остров.

– Да, это очень хороший корабль.

Он улыбнулся:

– Я рад, что ты довольна. Теперь нам пора пожениться. Скажи, что будешь моей женой.

Сердце у нее сжалось. Простое предложение Лейфа означало для нее больше, чем все красивые слова, сказанные Мэтью Карлтоном. Она так любила Лейфа! Сердце щемило, но она не могла принять его предложение.

– Лейф, мне хотелось бы выйти за тебя замуж. Ты даже не представляешь, насколько сильно.

– Тогда говори. Скажи, что поедешь со мной.

Она тяжело сглотнула.

– Я не могу. Я не могу уехать по тем же самым причинам, по каким ты не можешь остаться.

– Ты была предназначена мне. Ты отрицаешь это?

Она помотала головой, комок в горле причинил новую боль.

– В каком-то смысле я всегда буду твоей.

Она хотела сказать, что любит его, но не сказала. Потерять его и так было нелегко, даже не осложняя дело.

Криста вдруг поняла, что Лейф никогда не признавался ей в любви, и подумала, что для викинга желание и любовь – не одно и то же. Может быть, их расставание будет для него гораздо менее болезненным, чем для нее.

– Я могу сказать что-то, что изменило бы твое мнение?

Она лишь помотала головой.

– Значит, так тому и быть.

Шли часы. Настало время ужина, но Лейф отказался ужинать, собираясь провести вечер вне дома. Они с отцом ели в основном молча, оба погрузились в уныние. Казалось, профессор печалится из-за того, что расстается с человеком, ставшим ему сыном, не меньше, чем Криста оттого, что расстается с мужчиной, которого любит.

Был поздний час, но Лейф не вернулся. Криста ждала, ждала, потом сдалась и вернулась к себе в комнату, так и не увидев его. Может быть, для Лейфа прощаться было гораздо труднее, чем она себе представляла.

Было далеко за полночь, когда она услышала звук шагов на лестнице. Лейф должен был отплыть на рассвете. Он точно не уедет, не попрощавшись.

Но Лейф не пришел, а Криста лежала и смотрела в потолок. Изнывая от любви, она поняла, что должна сделать.

Накинув пеньюар из синего шелка поверх хлопковой ночной рубашки, она направилась к двери. Удостоверившись, что ее никто не видел, она вышла в коридор и тихо пошла к комнате Лейфа. Подойдя к двери, она приложила к ней ухо, прислушиваясь, но за дверью царила тишина.

Она собиралась вернуться к себе, но ноги отказывались двигаться. Вместо этого она дотронулась до дверной ручки, обнаружила, что дверь не заперта, и вошла.