Дом из воска и стекла (СИ) - Бреннер Марина

— Ты и тут сладкая, — голос сорвался в рычание.

Подведя руки под ягодицы, раздвинул, погладил туго сжатое нежное колечко между ними.

— Не бойся, не трону. Просто поглажу.

Осторожно введя палец, застонал, переходя почти на вой.

— Лайса, девочка! Какая ты везде тугая и маленькая! Это восторг просто…

Девушка приподняла ноги и прижала их к бедрам мужа.

— Только не останав… ливайся! Тирон!

— Ни за что. Двигайся, сильнее двигайся!

Она выгнулась, туго зажав его бедра своими и чувствуя член мужа внутри себя, бьющийся, горячий и твердый.

— Да!!! — взвыла она, сминая пальцами плед — Я сейчас…

Одним сильным ударом сэттар заставил жену излиться, и излился сам, едва сдерживая зверя, рвущегося метить, клеймить пару.

И внезапно тварь послушалась, уйдя недовольно. И ненадолго.

…Позже они долго лежали рядом, не в силах оторваться друг от друга. Голые, смятые, расцвеченные вечерним цветом, тела были разрисованы дождевыми линиями и мутными полосами света линейных прожекторов.

Вокруг было тихо, если не считать приглушенного шума города снаружи, щелчков переключателя напряжения в коридоре и где — то далеко раздраженные голоса, это опять ссорились соседи сверху, странная, своеобразная парочка.

— Ты только меня не бросай, Тирон.

— Дура ты, Канц. — нервно выдохнул он — Ты часть меня. Как я тебя брошу? Я итак половинчатый… Ты только ничего не бойся. Какой бы я ни был, не трону. Плохо тебе не будет, Лайса. Слово даю.

Девушка помолчала.

— Тогда, — вдруг начала она — в Черном Секторе…

Сэттар повернулся и посмотрел на жену:

— Если не хочешь, не рассказывай.

— Хочу, Тирон. Я этого еще никому не говорила. Так вот…

Глава 32

— Так вот.

Речь в рассказе Лайсы шла о самых первых днях пребывания в Черном Секторе.

По ее словам, когда девочки только — только прибыли туда, они и увидели то, что назвали Неименуемым. И это самое Неименуемое существовало отдельно от логики и смысла, а может даже, и от мира Артрагон.

Сам Черный Сектор отстоял от других Секторов довольно далеко, отрезанный от них промышленными Точками, городскими свалками и аккуратной, чистой лесополосой.

Чтобы добыть палок и веток для растопки железных печей, его жителям приходилось изредка пробираться в лес тайком. Делалось это под покровом ночи — днем был выше риск нарваться на охрану и заработать арест, а то и пулю в голову.

Нет, обогреваться можно было, конечно, целлофаном, пластиком или силиконовым мусором, но дерево дает больше тепла, уюта и света.

Чтобы проникнуть в лес, минуя охрану и не попасть под всевидящие экраны камер и чувствительные лучи сигнальных установок, маргиналам приходилось действовать сообща.

Пока пара — тройка смельчаков отвлекала охранников, пара других умельцев выводила из строя следящую технику с помощью магнитов или металлической фольги, быстро накрученной на нежные датчики приборов.

Замотанные грязными серебристыми листами экраны уже "не видели" ничего, что давало возможность и время остальным навязать громадные охапки сухих сучьев, а если повезет — нарезать веток хогпановых деревьев. Древесина хогпана горела долго, жарко, а угли, остающиеся после нее, сохраняли тепло до суток, а то и больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Такие "операции" маргиналы проводили нечасто, были дни, когда на пост заступали либо те охранники, которые искренне жалели несчастных неудачников, либо те, которым было попросту наплевать.

К несчастью, "добрых" увольняли быстро, "наплевателей" же тоже не задерживали на работе и в остальное время приходилось сражаться с теми, кто нес службу на совесть.

В одну из ночей и была одна из таких вылазок.

Лайса и Нейта шли в четверке, вместе с Капперами, братьями — близнецами, коренастыми и сильными, но туповатыми. Набрав веток столько, сколько можно было унести быстро, уже повернули назад, как путь ребятам преградили два здоровенных охранника со "скорострелами" наперевес.

— Эй, чучело маргинальное! — рявкнул один из них, направив оружие на Лайсу (девочка стояла ближе, чем остальные) — Бросай дерево! И сюда. Прискоком.

— Лайса… — Нейта потянула уже дернувшуюся было вперед подругу за рукав грязной куртки — Не ходи! Так и так выстрелят, бежим!

Бросив добычу на землю, рванули прочь. Вслед им раздавались издевательский хохот и холостые выстрелы в воздух и по ногам… Не такие уж они оказались и холостые — пуля скользяще угодила в бедро Эмину, старшему из Капперов. Мальчишка упал набок. Однако, быстро вскочив и грязно выругавшись, рванул еще быстрее.

Петляя окольными путями, добежали до железного узкого мостика, перекинутого через небольшую искусственную речушку — далее шел поросший высокой острой травой пустырь и виднелись уже спасительные ограждения Черного Сектора.

Остановились. Отдышавшись и оглядевшись, поняли — никто и не думал преследовать их, охране просто — напросто лень было убивать время на каких — то маргиналов, которые вскоре и сками сдохнут…

— Падла! — всхлипнул Эмин, осматривая текущую кровью рану, растягивая ткань штанов, моментально намокшую кровью и прилипшую к поврежденной коже — Вот ведь, а? Больно как!

— Не ной, — отозвался младший, Вэлгар — Пойдемте, ладно. Не ссы, Эм! Щас дойдем, починим тебя.

По этой дороге, через мостик, детям ходить никогда еще не доводилось — место считалось опасным. Путь до Сектора был пересечен пустырем, на котором обитали стаи диких бродячих собак. Развалины корпусов старой заброшенной химической фабрики, да и сама речка, булькающая прокислой, вонючей водой, не располагали к приятной прогулке.

Однако же деваться было некуда, пошли. Медленно, осторожно двигались по мосту, вглядываясь в ночную муть, вслушиваясь в далекий шум города и близкое бульканье воды. Им повезло — ночь выдалась необлачной, ясной, Дилес старался вовсю, освещая путь. Света добавляли еще и ночные прожекторы — лучи, тянущиеся из Элиона широкими, мягкими шарфами ложились на пустырь и окрестности, освещая пожухлую, осеннюю траву и блестели на поверхности воды рваными, неровными островками.

Когда дети оказались уже почти на середине моста, Эмин, шедший впереди всех, неловко оступился, припав на раненую ногу. Ботинок мальчика зацепился за щербину ржавого металла, задравшуюся кверху и намертво застрял в ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Твою же мать! — ругнулся несчастный, стараясь выпутать ногу из ржавых тисков — Да чтоб тебя!

Его брат и остальные дети начали уже было ворчать на нерасторопного товарища, как вдруг Нейта заметила какое — то движение в реке.