Пуговица - Галина Артемьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина ласкал ее умело, разжигая желание. Она тогда не понимала, насколько он опытен. Да и какая разница? То, что между ними происходило, было настолько прекрасно, каждая сотая доля секунды имела такое огромное значение, что никакие мысли не имели права на существование.
Единственно, что сказала она ему, без страха и не как просьбу о пощаде:
– Это в первый раз.
– Не бойся, любовь моя…
Рыся и не думала бояться. Она возликовала, услышав «любовь моя»!
И была любовь…
Время остановилось.
Потом она словно очнулась. Засобиралась домой. Они снова шли по знакомым переулочкам, на этот раз не спеша…
– До завтра, – вздохнул Петр.
– Да, – согласилась Рыся.
Она никому ничего не сказала дома. Легла спать. И во сне сгорала от любви, трепетала от счастья…
Рано утром он позвонил. У них еще все спали. Пик, самый быстрый и любопытный, схватил трубку, крикнул:
– Рыська, тебя! Дядька какой-то…
И убежал досыпать.
– Я слушаю, – на всякий случай официально отозвалась Рыся, ни на минуту не сомневаясь, что звонит он. Ее любимый.
– Спускайся, – раздался довольно мрачный приказ.
Рыся восприняла его как нечто само собой разумеющееся.
Накинула плащ поверх пижамы, сунула ноги в туфли и поскакала вниз.
Он стоял у подъезда взлохмаченный, решительный.
– Пошли, – велел он.
– Куда? – на всякий случай спросила Рыся.
– В загс, жениться, – решительно произнес любимый.
– Так в семь утра загс закрыт…
– Да? – удивился Петр. – Все равно… Пошли тогда ко мне пока. У меня переждем…
– Пойдем. Только я в пижаме и без паспорта. Давай я за паспортом сбегаю, чтоб от тебя сразу в загс?
– Нет, – настойчиво велел жених. – Сейчас ко мне. Потом перед загсом зайдешь за паспортом.
И снова они бежали в мастерскую, как на пожар.
И снова любили друг друга. При свете дня. И Рыся ни чуточки не стеснялась своей и его наготы. Все шло так, как должно было быть.
Они наконец-то встретились: мужчина и женщина, созданные друг для друга. Чего бояться, в чем сомневаться?
Рыся только сейчас поняла, как долго она мечтала об этой встрече.
Она знала по рассказам подружек, как трудно бывает устроить так, чтобы парень позвал замуж. Некоторые периодически объявляли о предполагаемом расставании, чтобы друг испугался и предложил пожениться. Другие беременели… Третьи выясняли отношения…
А ей все досталось легко. Зато она и ждала дольше других. И не пускалась ни в какие авантюры. И даже запрещала себе надеяться.
Они удивительно мало говорили тогда. Они узнавали друг друга иначе: прикосновениями, объятиями, ласками.
Он только иногда, разглядывая ее с удивлением, повторял:
– Моя… моя…
Рысе вообще не хотелось ни о чем говорить. Слова мешали бы ей чувствовать. Ей нужна была тишина, чтобы слышать его дыхание и стук его сердца.
В загс они пришли первыми.
Вечером Рыся пригласила жениха знакомиться со своими.
Она ничего никому не сказала. Купила огромный торт, и все. Велела всем собраться к восьми. Денька тоже удачно оказался в Москве.
Пришел будущий муж. В красивом костюме, в рубашке с галстуком. Принес букетище для тещи. Рыся провела его к столу.
– Знакомьтесь: это мой жених. Мы сегодня подали заявление в загс, – объявила она, сияя.
И тут со своего стула поднялась Птича и очень почтительно произнесла:
– Здравствуйте, Петр Евгеньевич!
– Ох, это ты, Мухина! Здравствуй! – отозвался Рыськин любимый.
Тут все и прояснилось.
Как говорится, возник повод для знакомства.
Оказалось, Петр в свои двадцать девять лет – известный и очень успешный художник. И не только художник, но еще и педагог. И Птиче он преподавал рисунок. Очень строго спрашивал, ругался, кстати говоря.
И знакомство жениха с невестой произошло, как выяснилось, не случайно.
Дело в том, что Петр искал натуру. Он мечтал написать полотно в духе Кустодиева, яркое, дышащее русскостью, пышностью деталей и образов. Никак не получалось найти. Толстые дамы попадались, это без проблем. Но все они выглядели нездоровыми, оплывшими… А он искал красавицу. Такую – чтоб глянула, рублем подарила. Такую, чтоб увидел – и уже счастлив.
И вот однажды в институтской раздевалке заметил он объявление насчет группы психологической коррекции веса. Это Рыся раздала рекламку братьям, сестре и друзьям, чтобы расширить круг клиентов.
Петр и решил, что где, как не в этой группе, искать ему натурщицу. Приехал и записался.
Семья хохотала, когда Рыся передавала в лицах их с Петром диалог.
– С какой целью вы пришли сюда? Что вы тут делаете?
– Я худею.
А, кстати, он и похудел. Влюбился вот – и похудел. Так что все по правде.
– А что же натура? Нашлась? – поинтересовалась мама Ляля.
И тут вдруг Рысю озарила догадка.
– Нашлась! – уверенно воскликнула она. – Ведь да? Это Элеонора, правда?
– Она самая, – согласился Петр. – Характер у нее ужасный, хамит безудержно. Но типаж… Все простишь…Картина с Элеонорой продалась за огромные деньги. Петр, вдохновившись, сделал целый цикл.
А в тот вечер знакомства проявились еще некоторые приятные детали.
Денька, внимательно глядя на Петра, спросил невзначай, не принести ли чего-нибудь выпить. Мол, торт есть, чай есть, а об остальном не подумали, не были предупреждены.
– Если ради меня, то не надо. Я не любитель, – спокойно отказался Петр. – Батя в свое время сильно поддавал. Мы с матерью натерпелись. В студенческие годы попробовал пару раз, понял: во вред профессии. Рука теряет твердость… Так что, с вашего позволения, я откажусь.
Он наверняка не ожидал такого всенародного ликования. Им просто повезло! В семью входил совершенно их, родной и близкий человек.Выходя замуж, Рыся знала, что полюбила раз и навсегда. Она видела только совпадения, не уставая им удивляться. И Петр не уставал повторять, что не зря ждал все эти годы, мечтая встретить такую, как она. Свою любимую прекрасную Ры. Так он стал называть ее с первых дней близости. Ей очень нравилось.
22. Мамино счастье
Хорошее было время. Все вокруг жили не сказать, чтобы легко и просто, но с любопытным ожиданием добрых перемен. И они действительно происходили, хотя порой настолько неожиданные!
Самым мощным гвоздем программы тех времен стало, конечно, мамино замужество.
Она после развода довольно долго тосковала. Причину своей грусти-печали объясняла тем, что, выходя замуж за их отца, мечтала о долгой-долгой совместной жизни. Она хотела рожать детей, заботиться о своем муже, спокойно жить, вместе с ним состариться…
Однажды, уже после развода, один Лялин коллега-переводчик из поколения ее родителей подарил ей свою книжечку стихов, очень многие из которых посвящались его жене. С ней он прожил долгую жизнь. Именно такую, как в юности мечталось Ляле. Значит, существует любовь: верная, надежная, чистая. Значит, кому-то может повезти. Ляля читала своим детям вслух трогательные строчки:
