Черный истребитель - Blackfighter

И смешно подергал себя за действительно слегка оттопыренные уши.

Гитара оказалась вполне приличной. Не чета Танькиной двенадцатиструнке, но весьма душевное «Реноме» багрово-красного оттенка.

— Под цвет волос подбирал? — съехидничала Танька, гладя рукой деку.

— Если б я знал, что цвет будет вот такой, — показал на ее голову Саша, — я бы взял что-нибудь желтое и кислотное, была там одна.

Саша отправился в кухню, через несколько минут оттуда запахло нагретым маслом, потом что-то аппетитно зашкворчало. Танька прекратила настраивать гитару и вышла на кухню.

— Ну, зачем? Я бы приготовила…

— Дражайшая Татьяна Александровна! Если вы женщина, а я мужчина, это вовсе не значит, что я должен требовать, чтобы вы готовили мне яичницу и стирали носки. Все, что мне нужно, я способен сделать для себя сам. А если что-то сделать не способен, то или должен научиться, или оно мне не очень-то нужно.

Танька рассмеялась.

— Какой потенциальный муж пропадает! Сказка, а не муж!

— Так ты прибила своего бывшего ненаглядного потому, что он заставлял тебя стирать и гладить?

Танька молча вышла из кухни и закрылась в ванной. Через некоторое время туда постучались, но Танька молча сидела на краю ванны и не открывала. Стук повторился, потом дверь слегка пискнула под нажимом и с грохотом ударилась о трубу на стене. Саша подошел к ней вплотную, приподнял за подбородок. Танька внимательно посмотрела ему в глаза.

— Так, дорогая. Если я тебя чем-то обидел — прошу прощения. Но больше таких сцен не устраивай. Никаких хлопаний дверьми и убеганий в темный угол. Если я еще что-то ляпну, можешь бить меня по морде. Но из поля моего зрения пропадать не смей. Ясно?

Танька кивнула.

— Я тебя обидел?

— Не обидел. Но понимаешь, я его убивать не хотела. Что-то в голове щелкнуло, и я это сделала. Я когда его дернула, знала, что он упадет и сломает шею. Но я этого не хотела, понимаешь? — Танька сама понимала, что говорит какую-то чушь. То хотела… то не хотела.

— Рефлекс сработал?

— Ну, типа того.

Саша вдруг резко толкнул ее в плечи, Танька на долю секунды потеряла равновесие, но тут же вцепилась ему в предплечья и ударила ногой вперед и вверх. Саша прикрыл важные части тела коленом, и удар пришелся вскользь, но она сама поняла, что получилось сильно.

— Интересные у тебя рефлексы. И ты говоришь, что ничем никогда не занималась?

— Разве что в прошлой жизни… — усмехнулась Танька.

— Полное решето чудес… — задумчиво покачал головой Саша. — То есть, для меня ты, конечно, не противник. Но такое впечатление, что тебя все-таки плотно учили самообороне.

— Никто меня ничему не учил!

— Да верю я, верю. Но забавно. Пойдем яичницу есть, остынет.

Яичница с сосисками оказалась очень вкусной и правильно пожаренной. После еды Саша вымыл сковородку и тарелки, чем окончательно поверг Таньку в восхищение. Второй раз в жизни она видела мужика, который спокойно и изящно занимался домашней работой, не напрягаясь притом, что рядом сидит женщина и ничего не делает. Первым был Герцог. Но об этом лучше было не вспоминать.

— Так вот. В квартире никого нет. Хозяин куда-то съехал. За квартирой приглядывают. Но наш дорогой Маршал куда-то свинтил.

— Куда?

— Хороший вопрос. Сразу видно, неглупый человек задавал, — улыбнулся Саша. — И еще один вопрос — почему? Чем его квартира вдруг перестала устраивать?

— Ну, как чем? Засветилась квартира. Вдруг еще будут обыскивать.

— Логично, черт возьми. А вот переезжать с нее — нелогично. Наведет на подозрения. Ты сделала большую глупость с этим звонком. Сбеги ты с деньгами, мы могли бы действовать через милицию в том числе. Мало ли, откуда взялся труп. Мало ли, откуда наркотики. Ты ничего не знаешь — уехала еще днем. И никакого Маршала знать не знаешь. Ему было бы выгодно поддерживать эту версию.

— Ну… — огорченно потупилась Танька. — Хотела навредить, как могла.

— Кстати, в РУБОП информация о странных событиях пошла. Так что следить за ним будут, и вести себя ему придется осторожно.

— А кто постарался?

— Ну, угадай с трех раз?

Танька улыбнулась.

— Я и с одного угадаю.

— Правильно, коровы. Как в мультике. «Пейте, дети, молоко — будете здоровы!» Так что в принципе сейчас его и нужно убирать. Пока он не прочухался и не может всю свою шарагу поднять на свою охрану и поиск тебя. Ему сейчас придется быть тихим и приличным с виду. Если вокруг него будет пастись пяток охранников, то это будет нехорошо. Подозрительно это будет. Но есть и совсем другие, более печальные соображения. Он возьмет одного — но профи. И вот тут у нас есть шансы засыпаться.

— Ты — и засыпешься? — не поверила Танька.

— Тань, я не бог. И даже не сын божий. Ошибиться могут все. И если против меня будет играть сильный противник — я не могу гарантировать ста процентов успеха. А нам нужны сто. И никак не меньше.

— И что будем делать?

— Сейчас ты возьмешь гитару, и будешь играть. А я буду слушать. И думать.

Они перешли в комнату, Танька села на диван, Саша растянулся на полу. Он погладил линолеум, недоверчиво осмотрел палец.

— Красота какая, чисто. Спасибо!

— Да не за что. Я от скуки… Что тебе играть-то?

— Что-нибудь не слишком попсовое и не слишком заумное.

Танька подстроила гитару и сыграла «Группу крови». Саша лежал, глядя на лампочку, и отбивал такт ладонью по полу.

— Хорошо. И дальше в том же духе, пожалуйста.

Танька сыграла все из репертуара «Кино», что могла, и задумалась.

— Ты играй, играй… — дернул ее за штанину Саша. — Я еще думать не закончил.

— А что, помогает?

— Еще как…

Танька пошла по собственным песням. Собственные вспоминались почему-то странные, из тех, что она играла только Герцогу, но, кажется, Саше было все равно. Где-то на четвертой она заметила, что Саша уже не лежит, а сидит и внимательно ее слушает.

— Слушай, а у тебя что, те же заморочки, что и у Димки? Или это его песни?

— Песни-то мои. В смысле — заморочки?

— Ну, он иногда рассказывал. Истории разные. Чистая фантастика. И песни пел свои. Тоже фантастика. Но хорошие. Вот слушаю тебя — мороз по коже.

— Это не фантастика! — неожиданно для себя ляпнула Танька, обидевшись. — Это чистая правда жизни…

— Тебя за эту правду жизни тоже таблетками лечили?

Танька кивнула.

— Люди готовы верить во что угодно, пока им говорят, что это сказки, — задумчиво сказал Саша. — А вот когда им говорят, что это правда — они очень плохо реагируют.

— А ты откуда это знаешь?

— В детстве я всегда знал, о чем думает мама и что мне подарят на день рожденья. И никогда не ходил в тот переулок, куда мне идти не хотелось. А другие ходили — и там их подстерегала другая компания с большим численным перевесом. Когда я об этом рассказал все той же маме, она решила, что у меня с головой не в порядке. И очень расстроилась. Я решил ее не пугать так больше. А потом это прошло. И вернулось только в армии. Там уже было всем без разницы, почему я считаю, что в том доме снайпер. Особенно, если он там оказывался. И Димка был таким же. Вернее, раз в десять посильнее. И я ему верил, когда он говорил, куда идти не стоит. Но когда он говорил, что это все потому, что когда-то он жил в совсем другом месте и его этому учили — тут я уже верить не мог.