Тень правителей - Роман Воликов

– Успокойся, дура, – сказала она вслух. – Во-первых, сегодня в банке выходной. Во-первых, это мой мужчина. Во-первых, это мой мужчина. Во-первых, это мой мужчина.

Она легла на кровать: – Он не может меня предать!

Алка дремала, когда Андрей вернулся.

– Идея блестящая, но сырая, – сказал он. – Надо отрабатывать. У тебя есть ровно одна минута принять окончательное решение. Я пока схожу пописать.

– Командуйте, мой генерал! – сказала Алка.

Все три дня в Суздале они провели за разработкой своих действий. Алка нарисовала план помещения оперкассы, они расчертили его на маленькие квадратики и секунда за секундой, час за часом проходили его будто в полной темноте.

– Операцию проведём двадцать третьего – двадцать четвертого декабря, – сказал Андрей. – Холодно, логично, что клиент пришел в перчатках. Отпечатков пальцев не будет. Бороду я отращу, она у меня быстро растёт, приду в вязаной шапочке и куртке с высоким воротником, тоже нормально, зима на дворе. Так, камера над входной дверью не работает. А вдруг новую поставят? – спросил Андрей.

– Маловероятно, – сказала Алка. – Перед Новым Годом всем делать нечего, только нашей камерой заниматься.

– Допустим, – сказал Андрей. – Лучше в тот день, когда этот старый пентюх работает. Как его?..

– Пётр Николаевич, – сказала Алка. – Книгочей. Сколько раз видела, у него под столом книжка Акунина лежит, и всё время разные. Кто входит в кассу, почти не смотрит.

– Отлично, – сказал Андрей. – У Акунина как раз в середине декабря очередная белиберда выходит, везде рекламируют. Подаришь дяденьке за пару дней типа на Рождество. Чтобы он на монитор совсем внимания не обращал.

– А монитора у охранника нет, – сказала Алка. – Монитор стоит в дальней комнатке, где мы кушаем и переодеваемся.

– Чудеса да и только, – сказал Андрей. – А почему?

– Охранник у самого входа сидит, там места нет. Вообще-то должен быть второй охранник, который в дальней комнатке и должен находиться, но в банке экономят, наверное.

– Камеры слежения тоже допотопные, – сказал Андрей. – Если ты не ошиблась в названии, я посмотрел в интернете, их лет пятнадцать назад производили.

– Не ошиблась, – сказала Алка. – Рухлядь. Я сама много в раз в монитор смотрела, ничего не разглядишь.

– Итак, давай ещё раз по порядку, – сказал Андрей. – Вхожу в помещение, пентюх читает книгу, прохожу в кассу, открытой дверью создаю «мёртвую зону» для правой камеры, к левой камере стою в пол-оборота. Ты мне отдаёшь пачки только из пятитысячных купюр. Это сколько?

– Двадцать – двадцать пять пачек, как повезёт, – сказала Алка. – Я их приготовлю заранее.

– Я приду с плоской компьютерной сумкой, – сказал Андрей. – В глаза бросаться не будет. Теперь по времени. Даже с учётом того, что тебя околдовали, нужно время достать деньги из сейфа и передать мне в окошко.

– Минута-полторы…

– Нет, – сказал Андрей. – Подозрительно быстро. Пять-семь самый раз, иначе охранник заволнуется.

– Это будет самый напряженный момент, – сказала Алка.

– Я буду улыбаться тебе, – сказал Андрей.

– А я тебе, – сказала Алка.

– Вернёмся в Москву, я куплю несколько телефонных симок у чурок на рынке, – сказал Андрей. – Они паспорт не требуют. По старым номерам больше созваниваться не будем. Встретимся несколько раз где-нибудь в людных местах, в музее, что ли, больно по-шпионски, правда.

– Давай в планетарии, – сказала Алка. – Там небо такое красивое, звёздное.

– Подходит, – сказал Андрей. – Я там, кстати, после реконструкции ещё не был.

– Где ты спрячешь деньги? – спросила Алка.

– Самый надежный вариант – самый простой, – сказал Андрей. – В тот же день уеду в свой городок, спрячу в родительском доме. В предновогодние дни в областном центре небольшими порциями поменяю на валюту и первого января приеду за тобой. А потом в Крым, к морю.

– Лишь бы получилось, – вздохнула Алка.

– Самые страшные дни тебе предстоит пережить без меня, – сказал Андрей. – Ты даже позвонить мне не сможешь. Скорей всего, тебя будут прокачивать на полиграфе.

– Это что такое? – спросила Алка.

– Детектор лжи.

– Как в кино, – сказала Алка.

– Я не знаю, как там в кино, – сказал Андрей. – А в жизни штука довольно неприятная. По физиологическим реакциям организма смотрят, правду ты говоришь или врешь.

– Я справлюсь! – Сказала Алка.

– Я не очень понимаю, на чём основывается твоя уверенность, – сказал Андрей. – Поэтому подготовлю и передам тебе ссылки на всю литературу, которая есть на эту тему в интернете. Будешь по вечерам образовываться.

– Я когда увидела отца возле метро с этой дебильной рекламой, – сказала Алка. – Когда на него эта грязная тётка орала как последняя блядь, я, знаешь, вмиг повзрослела. Я им этого никогда не прощу.

– Прости, я не хотел тебе сделать больно, – сказал Андрей. – По большому счёту, ты должна помнить одно. Ты можешь сознаться в чём угодно, даже в том, что ты это придумала. Но ты ни при каких обстоятельствах не должна назвать сообщника. Нет сообщника, нет состава преступления. Ты никаких денег из кассы не выносила. Фантазия напуганной взбалмошной девчонки, и не более того.

– Пытать же они меня не будут? – сказала Алка.

– Пытать не будут, – сказал Андрей. – Не рискнут. Поверь, эта сумма, эти несчастные полмиллиона долларов для банка – комариный укус. Давай спать, родная, завтра едем в Москву.

Декабрь наступил снежный, ледяной, градусник шкалило под тридцать. Алка замерзала как цуцик, пока добегала до метро. Их план постепенно приобретал плоть и кровь, и в какой-то момент стал казаться почти свершившимся фактом. Из литературы, подобранной Андреем, Алке больше всего понравилась, правда, не совсем по теме, книжка про революционера Камо, который в царской тюрьме так успешно симулировал сумасшествие, что его выпустили на свободу. «Вот мне бы так!» – завистливо думала Алка.

В субботу десятого декабря они встретились, как условились, в планетарии.

– Я на днях по вызову был в одной меняльной конторе, – сказал Андрей. – Электрику чинил. А потом с хозяйственником посидели, водочки выпили. Он любопытные вещи рассказал. Оказывается, к каждой видеокамере провод своего цвета, чтобы быстрее можно было поменять, если сломалась. К камерам возле окошка кассира традиционно чёрного и красного цвета. Где у вас в кассе распределительный щиток, никогда внимания не обращала?

– Что-то такое в туалете на стене висит, – сказала Алка. – Я посмотрю в понедельник.

– Если удастся хотя бы одну камеру вырубить, вообще подарок судьбы, – сказал Андрей. – Я подумаю, как это сделать, а ты изучи внимательно щиток. Обычно замок сломан.

– Ладно, – сказала Алка. – Андрей, тут такое дело…

– Что случилось? – сказал Андрей.

– Надеюсь, что ничего не случилось, – нервно сказала Алка. – Я просто отцу не могу неделю дозвониться. Сначала никто не отвечал, а потом телефон стал недоступен. Наверное, разрядился.

– Может, он уехал куда-нибудь, – сказал Андрей. – А телефон новый купил.

– Он бы мне позвонил, – сказала Алка. – Не похоже это на папу. Честно говоря, я себе места не нахожу.

– Он где живёт? – спросил Андрей.

– В Кузьминках.

– Поехали, – сказал Андрей.

– Правда?

– Поехали. Заодно познакомимся, – Андрей улыбнулся ей. – Не надо впадать в панику раньше времени.

Удар, ещё один косой удар в дверь. Крепкая, зараза, растормошенный ими дворник хмуро посмотрел на топор, молодежь, может милицию всё-таки вызвать?

– Не надо милицию, – сказал Андрей. – Вам же паспорт показали, это его дочь.

Удар, ещё удар, щелчок, снова щелчок, странный предмет, похожий на кислородную маску. Не изображай из себя дурочку, не надо срывать датчики. Говори, как ты это придумала.

Я ничего не придумывала. Я сидела на своём месте, а он вошёл, и больше я ничего не помню. Главное, это ровно дышать и смотреть в глаза, стараясь не мигать.

Давай-ка поднажмём, хлопец, сказал дворник, сейчас должна открыться.

Говори, кто твой сообщник, мы и так всё знаем, нам просто надо уточнить имя. Ровно дышать, на раз-два-три вдох, на раз-два-три выдох. Я не понимаю вас…

Я же говорил, милицию надо вызвать, сказал дворник, и водку не успел выпить, дворник взял со стола бутылку, хорошая водка, дорогая, не первый день, видать, на полу лежит.

Поставьте на место, вдруг завизжала Алка, не ваше. Говори, какие у него были глаза. Глаза были чёрные, а внутри голубые, а там зелёные. Не изображай из себя чокнутую, говори, как его зовут, где живёт. Дышать, дышать, я не понимаю, о чём вы?

Пусть пока сидит на кухне, в комнату не заходит, голос из прихожей, во всяком случае, до приезда милиции. Ты куришь? А то я свои на станции забыл.

– Нет, – сказал Андрей. – Инфаркт?

– Вскрытие, как говорится, покажет. Но судя по симптомам, да. Так бывает, выпил человек тридцать грамм, и пламенный мотор приказал долго жить. Всем окружающим. Опасный возраст, когда около пятидесяти.