Бездна - Фрэнсис Вилсон

Мысленно видя, как Олив прыгает с подоконника, он оглядывал выдвинутые ящики, разбросанную одежду, образы Иисуса на стенах, пришпиленные над гравюрами в рамках; как минимум, десяток крестов и распятий, одно особенно крупное над кроватью...

— Проклятье! — охнул Джек, шарахнувшись назад при виде лежавшей на ней Олив.

По крайней мере, некогда это была Олив... Укрыта по шею, однако не спит. Глаза вырваны из окровавленных пустых глазниц, уставившихся в потолок. Хуже того — губы неаккуратно срезаны, на лице сияет вечная чудовищная ухмылка.

С комом в желудке он осторожно приблизился. Подушки, постельное белье на удивление чистые, ни капли крови не видно. Лицо — сплошной ужас, а с телом что сделали? Надо посмотреть. Набравшись храбрости, ухватился за край одеяла и сдернул.

Ох, господи Исусе.

Сперва даже не понял, что видит, хоть все равно испытывал отвращение. Тело сплошь искромсано, кругом куски отхвачены. Пытка? Какой-то неслыханный способ. Ритуал? Кроме ран, есть еще что-то страшное. Тут его паровым молотом ошеломило прозрение, он задохнулся, невольно отступил на шаг.

Тело лежало к нему спиной.

Голова свернута на сто восемьдесят градусов.

Джек вздрогнул, оглянулся на звук бьющегося стекла. Безусловно, окно...

Подскочил, отдернул шторы — стекла целы.

Можно было б поклясться...

Высунул наружу голову, видя перед собой заднюю стену отеля. Слева мелькнуло что-то белое: занавеска выбивается из дыры в окне соседнего номера размерами с человеческую фигуру. Глянул вниз: никаких разбившихся трупов на крыше соседнего здания тремя этажами ниже. Кто-то прыгнул в другое окно?

Из разбитого окна донесся стук хлопнувшей двери.

Он втянул голову, бросился к выходу, на бегу хватаясь за полу рубашки, повернул ручку, выскочил в коридор.

Слева из номера Ромы выпрыгнула обезьяна, изумленно застыла при виде его, справа удалялась чья-то фигура в черном костюме и шляпе, успев пройти три четверти коридора не совсем бегом, но поспешно, показывая чертовски хорошее время. Глянула через плечо — мелькнуло бледное лицо, темные очки — и пустилась бежать.

Пугало в черном, узнал Джек, пускаясь вдогонку. Ладно, приятель. Посмотрим, как справишься с парнем покрепче леди средних лет.

Фигура в черном нырнула в дверь на лестницу.

Он тоже вылетел, притормозил на площадке, смутно видя голые панельные плиты, выкрашенные бежевой краской, темно-коричневые железные перила с тошнотворной, проступающей в трещинах зеленью, сосредоточась на шаркавшем эхе мягких подметок, галопом топавших ниже на добрых два пролета.

Продолжил погоню. Шустрый малый. И дьявольски ловкий, если это он был за окном при осмотре трупа Олив. Видно, умеет летать по воздуху, как муха.

Ну, я тоже умею летать... в своем роде.

Он прыгнул через перила на нижнюю площадку, пробежал вниз несколько ступенек, вновь прыгнул. Опасно: неправильно приземлишься — сломаешь лодыжку, но иначе никак не поймать того типа.

Добравшись до ближайшего к убийце пролета, сделал очередной прыжок. Тот запрокинул голову — лицо бледное, маленький нос, тонкие губы, в черных стеклах очков на миг отразились подметки Джековых мокасин, прежде чем обрушиться ему на макушку.

Оба выкатились на следующую площадку. Джек очутился сверху. Мельком заметил разбившиеся при падении на бетон очки. Хотя тело в черном смягчило удар, ощущение потрясающее. Локтем ударился в стену, рука огнем горит. Партнеру наверняка много хуже, хотя тот, как ни странно, мгновенно вскочил как ни в чем не бывало и ринулся вниз, прихватив по дороге очки.

Видимо, болевой порог у него где-то рядом с Луной. Джек с трудом поднялся на ноги — далеко не так быстро, — кинулся догонять. Следующая площадка с красной дверью под цифрой 5 — этаж, где находится его собственный номер. Фигура в черном прошмыгнула, а когда Джек добежал, дверь открылась, и он лицом к лицу столкнулся с зеркальным отражением преследуемого, за исключением черной сувенирной бейсболки.

Новенький полностью приготовился к встрече, уже почти замахнулся, открывая дверь. Джек со своей стороны абсолютно не ждал сокрушительного удара кулака в черной перчатке в солнечное сплетение.

Который прочно его припечатал к бетонной стене. Боль взорвалась в желудке. Дышать невозможно. Он разевал рот, стараясь вдохнуть, но диафрагма была парализована. Старался устоять на ногах, те не слушались. Съежился, словно старая долларовая бумажка, согнулся пополам, захрипел на площадке, не в силах остановить вторую черную фигуру, бежавшую вниз за приятелем.

Дыхание вернулось через добрых пятнадцать — двадцать секунд. Джек лежал, задыхаясь, глотал сладкий воздух, ожидая, когда боль утихнет. Наконец, сумел сесть, привалился к стене, постанывая и тряся головой. Ни за что не стошнит, как бы ни просил желудок.

Господи, ну и удар. Идеальная точность, чуть спину насквозь не пробил, черт возьми. Наверно, перчатка с кастетом — будем, по крайней мере, надеяться. Даже думать не хочется, что у такого тщедушного типа подобный кулак.

В конце концов удалось встать. Теперь уж ловить их нет смысла, давным-давно удрали. Собравшись с силами, он открыл дверь и, делая вид, что все в полном порядке, захромал по коридору к своему номеру.

11

Поплескав водой в лицо, Джек задумался о следующем шаге.

Олив... мертва. Господи боже, не просто мертва — зверски убита.

Повидав свою долю трупов, он с таким никогда в жизни не сталкивался. Одно дело убить женщину, но выколоть глаза, срезать губы... Святители небесные.

Зачем? Какая-то символика? Видела что-то лишнее? Слишком много болтала? Рассказала о дискетах не только ему, но и тому, кому не следовало рассказывать? Номер старательно обыскан — можно голову прозакладывать, что искали дискетки. Вопрос в том, нашли или нет?

Вернуться, еще раз посмотреть, невозможно. Ивлин минут через двадцать пойдет к администратору. Не хочется тут околачиваться, когда по отелю начнет рыскать полиция, задавая вопросы, однако точно так же не хочется вызывать у кого-нибудь подозрение. Кроме времени, проведенного с Джиа, все его утренние передвижения очень хорошо известны. Для маскировки лучше оставаться у всех на виду, пока тело не обнаружат, потом залечь глубже.

Значит, надо спуститься вниз, попасться на глаза Ивлин и прочим.

В общем зале Джек огляделся в поисках знакомых, не найдя ни Ивлин, ни Залески, ни Кармака. Согласился бы даже на Рому — заодно выяснив, что означает трехпалый жест, — но и того не видно. Только рыжий субъект с бородой опять на него пялится из кресла-каталки.

Ладно, решил он, убьем двух зайцев: засвидетельствуем мое присутствие и узнаем, что во мне такого интересного, черт побери.