Урок шестой: Как обыграть принца Хаоса - Елена Звездная

Юрао выглянул, после открыл дверцу, выпрыгнул, протянул руку, помогая выйти мне, и сообщил:

— Дальше пешком, Дэй.

И я вышла. В лесу. Стоя возле повозки, я в некотором замешательстве рассматривала высокие, кронами теряющиеся в облаках деревья, огромные, необъятные и всемером стволы, траву, зеленым ковром покрывающую территорию и отсутствующую лишь на огороженных камешками тропках.

— И чего вылезли? — полюбопытствовал все тот же бас. — Пущать не велено никого. Повертайте обратно!

Теперь я оглядывалась в поисках говорившего и никак его не находила — деревья, лес, где-то вдалеке слышен шум города.

— Юр, а где мы сейчас?

— В центре, — ответил кентавр. — Это территории гномов и лесных, они спелись, дальше резиденции владетельных вампирских домов, все тридцать шесть, включая городской дом Блаэд, южнее посольство водных, ну они там себе целое озеро устроили, а на севере отсюда территория кланов оборотней, но я вас тем путем не повез, дороги — дрянь.

Незримый обладатель баса ехидно поинтересовался:

— Может, вам экскурсион устроить?

— Не соглашайтесь, — торопливо сказал кентавр, — это местный хранитель, тип с преотвратным характером, в болото заведет, потом еще и стебаться будет.

Мы с Юрао переглянулись, а бас обиделся:

— Чегось-чегось? Сте… баи… это что за словечко бранное?

— Ах да, — Оруг тяжело вздохнул, — у него помимо паршивого характера еще и хобби — он ругань всех времен и народов собирает.

— Ой-ой, — прозвучало скептическое, — а то вся столица не в курсе, что Оруг Стремительный подковки коллекционирует.

Впервые вижу, как кентавр заливается краской. Не в прямом смысле, но факт смущения был налицо, а после начались угрозы.

— Слушай, ты, ты как бы меня знаешь, да? Так тебя найдут, понял, да? Тебя найдут и с тобой поговорят, морда бородатая!

— Ой-ой, тпру, копытный, — бас издевался с явным удовольствием, — у твоих хвостатых мозгов не хватит и одного бородатого найти, а уж чтоб разговоры разговаривать… Эт чего за разговор буит — «Тпру» и «Игого»? Хех, уморил.

Рывком Оруг Стремительный избавился от постромков, развернулся в сторону леса, и понеслось:

— Слышишь, ты?!

— Да слышу-слышу, чай, не глухой, — миролюбиво сказал дух. — Слухай, я воть чегось понять не могу, а ты подковами интересуисси из чувства эстетического удовольствия али примеряешь на досуге?

Кентавр взревел от ярости, копытом забил — задним, фыркать начал, ноздри раздувая, а Юрао осторожно взял меня под руку и повел вправо по тропиночке.

В этот время позади нас раздавалось:

— Я тебя найду, понял, да? Я тебя так найду, кишки тонким слоем на хлеб намажу и выброшу, понял, да?

— Понял-понял, а найдешь-то как? Иэх, копытное, хватить копытом бить, болезный, чай не на пастбище.

— Я не жру траву! — заревел кентавр.

— Оно и хорошо, а то на таких как ты и травы на напасесси. Эх, копытный, давай голопом отседова, милай.

— Что?!

— Не хотишь голопом, рысаком тады, я ж сговорчивый, — откровенно издевался дух.

Мы же прошли по тропинке дальше, пока не уткнулись в огромное дерево, к которому она и вела. Дерево было странным — на уровне моего лица располагался очищенный от коры круг. И пока я смотрела на него, не понимая, зачем это вообще было сделано, Юрао достал карандаш и преспокойно расписался.

В следующее мгновение роспись дроу от начала и до последнего символа вспыхнула золотым сиянием и испарилась… И все окружающее пространство зарябило, чуть мерцая, чтобы напрочь исчезнуть, открывая прямую широкую улицу, два ряда респектабельных домов, высокие каменные заборы и массивные ворота, перед которыми мы, как выяснилось, стояли.

Ворота так и не открылись, но сбоку от них широко распахнулась калитка, после чего появившийся седобородый гном, уперев руки в бока, окинул нас внимательным взглядом и, не скрывая подозрительности, вопросил:

— «ДэЮре»?

Я чуть было не ответила «да», но меня опередил Юрао, который столь же пристально оглядел гнома и тоже спросил:

— Почтенный мастер ювелир господин Молес?

— А то! — гном кивнул.

Юр, дернув меня за руку, чтоб молчала, нагло поинтересовался:

— Чем докажете?

Такого растерянного гнома я видела, только когда Юр подло и коварно обкрадывал болотную нечисть.

— Чем докажу?.. — Мастер ювелир призадумался. А после, вскинув палец вверх, сообщил: — А вот чем!

И стремительно извлек блокнот и карандаш, через мгновение Юрао была предоставлена гномья подпись. С самым невозмутимым лицом дроу достал какой-то свиток, некоторое время сличал обе подписи, после чего, величественно кивнув, сообщил:

— Верю.

Склонив голову к плечу, мастер Молес вдруг спросил:

— Слушай, дроу, а ты, случаем, не гном?

— Гном! — подтвердила я. — Самый настоящий!

Господин Молес расплылся в счастливой улыбке и сказал:

— Заходите, своим-то мы завсегда рады.

Через несколько минут мы сидели в уютном доме мастера Молеса, пили чай с хрустящими пирожками и слушали хозяина.

— После гибели господина почтенного мастера-банкира Дартаза-старшего весь пакет перешел к его младшему брату. Насколько мне известно, резервные данные по счетам хранились в Ррадаке.

— Далековато, — заметил Юрао.

— Так-то оно так, да предусмотрительно, как выяснилось. Заклинание «Гнев Солнца» чуть ли не вскипятило слитки, да что им сделается-то? Дартаз-младший, почитайте, только и потерял, что брата, работников да ремонт здания, а золоту что сделается-то? То-то и оно, оплавили слитки, да обратно и отлили, а жизни не вернуть… И то, почитай, коли б не лорд Тьер, так никого бы не осталось, а так семерых только и похоронили, к остальным Ночные и Дневные стражи подоспели да лекари.

— Так, значит, все данные о счетах сохранились? — спросил Юрао.

— А я вам о чем, — многозначительно произнес гном. — Вот только трудно будет вам с Дартазом-младшим разговор вести, он-то знает, с кем брат его в последний момент жизни беседы вел. А без его дозволения вам в Ррадаке доступа никто не даст.

— А разве данные о счетах обратно в Ардам не перевезут? — осторожно спрашиваю.

— Так скоро? Сомневаюсь я, — почтенный господин Молес задумчиво прищурился, — перепишут, да в Ардам и копии довезут, но чтоб все бумаги — такому не бывать, Дартаз-младший всегда осторожничал, старший из братьев рисковать любил, да риск неизменно оправдывал, а младший… — и печальное: — Ох, буду продавать акции банка, да только кому…

Гном призадумался, а Юрао начал прощупывать почву по поводу нашей главной цели: