Психиатрические эскизы из истории. Том 2 - Павел Ковалевский

Отец Сведенборга был крайний мистик и религиозный новатор. Его мистицизм был настолько велик, что его едва ли можно было признать вполне душевно нормальным. Даже современники Сведенборга подозревали ненормальность его душевной жизни; в наше время наука все-таки двинулась несколько вперед и выяснила истинное положение таких состояний, в каком находился епископ Сведберг.

Эмануэль Сведенборг есть сын своего отца до малейших мелочей. Но так как он был гораздо даровитее отца, то и ненормальности его появились обширнее и грандиознее. Получив по наследству от отца мозг и всю нервную систему неустойчивыми и неуравновешенными, Э. Сведенборг проводит детство в обществе отца и людей с умственным уровнем и жизненными интересами, подобных ему. Вокруг ребенка слышались речи религиозного содержания, передавались рассказы о видениях и другие мистические истории и творились богоугодные дела. Ребенок с детства проводит жизнь в среде религии, мистицизма и благотворительности. Сам он ведет беседы в этом духе, поражающие окружающих своею серьезностью, дельностью и оригинальностью. Можно ли подумать, чтобы такая обстановка детства осталась бесследною на дальнейшей жизни Эмануэля? Никоим образом. Все это должно было отразиться впоследствии на Сведенборге, и оно отразилось.

В годы юности и молодости, в период жизни любознательности Сведенборг увлекается познанием природы, природы окружающего мира, природы человека, природы творений Божиих и природы самого Бога… Обладая великим умом и обширнейшими познаниями и живя в государстве, где практические знания особенно оценивались, Сведенборг первые годы своей умственной жизни отдал практическому изучению и применению к жизни своих познаний, в дальнейшем же на изучение природы он смотрел как на изучение творений Всевышнего. Словом, к практическим познаниям стал примешиваться мистицизм, который в дальнейшем превратил его в религиозного новатора и способствовал созданию особенно систематизированного религиозного вероучения.

Со второй половины жизни Сведенборг становится настоящим мистиком. Что на него так повлияло? Трудно указать постепенность развития мистицизма и непрерывность его течения; тем не менее, нельзя отрицать того, что в этом проявлении не последнюю роль играла и неудачная любовь к Эмеренции, и обстоятельства, ей сопутствовавшие, и несчастия в обществе от холерной эпидемии.

Мы указали уже на то, что последовательность сочинений Сведенборга до некоторой степени указывает на различные стадии развития и превращения в душевной жизни Сведенборга. Мало-помалу он становился тем, чем он должен был быть по своей природе. Он должен был стать сыном отца своего, ибо он был плотью от плоти его и кровью от крови его. Он должен был стать мистиком, потому что отец его был мистик, он должен был остановиться на идеях религии, потому что отец его был таковым, потому что он все детство провел в такой среде, потому что жизненные толчки заставили его искать утешения и поддержки в Боге, потому что все направление тогдашнего мыслящего общества толкало его на этот путь, потому что, наконец, его галлюцинации влекли его к Богу, ангелам и всему отвлеченному и религиозному.

Мы знаем, как грубый религиозный формализм стал невыносим для тогдашнего общества. Лучшая, мыслящая часть общества искала выхода из этого сухого фарисейства в истинах природы, выводах здравого рассудка и пробуждающейся свободе ума и воли.

Но тогдашний человек был еще слишком малым младенцем в делах познания. Он не всегда мог найти разгадку неразгаданному в познаниях природы и разъяснение непонятному в законах течения ее. Более или менее уставая и утомляясь в этой борьбе, он поддавался течению фантазии, впадал в мистицизм, склонен был к галлюцинациям и недалеко был от затмения. Таков был общий дух того времени. Такова была среда, в которой жил Сведенборг. Мы не видим ничего удивительного в том, что Сведенборг был не только сыном своего отца, но и сыном своего времени.

Сведенборг стал на почву религиозности и отдался мышлению в этом направлении. Ни формализм, ни фанатизм не удовлетворяли его. Ему хотелось добиться познания истины познанием природы. На беду, ко всему этому присоединились галлюцинации и сновидения. И то и другое имело своим содержанием религиозные картины. Эти картины приняты были Сведенборгом за истину и правду бытия и создали калейдоскоп христианских истин, рациональных воззрений Сведенборга и его галлюцинаций.

Как человек обширных знаний и великого ума, Сведенборг захотел систематизировать все, что накопилось в его голове и в его знаниях. И он это систематизировал и привел в виде собственного религиозного учения. Но так как в основе этого учения лежало три постулата: Священное писание, рациональные познания и галлюцинации, причем последний постулат был несомненным проявлением душевной болезни, то и все систематическое вероучение Сведенборга носило в себе все элементы систематизированного бреда.

ГЛАВА X

Сведенборг до последних дней своей жизни считался всеми человеком умным, дельным, образованным и приятным собеседником. Его всюду принимали и всюду он был желанным гостем.

Как же со всем этим вяжется то положение, что всю вторую половину своей жизни Сведенборг был сумасшедшим? Очень просто. Сведенборг был человек частично помешанный, причем предмет его помешательства был настолько безопасным в общественном отношении, что он всюду был терпим и выносим.

В другой своей работе я указал уже, что помешательство может затрагивать один круг человеческих мыслей, оставляя неприкосновенными все остальные. Такие люди живут как бы двумя жизнями: одною – общею всем людям, и другою, присущею им одним. Мы полагаем, что первая жизнь есть нормальная, а вторая – больная. Они полагают, что вторая жизнь есть истинная и нормальная жизнь, а первая, «говорят», нормальная. Такие больные известны под именем первично помешанных, или параноиков. Бред этих людей почти всегда строго систематизированный и опирается на множество галлюцинаций и иллюзий. Бред этот в иных случаях касается преследования таких больных различными заговорщиками, жандармами, прокуратурой, женщинами (для мужчин), мужчинами (для женщин) и проч. В иных случаях бред этот имеет предметом своим идеи величия, царственную обстановку, поэтические дарования, математические открытия и проч.

Иногда предметом бреда является ревность, причем больные замечают, что предмет их ревности устраивает им различные козни, назначает свидания, состоит в заговоре с окружающими и т. д. Наконец, в иных случаях бред этот может быть религиозным, политическим, социальным и проч. Этот бред очень часто бывает строго систематизирован и выдержан во всех частностях. В его основе нередко лежат истинные идеи, измененные личными логическими доводами больного, и болезненность их проявляется только в том, что такие люди свои собственные идеи получают в виде галлюцинаций зрения и слуха, причем идеи не представляются извращенными, а самые галлюцинации являются для таких больных формою божественного откровения и наилучшего закрепления в сознании больных. Таково учение Магомета, в котором нет ничего бредового, а только лишь форма получения его освящалась божественными откровениями. Такие вероучители и в умственном отношении не представляли ничего ненормального.

Но существует другой ряд вероучителей, у которых их вероучение появлялось также в виде откровений и видений, причем самые видения отражались на содержании вероучения и учители верили в божественность и истинность такого учения. В данном случае галлюцинации создавали сложные идеи, которые входили в вероучение проповедника, признаваемое ими как истинное, такое вероучение составляло систематическое целое и являлось предметом исполнения на деле не только для вероучителей, но и для их последователей.

К последней категории проповедников принадлежит и Сведенборг. Получивши от отца болезненную натуру и в детстве готовое мистическое учение, окрашенное видениями, свойственными Сведенборгу, Сведенборг обогатил его естественнонаучными познаниями, расширил богатыми личными природными дарованиями, одухотворил эпилептически религиозною натурою, извратил и сделал патологическим массою своих галлюцинаций и систематизировал его великою логикою своего ума.

Таким образом, религиозное учение Сведенборга явилось систематизированным, но так как в основе его лежат не только истинные данные и личные доводы, но и болезненные явления, то это систематизированное учение является болезненно систематизированным и, как это ни обидно сказать, просто-напросто систематизированным бредом. Помимо всего этого, в области обычной жизни Сведенборг представлялся человеком здравомыслящим, образованным, разумным, дееспособным, приветливым и приятным. Его процесс мышления и в том и в другом круге идей являлся логическим, строго выдержанным и правильным; разница же между этими двумя мирами была та, что в первом мире посылки для мышления брались только из обстоятельств нормальной жизни, тогда как во втором круге мышления в основу принимались и галлюцинации. Вследствие этого объективно первый круг мышления для всех людей являлся нормальным, а второй ненормальным.