Оживи покойника - (Алексрома) Ромаданов

- Ты что? - не на шутку удивился Федор.

- Не подходи ко мне! - отпугивающе ощерилась Маринка.

- Да в чем дело-то?!

Маринка подозрительно глянула на него, окатив холодным взглядом, и задрожала, как в ознобе, крупной дрожью.

- Тебе что, плохо? - испугался за нее Федор.

- Хор-р-рошо, - Маринка выдала зубами дробь.

Федор налил в стакан самогонки и хотел подать Маринке, но она снова закричала, перестав дрожать:

- Не подходи ко мне!

- Ты что, Маринка, не узнаешь меня, что ли? Это ведь я, Федор, - Федор не смог сдержать глупой улыбки. - Выпей самогоночки - лучше станет.

Маринка недоверчиво покосилась на граненый стакан, будто Федор подавал ей в нем яд, но все же взяла и выпила.

- Кху! - кашлянула Маринка самогонными парами. - Я давно почуяла, что ты не Федор, - заявила она.

- А кто же я? - улыбнулся Федор криво.

- Не знаю, - спокойно и серьезно ответила она. - Может, оборотень, а может, и похуже... Я сразу заметила, что ты какой-то не такой, но думала, показалось...

- Ну, знаешь! - возмущенно мотнул головой Федор. - Ты тоже не та, что была раньше.

- ...а теперь вот убедилась.

- В чем убедилась?! - заорал Федор, потеряв терпение.

- Ты как с чердака прыгнул по-кошачьи... глаза горят... шерсть дыбом... - Маринку снова бросило в дрожь.

- Так это я его?.. - Федор посмотрел на трупом лежавшего Степана и в удивлении поднял к глазам свои руки, разглядывая их. - А я думал, ты лестницу из-под него выбила...

- Так оно и было, - подтвердила Маринка, - а потом ты напрыгнул, страшный такой... К стенке меня прижал - думала, тоже убьешь.

- Чертовщина какая-то, - пробормотал Федор, - ничего не помню!

- Ты - оборотень, - заверила его Маринка.

- Если даже и так, то теперь я снова стал самим собой, так что можешь не бояться, - успокоил он ее.

- А я и не боюсь, - Маринка поднялась с пола и оправила платье. - По мне - хоть сам черт, лишь бы мужик хороший был!

"Похоже, самогон начал действовать", - отметил про себя Федор.

- Жалко Степку, хоть и дурак был, - печально посмотрела она на своего последнего мужа.

Федор склонился над Степаном и прижал ухо к его груди:

- Дышит!

- Что же мы с ним делать будем?!

- Свяжем, а сами поедем в город к другому твоему "бывшему".

- На велике далеко не уедешь: он, если развяжется, нас быстро на мотике догонит, - покачала головой Маринка.

- На каком еще "мотике"? - не понял Федор.

- Так он ведь на мотоцикле с коляской приехал, а ты пердежа не слышал?!

- Значит, мы поедем на его мотоцикле, соображать надо!

- Ой, и правда, а я сразу не дотумкала.

- Помоги мне раздеть своего "ненаглядного" - я в контрика переоденусь для конспирации... Конспирация, додог'уша, пгег'ыше всего, как говорил "самый человечный из людей".

- Это кто?

- Да тот, что царю за брата отомстил.

- А-а...

Вдвоем они быстро раздели и связали Степана, так что когда он очухался, то с удивлением обнаружил, что сидит на стуле с опутанными бельевой веревкой руками и ногами, а перед ним стоит свой брат - контролер. "Развяжи, браток, - прохрипел Степан, вишь, подлая женщина меня как стреножила". "Браток" наклонился и попросил: "Скажи "а-а-а". Ничего не понимая, Степан послушно открыл рот и ощутил в нем противную сырую тряпку. "Предатель!" - хотел закричать он, но вместо крика получился лишь жалобный сдавленный вопль... Тут же он заметил, что сидит в трусах и в майке, и до него наконец-то дошла суть происходящего - он аж побагровел от бес- сильной злобы.

- Собери провизию в дорогу, - сказал Федор Маринке, - а я тут попрощаюсь кое-с-кем.

Он набросил на себя кожаную портупею, переложил пистолет из болтавшейся на бедре кобуры в просторный карман галифе (так ему показалось удобнее), подхватил с пола автомат, играючи взяв его за цевье, как рыбу за жабры, и в полном обмундировании, поскрипывая обтягивающими икры хромовыми сапожками, подошел к экрану телевизора.

- Не узнаете, Ваше Стукачество? - спросил он притихшего Царя.

- Жаль, что мы с тобой на Том Свете не встретились, серьезно сказал бородатый субъект в телевизоре.

- Еще будет такая возможность, - успокоил его Федор, которому отчего-то стало весело. Он даже не стал разбивать прикладом экран, как только что хотел сделать. - Живи до поры до времени.

Выходя из комнаты, Федор понял, отчего ему захотелось рассмеяться: встревоженный Царь со взлохмаченной бородой сильно напоминал барахтающегося на спине насекомого... эдакий живущий в телевизоре электронный паразит, жуткий, но беспомощный.

Маринка уже сидела в мотоциклетной коляске, держа на коленях корзинку с запасом сухих пайков.

- Давно мечтал подержать за рога такого зверя, - сел Федор за руль тяжелого и мощного "Урала".

- Ты водить-то умеешь? - настороженно спросила Маринка.

- Если бы ты видела, как я двадцать лет назад рассекал на мопеде, то не задавала бы таких глупых вопросов.

- О, Боже, спаси и помилуй! - вздохнула Маринка.

Федор резко рванул с места, и они с грохотом затряслись по ухабам, отпугивая ночную тьму светом единственного мотоциклетного глаза. "Да не гони ты так - дорвался! - у меня сейчас все яйца из корзинки повыпрыгивают!" - крикнула Маринка сквозь рев мотоциклопа... Короче, до знатока астрономии они добрались только к исходу ночи.

Маринка позвонила в дверь и, притулившись к уголку, тут же захрапела. Через минуту послышалось шарканье тапочек по паркету, и Федор ясно представил себе, как в следующий момент на пороге появится плюгавый старичок в тапочках с загнутыми кверху мысками, в халате, расшитом золотистыми знаками зодиака, и в коническом колпаке со сверкающими на нем звездочками восточный звездочет, одним словом. Однако его предрассветному бреду не дано было реализоваться в действительность: дверь открыл атлетического телосложения высокий мужчина лет сорока, которого с учетом одетого на нем спортивного костюма можно было вполне принять за десятиборца, если бы не роскошная эйнштейновская грива, придававшая ему сходство с африканским львом.

- Вы за мной? - спросил он Федора.

- Скорее, к вам, - Федор растолкал Маринку и впихнул ее в дверь.

- А, Бонифаций! - Маринка обхватила хозяина квартиры, повиснув на нем, как пьяный на столбе, и снова захрапела.

- Ну вы, ребята, корки мочите! - засмеялся хозяин. - Я думал, меня "брать" пришли.

- Есть за что? - усмехнулся Федор, поправляя на плече автомат. - Федор, - представился он.

- Лев.

- А Бонифаций - это фамилия?

- Скорее, прозвище, - улыбнулся Бонифаций. - Как бы то ни было, все меня именно так называют. Подержи, а я постель приготовлю, - он передал Федору Маринку и скрылся в гостиной. Вам вместе стелить? - донесся оттуда его голос.

- В данном случае это не имеет значения, но лучше вместе меньше постельного белья понадобится.