Разрушенная клятва - Софи Ларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, порежьте на небольшие кусочки, – велит мне Селия, вручая холодную курицу из холодильника.
Пока я работаю над задачей, она посыпает столешницу мукой и раскатывает большой кусок теста, которое затем раскладывает на две формы для пирога, одновременно готовя на плите какой-то белый соус, от которого исходит восхитительный сливочный аромат.
– Что это будет? – спрашиваю я.
– Пот-пай, пирог с курицей, – отвечает Селия.
Я такого раньше не пробовала. Должно быть, женщина прочла это на моем лице и поспешила заверить:
– Не волнуйтесь, это вкусно.
– Не сомневаюсь, – поспешно отвечаю я. – Я не привереда.
Когда я смотрю, как она наполняет пирог нарезанной курицей, тушеными овощами и густым соусом, напоминающим подливу, я вспоминаю об одном ирландском блюде.
– Моя семья готовит что-то похожее, – говорю я. – Цыпленка в тесте.
– Действительно, – отвечает Селия, – что-то есть.
Женщина показывает мне, как выкладывать на форму еще один слой теста, а затем защипывать края, чтобы закрепить верх и низ пирога. После этого она делает небольшие надрезы на верхушке каждого из них.
– Для чего это? – спрашиваю я.
– Чтобы выходил пар, – Селия ставит пирог в духовку. – Ну вот. Через час будет готово.
Я понимаю, что стоило бы принять за это время душ и переодеться, но мне не хочется уходить из этой теплой и уютной кухни, пахнущей шалфеем и поджаренным сливочным маслом. Мне хочется еще немного поболтать с Селией.
Так что я говорю:
– Рейлан хорошо ладит с лошадьми.
– Лучше всех, кого я знаю, – подтверждает Селия. Тыльной стороной испачканной в муке ладони она убирает со лба прядь волос и слегка мне улыбается. – И я говорю так не просто потому, что он мой сын.
Я колеблюсь, надеясь, что не обижу ее своим следующим вопросом.
– Но почему он записался в армию? – спрашиваю я. – Похоже, ему здесь нравится…
Селия вздыхает.
– Так и есть… Думаю, Рейлан чувствовал, что ему надо уйти. Во всяком случае, на время.
Я хмурюсь, не понимая, что она имеет в виду.
– Рейлан рассказывал что-нибудь о своем отце? – спрашивает Селия.
– Нет, – качаю я головой. – Совсем ничего.
Я и сама обратила внимание на это умолчание, учитывая, как много парень говорил об остальных членах семьи.
Селия колеблется, словно раздумывая, как много может рассказать мне. Я видела подобное во время дачи свидетельских показаний – простое человеческое желание поделиться информацией, которое борется со страхом неизвестности последствий наших слов. Я вижу, что женщина хочет все мне объяснить, но боится разозлить Рейлана.
Наконец она говорит:
– Я выросла не в таком большом и красивом доме со всеми удобствами. Я была из тех маленьких оборванцев, которых можно встретить только на юге. У меня была всего одна пара туфель, и, когда они стали мне слишком малы, я разрезала их спереди, чтобы можно было высунуть пальцы. У меня было семеро братьев и сестер, и я была самой старшей, так что большая часть заботы о них легла на мои плечи. Добывать для младших еду было бесконечной битвой – я доставала буханку хлеба, и мы ели ее с маргарином и сахаром, если у нас был маргарин или сахар. И, когда мы съедали всю буханку, мне приходилось искать что-то еще.
Селия поджимает губы, словно морщась от воспоминаний о мучительном голоде. И я понимаю, что обильные блюда, от которых ломится стол в их доме, – это отголоски того отчаянного желания дать людям, которых она любит, как можно больше вкусной еды, накормить их досыта.
– Я бросила школу в десятом классе и нашла работу официантки в придорожном кафе. Мне нельзя было подавать спиртные напитки, ведь мне и близко не было двадцати одного, но владельцы знали мою ситуацию, и им нужна была помощь. Было непросто. Я знаю, что и сейчас это место кажется суровым, но это ничто по сравнению с тем, что было тридцать лет назад. В Силвер-Ран было не принято совать нос в чужие дела, и потому никому не было дела до того, что мои родители были озабочены чем угодно, но не тем, как им одеть и прокормить детей или убедиться, что те посещают школу. А если что-то действительно выходило за рамки дозволенного, люди предпочитали скорее вершить закон своими руками, чем звонить шерифу.
Я медленно киваю. Я прекрасно представляю себе, как это устроено. В ирландской мафии все то же – каждая семья предпочитает сама решать свои вопросы, а если возникают конфликты, то с ними приходят к главе мафии, но не в полицию. Мы не привлекаем посторонних.
– Итак, – продолжает Селия, – я подавала еду и напитки всем – владельцам ранчо и водителям грузовиков, фермерам и рабочим. Большинство мужчин были местными и относились ко мне относительно уважительно. Они могли пофлиртовать или подразнить, шлепнуть пару раз по попе, но в целом я чувствовала себя в безопасности и зарабатывала достаточно, чтобы мои младшие братья и сестры могли продолжать ходить в школу и, возможно, даже окончить ее. А затем, однажды, в кафе зашел мужчина, которого я никогда не видела прежде.
По телу женщины пробегает дрожь, словно она почувствовала сзади дуновение холодного ветра.
– Незнакомец был высоким и красивым, на вид ему было около сорока. Еще никогда я не видела мужчину, одетого столь элегантно: у него был настоящий костюм и свежая стрижка. Больше всего мне бросилась в глаза его опрятность – ни капли грязи на брюках и ботинках, безупречно чистые ногти. Едва ли мне доводилось раньше видеть таких мужчин. Загара у него тоже не было. Его лицо, шея и руки были такими бледными, словно незнакомец никогда не бывал на солнце. Так что он сразу привлек мое внимание. Я подошла к его столику. Мужчина сидел с двумя другими посетителями, которых я тоже никогда не видела, но те были одеты в привычные джинсы и рубашки и выглядели обычно. Они не привлекали к себе внимания так, как Эллис. Так его звали – незнакомец представился сразу, как только я подошла принять заказ. Он говорил тихо и интеллигентно, с северным акцентом, который звучал для меня в диковинку. Мужчина сказал: «Меня зовут Эллис Берр. А вас?» – так вежливо и с искренним интересом. Мне кажется, я зарделась ярче, чем светофор. Даже не уверена, что смогла нормально выговорить свое имя. Он заказал дорогую водку с мартини, что тоже показалось мне невероятно шикарным. Его друзья взяли виски.
