Штопая сердца - Мария Владимировна Карташева

— Да чего там, — Чихалка глянул в сторону кабины. — О, скоро уже за город выкатимся. Ты с нами или тебя здесь?

— Не-не, если можно, где-нибудь у метро остановите.

— Ладушки, — мужчина сел на место и взглянул на Погорелова. — В принципе, если б тот доктор вашего не зафиксировал, может, и не довезли бы.

— Какой доктор? — не понял Сергей.

— Там нам навстречу стоматолог какой-то поднимался. Он сказал, что стоматолог. Говорит, одного зафиксировал, а второй на глушняк. Потом сказал, что торопится, и уехал.

Погорелов задумался, покивал и, увидев знакомые места, проговорил:

— Вы же сейчас в том же направлении катитесь?

— Ну да.

— Подкиньте меня до той заправки, пожалуйста.

Несколько позже, выйдя на свежепролитый коротким дождём асфальт, Погорелов попрощался, но потом придержал дверь и спросил:

— Слушай, а правда, откуда фамилия такая, Чихалка?

Взгляд мужчины мгновенно потемнел, он зло глянул на Погорелова, рявкнул: «Пошёл на хрен!», — и захлопнул перед носом оперативника дверь.

Погорелов, почёсывая затылок, стоял и смотрел, как бодро по дороге уезжает машина скорой помощи, и внутри оседал неприятный стыдливый осадок.

* * *

Когда Глафира открыла глаза, солнце уже вовсю умывало окна, деревья приветствовали её, покачивая ветками, а в квартире была густая нерушимая тишина. Глянув на телефон, девушка не поверила своим глазам: было одиннадцать утра, а это значило, что мама уехала ещё вчера, а Погорелов с Визгликовым снимали стресс в баре без неё. Девушка спустила ноги с кровати, поёрзала голыми пятками по тёплому полу и, откинув одеяло, пошла на кухню. Идеальная чистота, завтрак, накрытый салфеткой, банка растворимого кофе и краткая записка:

«Молоко в холодильнике, не забудь потом выключить. Сегодня придёт агент, заправь свою кровать. Мама».

Глафиру резанула сухость текста, но она сама выставила такие условия, и теперь нужно было радоваться, что мама наконец уедет и будет в безопасности. Глаша пошла в ванную комнату, глянула на себя в зеркало, аккуратно провела пальцами по синим кругам под глазами, оттянула кожу век, потом кинула взгляд на свою шею и почему-то чётко увидела там след от верёвки. В этот момент нервный узел развязался, девушка быстро включила воду и заскочила под душ, чтобы вода смогла заглушить рвущиеся наружу рыдания и крики.

Кое-как собрав себя в кучу, Глафира вышла из душа, наскоро перекусила и, натянув оставленные мамой чистые джинсы и лёгкий свитер, вышла из дома, приветливо помахав знакомому дворнику, который, оперевшись на метлу, смотрел на неё. Пройдя под аркой, она остановилась в тени и долго смотрела на свой «подарок», которым её обязали пользоваться. Глафира прекрасно осознавала, что она будет это делать в первую очередь из страха, потому что ни за что на свете она не хотела бы вернуться в ту комнату, а тем более попасть в тот подвал.

Поискав в сумке ключи, девушка подошла к внедорожнику, оглядела странный зелёный с отливом цвет и села в обитый светлой кожей салон. Она покосилась на заднее сиденье, живо представила там Лопатина-старшего и подумала, что похитивший их всё-таки выполнил своё обещание, хотя положительных качеств ему это не добавляло. Глаша ещё долго сидела, уставившись в одну точку, провожала взглядом спешащих по своим делам людей, и в эту самую минуту её работа показалась девушке самой важной на земле.

«Человечество ведёт себя как неразумное дитя, всё время рискует собой, бросает в яму гибели и ничего не видит вокруг. В принципе, любой может стать жертвой», — думала про себя Глаша.

Вдруг дверь со стороны пассажирского сиденья распахнулась, в машину проворно залез Визгликов, повозился в кресле и, удобно устроившись, воззрился на ошарашенную Глафиру.

— Что, думаешь, как спасти мир?

— А вы откуда узнали? — Глаша помотала головой. — А вы что здесь делаете? Откуда вообще?

— Глаша, ты нереально тупая, — Стас закрыл лицо руками. — Я живу в соседнем доме. Твоё вчерашнее шоу, как ты Андрюху в больницу доставила, разве что по федеральным каналам не показали, — Визгликов сложил ладони вместе и поднял глаза к потолку. — Я мечтаю, что из тебя сделают мем, и тогда я буду жёстко тебя стебать. Вот поэтому я знаю, какая у тебя теперь машина. Ну а так как мне сейчас нужно в больницу, я подумал, что ты меня подвезёшь, — и, немного помолчав, Визгликов добавил: — А про «спасти мир» просто угадал.

— Вам совсем меня не жалко? — вдруг спросила Глаша, глядя перед собой.

— Нет. Если я буду тебя жалеть, то ты сдохнешь. Если бы я мог выпереть тебя из следствия, то уже давно бы сделал это, но ты как герпес, постоянно возвращаешься.

— Всё! — Глаша всплеснула руками. — Наконец-то я дома!

— Ладно, помчали. Ведь не зря тебе такой суперприз достался.

— Вы знаете, я немало постаралась, чтобы его выиграть, — тихо сказала Глафира.

Визгликов помолчал, неловко погладил девушку по голове и проговорил:

— Я сегодня всю ночь пересматривал эту запись, Кирилл её сохранил.

— Какую запись? — нахмурилась Глаша.

— Всё, что происходило там, транслировалось в управление.

— Я думала, он врёт, — голос девушки сломался, и она откашлялась. — Значит, вы знаете, что я струсила?

— Глаша, я прожил с тобой каждую минуту этой ночи, — серьёзно сказал Стас. — И я честно скажу, я не знаю, хватило бы у меня смелости быть на твоём месте. И про спасение мира я не догадался. Просто моё боевое крещение было, когда я в первый раз убил человека. Я тогда тоже думал, что пришёл спасать мир.

— Правда? — Глаша глянула на Стаса, и на концах её ресниц повисли капельки слёз.

— Блин, Польская, ну не разводи ты сырость, — проворчал Стас. — Нет, конечно. Я мир спасать хотел, а мне тебя подсунули. В наказание, наверное. Поехали!

С третьего раза втиснув машину на узкое парковочное место возле больницы, Глаша заглушила мотор и глянула на Стаса.

— Можно с вами?

— Нужно, — буркнул мужчина. — И научись машину водить. Бесит прямо.

— Я постараюсь.

— Да, давай. Ты способная. На нервах окружающих научилась виртуозно играть, — говорил Стас, пытаясь аккуратно пролезть в узкую щель проёма между двумя автомобилями. — Глафира, ты чудовище!

Добравшись по заполненным людьми переходам и лестницам до этажа, где была палата Андрея, Визгликов поприветствовал охрану и, сделав Глаше знак рукой, чтобы она осталась, зашёл в тихое прохладное помещение, где под надзором мониторов лежал Лопатин-старший.

— Привет, — сказал Стас, приближаясь к кровати.

— Привет, — с трудом отозвался Лопатин-старший.

— Как ты? — Визгликов взял стул и присел рядом с кроватью.

— Говорят, жить буду. Мама где? Жена моя где? Мишка?

— К тебе никого не пускали, сейчас только разрешили, — Стас вздохнул, — их уже везут. Без Мишки.

— Почему? —