Декамерон в стиле спа - Фэй Уэлдон

Дымчатая зелень полей и решетчатые окна готических башенок надо рвом заиграли на утреннем солнышке, отчего серые камни и вода, казалось, ожили. Отопление, слава Богу работало. Приятно, конечно, жить в таких старинных замках, но там есть свои проблемы — все постепенно приходит в упадок: и газовое отопление, и проводка, прогрызенная мышами, и растаявшие замороженные продукты, и даже Интернет, атакованный всесильным вирусом. Предметы современного мира нуждаются в постоянной заботе.

Большинство из нас, как я догадывалась, конечно, пользовались тайком ноутбуками. Впрочем, дамы, исправно ходящие на обед, наверняка не нарушают предписаний и делают что им велено, но считающие себя птицами свободного полета — никогда. Их можно причислить к разряду неблагонадежных. Аккумуляторы в ноутбуках садятся, а в спальнях нет розеток. И вот ты вынужден искать розетку, чтобы подзарядить свой агрегат. Впрочем, люди в «Касл-спа» посте пенно отвыкают от городской жизни и смиряются. Только мы с Майрой никак не могли угомониться.

Утренние новости дали вполне утешительную картину мира — пустынные улицы (магазины начнут работать только завтра) и никакого упоминания о суматранском гриппе. Атака злобного червя в Интернете была благополучно отбита хорошо разработанными системами электронной защиты, и виновников — двух мальчишек-хакеров из Северного Лондона — уже допрашивала полиция. Потом монитор у меня опустел. У ноутбука сел аккумулятор, а зарядник я, конечно, забыла дома. С таким же успехом можно было вообще не тащить сюда эту бандуру.

Вдобавок к новой неприятности я почему-то все больше и больше дергалась из-за Джулиана — на подозрительный лад меня настроил рассказ Шиммер о любовных связях между неравными в социальном и финансовом отношении людьми. Кроме того, я почему-то стала беспокоиться за рухнувший дома потолок, о котором не вспоминала с самого приезда сюда. Тревога — штука коварная, она не просто вас посещает, а ищет место, где поселиться. Чтобы не дать ей укорениться, я решила сходить к Беверли и позвонить от нее Алеку, а может, даже и Джулиану в Вичиту, если тамошние телефонисты вдруг великодушно починили связь. Я готова была принять его, каков он есть, со всеми потрохами, и звучало бы это примерно так: «Ты мне нужен даже больше, чем я хочу, а хочу я тебя навсегда!»

У порога я нашла просунутую под дверь записку, где сообщалось, что отделение лечебного сна в ближайшее время будет закрыто, а записавшиеся на педикюр и маникюр получат свои процедуры в режиме свободного графика (в качестве особой любезности со стороны «Касл-спа»). Массаж мне назначили на одиннадцать, грязи Мертвого моря на двенадцать, а водные процедуры на шестнадцать часов. К записке прилагалась маленькая схема замка. Как это мило, когда тебе говорят, когда и куда явиться! Возникает ощущение, будто ты снова школьник.

Дикторша Прогноза Погоды, вызвавшаяся поведать нам свою историю, предложила собраться в джакузи в начале второго — чтобы мы успели смыть с себя лечебные грязи и мази или очухаться от каких-то других процедур и даже подкрепиться в столовой салатиком. Было уже не начало, а половина второго, когда мы наконец собрались в ставшей привычной бурлящей водичке, и это, похоже, раздражало нашу рассказчицу. Она вообще раздражалась по всякому поводу, то и дело поглядывая на свои дорогущие часики — дамский «Ролекс» с бриллиантовым браслетом, — и я еще, помнится, подумала, что это уж слишком для сидения в джакузи. Потом я решила, что часики, наверное, водонепроницаемые, и тут же усомнилась — а бывают ли таковыми женские модели?

У нее было продолговатое узкое личико — из тех, что лучше смотрятся по телевизору, чем в реальной жизни, — короткая пышная стрижечка и слишком крупные зубы, которых не могли скрыть даже нашпигованные силиконом губы. И улыбалась она неискренне — рот растягивался, а глаза оставались холодными. Ребра слишком сильно выпирали из-под кожи — состояние, пограничное с анорексией. Мне показалось, что она начисто лишена эротизма, предполагающего неторопливость, безмятежность и некую задумчивость (когда человек держит в памяти былые амурные приключения и наколдовывает себе будущие). Она же и мыслила, и двигалась слишком торопливо — воспоминания о былом и ожидания будущего, похоже, скатывались с нее, как вода с умащенного маслом тела. Дикторша больше напоминала капитана хоккейной команды. Такие, как она, обычно используют мужчин в своих целях, потом высасывают из них все деньги и уходят. Плохо, конечно, но вынуждена признаться, что невзлюбила ее сразу, а после рассказанной ею истории моя неприязнь к ней только увеличилась.

Глава 15

ИСТОРИЯ ДИКТОРШИ

— Мы вынуждены заботиться о себе сами. Иначе кто же о нас позаботится? И все добро и зло — наших рук дело. Я вот много думала о Боге и пришла к выводу, что его не существует. При этом я рассуждала не как многие, дескать, нет никакого Бога, иначе невинные дети не умирали бы от рака. Как раз такие мысли заключают в себе желание верить в Бога и в его «доброту». А я считаю, что в жизни за добро не воздается и зло не наказуемо, а напротив, цветет и пахнет, как тропическое дерево. Вот посмотрите на меня. Я как маков цвет. А в глазах моих родителей я «плохая». Сами же они всегда были «хорошими», только спросите, куда их это завело.

Я веду прогноз погоды на одном из главных телеканалов, у меня, есть свой фан-клуб, свой пиар-менеджер, личный тренер и любовник в новостной верхушке Би-би-си, который собирается перетащить меня из этой «погоды» в «культуру» (там, правда, у меня будет не столько времени в эфире, да к тому же не в прайм-тайм). Но сделать это ему придется, иначе его жена узнает обо мне, а он, хоть и поплевывает на нее, очень любит своих детей и не хотел бы их расстраивать. Только с его стороны это в общем-то глупо, поскольку дома у него вряд ли кто-то расстроится, скорее всего даже не заметит — ведь он возвращается за полночь. Почему его не тянет идти домой, не знаю — наверное, вечные скандалы или что-то в этом роде. Рушить его семью я не намерена — пусть лучше остается с ними, — просто не хочу задерживаться в этой «погоде». Рэйф, мой пиар-менеджер, относит «погоду» к категории Б, хотя и считает работу в такой программе хорошим шагом на пути в категорию А.

А новостной начальничек влюблен в меня безнадежно, лицо его глупеет при виде меня. Челюсть отвисает, смотреть противно. Он для меня все равно что грязь, прилипшая к обуви, или мокрое пальто, которое не терпится скинуть. Ему как минимум пятьдесят пять, и от этого он кажется мне еще более жалким. Нынешняя жена у него вторая, так что к предыдущему выводку детей он нажил еще пятерых. Только, по-моему, не очень-то этому рад, поскольку староват для отца. Первые четверо с ним вообще не разговаривают, а к новому выводку он подлизывается изо всех сил, но пока что-то не видно особенных результатов. Домой не спешит, так и норовит зарулить в ночной клуб или еще куда, где буду я. Каждые две недели я сдаю предварительные экзамены, чтобы пройти по конкурсу на новостную программу. Так он по своим хитрым каналам добывает для меня вопросы, и мы репетируем ответы. Если он сильно канючит, я расплачиваюсь с ним «натурой», чтобы держать при себе, и обещаю, что когда-нибудь мы выберемся на выходные за город и уж там-то оторвемся по полной. Представляете, какой дурак? Мужчины вообще все дураки!