Три девицы под окном... - Светлана Славная

— Иван Иванович? — прильнула к двери незадачливая ведьма. — Простите меня, не смогла удержаться в стороне! Я только что видела Соню, она мне всё объяснила…

— Соня на острове? Разве она не улетела? — удивился Птенчиков.

— Нет. Скатерку похитила Бабариха. Если она успеет передать ее Гвидонову, мы все пропадем.

— Подожди, какая может быть связь между Гвидоновым и Бабарихой?

— Они сообщники! — в отчаянии крикнула Варя.

Детектив почесал затылок. Стройная концепция, выпестованная в ходе следствия, грозила рассыпаться на куски. Ох уж эта Сонька! Наплела опять с три короба.

— Варя, слушай внимательно. Я помог Егору выбраться на крышу башни. Скоро он спустится за тобой и поможет бежать из заточения…

— Гвидонов — лжец и предатель! Я никогда не смогу ему доверять!

Птенчиков удрученно вздохнул:

— Варенька, я сейчас не стану тебе подробно рассказывать, что успел узнать и какие сделал выводы. Не время, да и не место. Дам лишь один совет: прислушивайся к голосу сердца.

— Ох, я вижу чью-то ногу! — испуганно перебила Варя.

— Это Егор, — встрепенулся детектив. — Удачи вам, ребята!

Задумчиво улыбаясь, он начал спускаться по лестнице. С намотанной на руку веревки стекали кровавые капли калиновой настойки. Стражники мигом расступились, давая «пытарю» дорогу.

С неба продолжала таращиться круглая луна. Пожалуй, ей одной было видно, как зависший над злобными волнами Егор Гвидонов рушит молекулярные связи железных прутьев в окне старой башни, где томится в ожидании смертного часа его любимая девушка.

— Сидит моя отрада… — напевал Гвидонов, трудясь над прутьями старой решетки. — Сыроежка, тебя за что в тюрягу упекли?

— Я не собираюсь тебе отвечать, — вскинула подбородок Варя.

— Значит, политическая, — удовлетворенно хмыкнул Егор. Девушка взорвалась:

— Прекрати ерничать! Как только у тебя хватает наглости в глаза мне смотреть?

— Ой, — вконец развеселился Егор, кинув взгляд на размазанную по ее лицу люминокосметику, — тут скорее требуется не наглость, а самообладание. Необразованные аборигены совершили оскорбительную ошибку, приняв тебя за ведьму. Этот маскарад больше напоминает папуаса на празднике породнения с попугаями!

Варя сорвала с ноги лапоть и запустила им в своего освободителя. Цели снаряд не достиг, помешала невынутая решетка.

— Извини, не успел справиться с прутьями. У моего «ручника» слишком маленькая мощность, — сокрушенно вздохнул Егор. — Ты второй лапоть пока прибереги, минут через пять можно будет швырять без помех.

— Зря трудишься, я всё равно с тобой никуда не пойду, — сообщила ему девушка.

— Моя прекрасная Варвара решила помереть на нарах, — задумчиво констатировал Гвидонов.

У Вари округлились глаза:

— Ты опять? Рифмами? После всего, что было? Да как ты можешь… — Она опустилась на холодный пол и заплакала.

— Ну… ты что, Сыроежка! Ну, перестань, — растерялся Егор, как все мужчины, не выносящий женских слез. Он резко надавил на обработанные прутья, те поддались и с металлическим звоном упали внутрь каменной клетушки. Егор протиснулся в узкое окно.

— Сыроежка….

— Не подходи ко мне, — всхлипнула Варя. — Лучше возвращайся в свою камеру и жди Бабариху, она уже сделала всё, что нужно.

— А что она сделала? — удивился Егор.

— Украла у Соньки скатерку.

— Во бабка дает! — восхитился парень. — Очень своевременно.

— Радуйся, радуйся. Улетишь домой, сгребешь в кучку свои миллионы и будешь упиваться достигнутым счастьем. Если полиция не помешает. А меня оставь, пожалуйста, в покое. Мне неприятно тебя видеть.

Егор присел рядом с девушкой.

— Варя, что ты говоришь? Неужели ты допускаешь, что я оказался вором? В таком случае мне остается только прыгнуть из башни вниз головой. Или дождаться царского суда…

— Я видела Соню, и она всё мне рассказала. Как полюбила Салтана и хотела остаться с ним навсегда, как вы с Бабарихой решили от нее избавиться… А ведь она пыталась тебя спасти, даже объявила своим сыном, когда ты попался возле царской сокровищницы и тебя собирались казнить!

— Ну, Сонька, ну, змея! Это ж она привела меня, связанного, к сокровищнице, телепортировала драгоценности через скатерку, а потом как заголосит: «Держите вора!» Стража и сбежалась.

Варя подняла на него заплаканные глаза:

— Я не знаю, чему верить. Вы оба так складно всё объясняете… Но одно мне известно наверняка: сейчас скатерки у Соньки нет, ее выкрала Бабариха. Зачем темной бабке машина времени? Не для того ли человека она старалась, который эту машину сконструировал и всю кашу заварил? Между прочим, венец со звездой и месяцем ты подарил мне гораздо раньше, чем мы с Соней узнали о существовании твоей чудесной скатерки.

Егор помолчал, обдумывая Варины доводы.

— Ладно, допустим, ты права. Но объясни мне тогда одну вещь. Правильно ли я понял со слов Ивана Ивановича, что украденные сокровища уже появились в будущем? Он упоминал какого-то антиквара…

— Появились. И вызвали настоящий фурор.

— Значит, я должен был успеть слетать к этому антиквару, чтобы сбыть товар, и затем вернуться назад.

— Ну… да.

— А скатерку Бабариха украла именно у Соньки, и ты в этом совершенно уверена?

— Да, я сама слышала их разговор.

— А не говорила ли, случаем, твоя верная подруга, что одалживала мне машину времени или где-то ее забывала — словом, теряла из виду?

Варя сосредоточенно припомнила разговор с Сонькой.

— Нет, скатерка всё время была при ней.

— Тогда каким образом я мог пересечься с антикваром?

Варя в отчаянии закрыла руками лицо:

— Егор… Какая же я, оказывается, дура! — Гвидонов с нежностью взглянул на девушку.

— Варвара, милая Варвара! Мне дела нет до антиквара. Не брал я ценного товара, невинного настигла кара!

Варя только пуще разрыдалась.

— Ты никогда меня не простишь… Я говорила тебе такие гадости… Убеждала себя, что ты обманщик…

— Ты прыгнула в машину времени и очертя голову понеслась в прошлое, чтобы меня разыскать. Одна, нарушив все правила Института истории. — Егор ласково взял Варины руки и отвел их от заплаканного лица. — Отважная моя Сыроежка!

Варя порывисто уткнулась ему в плечо:

— Неужели ты на меня не сердишься?

— Я люблю тебя, — прошептал Егор. Они помолчали. Вдруг девушка встрепенулась:

— Что же мы стоим? До рассвета не так далеко, а мне уже совсем не хочется гореть на костре!

— Ты права, — улыбнулся Егор, — можно провести время куда приятнее. Слушай внимательно: эта веревка привязана к шпилю башни. Я поднимусь по ней наверх, потом ты крепко обвяжешь этот конец вокруг талии, и я втяну тебя на крышу. Не побоишься?

— Я буду очень бояться, — вздохнула Варя. — За тебя.

— Ничего, я уже столько времени провисел над волнами, пока пилил решетку, что успел освоиться. Мне даже понравилось. Вернусь домой — обязательно займусь альпинизмом. Составишь компанию?

— Обязательно. Только бы вернуться домой.

Егор ухватился за веревку и храбро завис над пропастью. Минута — и вот его ноги уже исчезли из поля видимости. Варя высунулась в окно.

— Порядок! — прокричал сверху Гвидонов. — Не бойся, здесь близко!

Девушка быстро обмоталась веревкой и затянула ее на несколько узлов.

— Готова!

Мамоньки родные!.. Если когда-нибудь будете болтаться над пропастью, ни в коем случае не смотрите вниз. Море разинуло пасть с кривыми клыками скал и жадно облизывалось, пуская пенистую слюну. «Иди сюда, деточка», — шептали волны, гипнотически переливаясь в свете луны. Варя поспешно зажмурила глаза. «Гвидонов, миленький, ты такой сильный, такой храбрый, такой… Ой!» — Она почувствовала, что крепкие руки ухватили ее за шиворот и пытаются куда-то втащить. Нечеловеческим усилием Варя перевалилась через край стены и рухнула в объятия Егора.

— Ну, привет, — произнес тот удовлетворенно. Варя поспешила высвободиться.

— Слушай, ты просто герой. Спасибо тебе огромное. И как только ты сумел самостоятельно выбраться на крышу, даже не представляю! — затараторила она, пытаясь скрыть смущение. — Хорошо бы теперь распутать эти узлы…

— Давай попробую. О, да ты тут прямо-таки макраме изобразила! — Егор поднял глаза. Его лицо было совсем близко. И губы… Теплые, ласковые…

— Нет! — Варя поспешно вынырнула из бездонного омута. — Егор, что мы делаем? Ведь компьютер совершенно определенно доказал, что мы несовместимы по гамма-параграфу и относимся к разным…

— Ерунда! — вспыхнул Гвидонов. — Компьютер — всего лишь груда железа. Абсурдно рассчитывать счастье людей, исходя из соотношения литров и килобайтов. Хочешь, я создам для нас отдельную программу? Она будет считывать игру лунных бликов, отражающихся в твоих глазах. И вычертит траекторию полета моего сердца, когда дрогнут в легкой улыбке уголки твоих губ. А еще мы внесем в нее запах моря и шум разбивающихся о башню волн, и мое отчаяние, когда ты отвернулась в толпе на площади, и твои слезы, пролитые в тесной каморке каменной башни…