Дети Ночи - Дэн Симмонс

О'Рурк покачал головой. Гондола устремилась вниз, и стали слышны звуки нескольких еще работающих аттракционов.

– Мистер Трент финансировал миссию, с которой приехал и я. В ее составе был один босс из ВОЗ, покойный Леонард Пэксли из Принстона, еще пара тяжеловесов. И приехали мы в Румынию сразу после революции. Подчеркиваю: сразу после. Труп Чаушеску еще не остыл. В общем, в Штаты я вернулся в феврале прошлого года, чтобы организовать по линии церкви кое-какую помощь для приютов, а до отъезда из Чикаго в мае того же года прочитал, что мистера Трента хватил удар и что он живет уединенно где-то в Калифорнии. Но когда я видел его в последний раз, он был еще в Румынии.

– Все верно, – сказала Кейт. – Время вмешалось в сражение за контроль над его империей. Он утратил дееспособность, но не умер.

Она поежилась от налетевшего внезапно прохладного ветерка.

О'Рурк прикрыл окно.

– Насколько я знаю, он еще жив. Но в тот раз, когда мы впервые приехали в Бухарест, я был поражен сходством мистера Вернора Дикона Трента со старинным портретом Влада Цепеша.

– Фамильное сходство, – заметила Кейт. Священник кивнул.

– Но то полотно, что мы видели сегодня, всего лишь копия…, сделанная лет через сто после смерти Влада Цепеша. Этот портрет может оказаться неточным.

Кейт посмотрела на огни старого города. Снизу доносились визги катавшихся на американской горке.

– Но если это все же фамильное сходство, то тогда должна быть связь с…, чем-то.

Последние слова прозвучали неуклюже даже для ее слуха, и она прикрыла глаза.

– В Румынии примерно двадцать четыре миллиона жителей, – тихо сказал О'Рурк. – А ее площадь составляет около сотни тысяч квадратных миль. Нам придется откуда-нибудь начинать, даже если все наши предположения ни черта не стоят.

Кейт открыла глаза.

– Мистер О'Рурк, а вам не надо говорить «аве Мария» или что-нибудь в этом роде, когда вы ругаетесь? Я имею в виду – каяться не надо?

Он потер щеку, но не улыбнулся.

– Я даю себе некоторые послабления, раз уж не могу отпустить грехи. – Он посмотрел на часы. – Седьмой час, миссис Нойман. Нам бы где-нибудь поужинать да лечь пораньше. По расписанию катер отходит в восемь, а австрийцы – народ точный.

Глава 22

Катер был аккуратненький, закрытый со всех сторон. В переднем салоне размещалось с полдюжины рядов по пять мест с каждой стороны прохода. Когда затарахтели двигатели и судно медленно отошло от причала, из широких окон открылась панорама обоих берегов Дуная. Старинный город очень быстро остался позади, и лишь охотничьи и рыбацкие хижины напоминали о присутствии человека, да и те вскоре пропали, и только лес тянулся вдоль берегов.

Кейт заглянула в расписание «Дунайского общества судоходства» и, увидев, что плавание до Будапешта займет пять часов, сказала О'Рурку:

– Может быть, нам надо было сразу полететь?

Священник повернулся к ней Он был одет в джинсы, хлопчатобумажную рубашку и авиационную куртку из хорошо задубленной кожи.

– Сразу в Бухарест?

Кейт отрицательно качнула головой.

– Мне все кажется, что меня не пустят в страну. Но можно было полететь в Будапешт.

– Да, но цыгане все равно не будут с нами встречаться раньше сегодняшнего вечера. – О'Рурк окинул взглядом южный берег. Судно разогналось до тридцати пяти узлов и поднялось на передних крыльях. Шло оно удивительно ровно – Так мы хоть рассмотрим здешние красоты.

Теплые солнечные лучи нагрели салон, Кейт почти задремала, а судно тем временем несло их к северо-востоку по излучине Дуная в районе Братиславы. Молодой женский голос объявил по громкоговорителю, что справа от них уже венгерский берег, а Чехословакия остается слева. Осень, казалось, оставила более заметный след на здешних прибрежных лесах, и многие деревья стояли уже без листьев. Когда они повернули к югу, небо начало заволакивать тучами, и падавший на Кейт солнечный свет сначала потускнел, а потом и вовсе пропал. В салон стал нагнетаться теплый воздух, чтобы не пустить снаружи внезапный холод.

О'Рурк позаботился о том, чтобы в отеле им приготовили еду в дорогу, и теперь они открыли запечатанные коробочки и набросились на салат и ростбиф. А Дунай уже описал петлю и тек на юг, углубляясь в венгерскую территорию. Когда они перекусили, О'Рурк заметил:

– Эти места известны под названием Дунайский Поворот. Он имеет огромное значение еще со времен римлян… Вдоль этих берегов у многих из них были летние дома. Много веков здесь проходила граница империи.

Кейт посмотрела на поросшую лесом равнину и без труда представила северо-восточный берег пределом познанного мира. Холодный ветер кружил листья и бросал их на серую, подернутую зыбью поверхность реки.

– Смотрите, – сказал О'Рурк и показал направо. – Вышеград. Эту крепость построили венгерские короли в тринадцатом или четырнадцатом веке. Ее занял король Матиаш на излете пятнадцатого века.

Повернув голову, Кейт увидела древние крепостные сооружения на холме и широкую стену, спускавшуюся к реке от башни еще более древнего вида.

– Здесь сидел в заточении с 1462 по 1474 год наш общий друг Влад Дракула, – сказал священник. – Король Матиаш держал его под домашним арестом большую часть последних лет его жизни.

Кейт развернулась, чтобы осмотреть старинную стену и башню на уплывающем назад правом берегу. Она продолжала смотреть и после того, как укрепления пропали из виду, затем опять повернулась к своему спутнику.

– Так вы считаете, что я не совсем свихнулась, интересуясь семейством Дракулы? Скажите честно, мистер О'Рурк.

– Я не думаю, что вы окончательно сошли с ума, – ответил он. – Не совсем. Кейт изобразила улыбку.

– Скажите мне одну вещь.

– Пожалуйста.

– Откуда вы столько всего знаете? Вы всегда были таким смышленым?

Священник поскреб короткую бородку и расхохотался. Кейт вдруг обнаружила, что ей приятно слышать этот простой, искренний смех.

– Эх, Кейт…, если бы вы только знали… Он бросил взгляд в окно.

– Рос я в небольшом городке в центральном Иллинойсе, – сказал он наконец. – И некоторые из моих друзей детства были по-настоящему смышлеными.

– Если в числе тех ребятишек из захолустья сенатор Харлен и тот писатель, то этому нетрудно поверить. О'Рурк улыбнулся.

– Я бы мог вам рассказать кое-что о Харлене, но в общем-то вы правы, в нашей небольшой компании действительно имелось несколько довольно неглупых ребятишек. Был у меня один друг по имени Дюан, который…, впрочем, это другая история. Короче говоря, я считался дурачком в нашей компании.

Кейт изобразила сомнение.

– Нет, на полном серьезе, – сказал священник. – Сейчас я понимаю, что был неспособен к учебе – возможно, легкий случай дислексии, – но в результате я завалился в четвертом классе, отстал от друзей и много лет чувствовал себя полным идиотом. И учителя ко мне относились соответственно. – Он сложил руки, и его взгляд как бы обратился внутрь, в какие-то потаенные воспоминания – Ну, а в моей семье денег было недостаточно, чтобы отправить меня в колледж, но после Вьетнама – точнее, после госпиталя для ветеранов – я смог воспользоваться льготами и поступить в университет Брэдли, а потом – в семинарию. Вот, пожалуй, с тех пор я и читаю, чтобы восполнить пробелы, оставшиеся с детства.

– А почему семинария? – тихо спросила Кейт. – Почему вы стали священником?

Наступило продолжительное молчание.

– Трудно объяснить, – в конце концов произнес О'Рурк. – Я до сих пор не знаю, верю ли в Бога. Кейт удивленно захлопала глазами.

– Но я знаю, что зло существует, – продолжал священник. – Это я узнал давно. И мне кажется кто-то…, какая-то группа людей…, должна сделать все, чтобы остановить это зло. – Он снова усмехнулся. – Думаю, многие из нас, ирландцев, так считают. Поэтому-то мы и становимся полицейскими, священниками или гангстерами.

– Гангстерами?

– Если не можешь с кем-нибудь справиться, тогда вставай на его сторону.

Женский голос из динамика объявил, что они приближаются к Будапешту. Кейт разглядывала появившиеся крестьянские дома и особняки, сменявшиеся зданиями побольше, а потом показался и сам город. Судно сбавило скорость, подводные крылья опустились; их стало покачивать на волнах от барж и других речных судов.

Будапешт, пожалуй, с реки был красивее всех городов, только что увиденных Кейт. О'Рурк показал на шесть изящных мостов через Дунай, на лесистую громаду острова Маргит, рассекающего реку на две части, а потом – на предмет гордости самого города высоко поднимающийся над западным берегом старый Буда и молодой Пешт, раскинувшийся на восточном берегу О'Рурк обратил внимание Кейт на прекрасное здание парламента со стороны Пешта и как раз рассказывал о Крепостной горе, когда на Кейт вдруг нахлынуло чувство полной опустошенности и смятения. Она на секунду прикрыла глаза, ошеломленная бессмысленностью всего происходящего и отчетливым осознанием затерянности во времени и пространстве.