Сказка о глупом Галилее (сборник) - Владимир Войнович

Председатель. Что вы беспокоитесь? Конечно, не запрещено.

Прокурор. Но обычно люди, которые пьют вместе пиво, они друг с другом разговаривают, иногда даже очень откровенно. Они иногда даже, как говорится, душу друг другу раскрывают. Хотелось бы знать, о чем вы говорили с обвиняемым?

Терехин. Ни о чем.

Прокурор. Совершенно ни о чем?

Терехин. Совершенно ни о чем.

Прокурор. Не могу поверить. Глухонемые и те о чем-то между собой говорят. Так о чем же вы говорили?

Терехин молчит.

Может быть, о женщинах?

Терехин молчит.

О спорте?

Терехин молчит.

О политике? Неужели даже о политике не говорили?

Терехин (пугается). О политике? Не го-го-го…

Прокурор. Не верю! Неужели даже за кружкой пива он ни разу не высказал вам своей звериной ненависти к нашему строю? Неужели, даже зевнув ферзя, ни разу не сказал, что он бы всех этих судей и прокуроров, и адвокатов из пулемета ды-ды-ды?

Терехин (в ужасе). Ды-ды-ды! (Падает на колени и, простирая руки, ползет к Прокурору.)

Председатель. Свидетель, что вы делаете?

Терехин (ползет к Председателю, обхватывает его ноги руками). Я больше не бу-бу-бу…

Председатель вырывается и отскакивает в сторону. Терехин ползет и хватает за ноги Защитника, потом заседателей, повторяя «Не бу-бу-бу…»

Председатель. Свидетель, прекратите сейчас же истерику. (Секретарю.) Немедленно успокойте его!

Секретарь делает знак, врываются охранники-санитары. Терехину сквозь брюки втыкают огромный шприц и, обмякшего, уносят на носилках.

Председатель (помолчав). Ну, я надеюсь, с ним ничего страшного не случилось. Сейчас наши специалисты окажут ему необходимую помощь, и все будет в порядке. Я не понимаю, почему наши вопросы вызвали у него такую нервную реакцию. По-моему, для нее не было никаких оснований.

Прокурор. Абсолютно никаких оснований.

Председатель. Хотя в мои обязанности, как председателя данного трибунала, это не входит, но я все-таки хотел бы вам, товарищи, объяснить, что запугивание публики не является нашей целью. Мы вовсе не для того здесь собрались. И если кто-нибудь из вас будет вызван в качестве свидетеля…

Прокурор. Или обвиняемого…

Председатель. Не путай меня! Если кто-нибудь из вас будет вызван, вам не следует беспокоиться. Вы же видите, мы никого огульно не обвиняем. Мы пытаемся вникнуть в существо дела и поэтому задаем вопросы иногда даже довольно острые, но если вы отвечаете на наши вопросы правдиво, если вы относитесь к нам с доверием…

Прокурор. С любовью…

Председатель.…вам ничего не угрожает. Напротив, мы вам будем всячески благодарны за помощь…

На сцену из зала вбегает взволнованный Зритель. Подходит к краю сцены и обращается к публике.

Зритель. Товарищи!

Председатель. Эй, подождите, вы кто такой?

Зритель. Товарищи, я знаю, мне сейчас заткнут рот, но я не понимаю, что здесь происходит. Мы пришли посмотреть спектакль и развлечься. А это не спектакль, а черт знает что.

Председатель. Да кто он такой? Кто ему разрешил?

Прокурор, Защитник, заседатели, Секретарь пожимают

плечами.

Зритель. Товарищи, я вас спрашиваю, что здесь происходит? На наших глазах одного сажают в клетку, как зверя, над другим издеваются до потери сознания, а мы все сидим и молчим…

Прокурор. Это провокация! Это вражеская вылазка! Мы должны немедленно дать ды-ды-ды, отпор!

Председатель. Гражданин, почему вы здесь оказались? Кто вас сюда вызывал? Если хотите выступить свидетелем, то для начала назовите ваше имя, отчество и фамилию.

Зритель. Да, я свидетель вашей преступной деятельности, когда невинных людей вы хватаете ни за что ни про что…

Председатель. Товарищ секретарь, немедленно удалите этого сумасшедшего из зала!

Зритель. Сам сумасшедший!

Прокурор. Товарищ председатель, позвольте мне поговорить со зрителем наедине.

Председатель. Да-да, поговорите. И постарайтесь его убедить.

Прокурор. Ды-ды-ды! Я постараюсь. Я очень постараюсь, товарищ председатель. (Неожиданно крепкой хваткой берет Зрителя за шиворот и тащит за кулисы.)

Зритель (уволакиваемый Прокурором). Товарищи, что же вы молчите? Сейчас взяли меня, а потом любого из вас! (Исчезает за кулисами.)

Председатель. Как трудно работать с людьми! Какая невоздержанность и невоспитанность! Не вникнув в суть дела, не попытавшись даже понять значение происходящего, он выскакивает на сцену; нарушает общественный порядок. Ну скажите сами, что можно делать с такими людьми?

За кулисами справа раздается шум.

Председатель (Секретарю). Что там еще?

Секретарь (бежит к источнику шума и немедленно возвращается. Берет конец провода). Товарищ председатель, представители трудящихся просят разрешения провести короткую демонстрацию в поддержку суда.

Председатель (ворчливо). Ну вот еще, демонстрация. Чего демонстрировать? Делать, что ли, нечего? Ну ладно, пусть войдут. (Публике.) Ничего не поделаешь, свобода.

По знаку Секретаря через сцену с плакатами проходят двое участников демонстрации. На плакатах написано: «Дурную траву из поля вон!», «Смерть Подоплекову!». Прокурор стоя аплодирует демонстрантам. Демонстранты, проходя мимо клетки, плюют в Подоплекова.

(Растроган.) Какие люди! Активные, целеустремленные. Не могут проходить мимо отдельных недостатков. (Плачет.)

Вслед за демонстрантами появляются два человека. Один держит телевизионную камеру. Другой с фотоаппаратом, магнитофоном и блокнотом.

Председатель. Товарищи, а вы откуда? Из какой организации?

Корреспондент с блокнотом. Мы не товарищи. Мы форин джорналистс.

Председатель (Секретарю). Что? Что? Что он сказал?

Секретарь (в провод). Он сказал, что они иностранные журналисты.

Председатель. Журналисты? Кто разрешил? Кто пропустил? (Журналистам.) А, здравствуйте, здравствуйте. Добро пожаловать. (Выходит из-за стола, пожимает журналистам руки.) Вот, познакомьтесь, мои коллеги.

Корреспонденты пожимают руки заседателям, Защитнику, Прокурору, Секретарю.

(Секретарю.) Спроси их чего-нибудь по-вражески, зачем пришли, чего хотят.

Секретарь. Из Москоу э биг сити?

Корреспондент. О’йор инглиш из coy гуд. Где вы учил ваш инглиш? В Москва?

Секретарь. Йес, Москоу, из э вери биг сити!

Корреспондент (слегка раздражаясь). Слушайте, мы очень хорошо знать, что Москоу есть очень большой город, но мы также хотел знать про политический процесс над диссидент Подоплеков.

Председатель. Что? Что? Что он говорит?

Секретарь. Они говорят о каком-то диссиденте Подоплекове.

Председатель. Диссидент Подоплеков?

Подоплеков (из клетки). Я протестую, я не диссидент. Я обыкновенный простой человек.

Председатель. Вот видите. Он обыкновенный простой человек. Зачем же вы его всякими такими словами оскорбляете?

Прокурор. Ды-ды-ды! Опять гуманность. Взять бы эту камеру да по башке ему.

Корреспондент. Что ви сказал?

Председатель. Прокурор сказал вам, что здесь никаких диссидентов нет. Здесь идет спектакль. Понимаете: сцена, зрители, артисты, спектакль.

Корреспондент. Я понимай, это спектакл. А если это спектакл, то какой рол играет это джентлмен в клэтка?

Подоплеков. Я играю роль идиота.

Секретарь. Ю си? Хи из плэинг дэ роль оф эн идиот.

Лариса (вскакивает на сцену). Я не согласна! Это клевета! Граждане корреспонденты, моего мужа схватили просто ни за что. И вот издеваются, глупости всякие говорят. Говорят, что он Чехова из ружья застрелил.

Корреспондент. А вы утверждаете, что он Чехова из ружья не стрелялся? Нет?

Лариса. Ну, конечно же нет. Чехов – это наш писатель, классик. Он умер сто лет назад.

Корреспонденты записывают что-то в блокнотах.

Пишите, пишите. Так и напишите: говорят, что он застрелил Чехова, который давно умер. А про Подоплекова напишите в газетах, передайте по телевидению, что он ни в чем не виноват. Он хороший человек, хороший инженер, хороший семьянин, прекрасный муж и отец. Я вас очень прошу. Вы не бойтесь. Соберите какой-нибудь митинг, проведите демонстрацию с плакатами, с лозунгами: «Руки прочь от Подоплекова».