На повестке дня — Икар - Роберт Ладлэм

— Я не знаю номера.

— Зато я знаю. — Калейла достала из кармана жакета клочок бумаги. — Вот он: 5-9-5-9-1.

— Что бы я делал без, вас, мадам секретарша! — Эван потянулся к телефону, чувствуя, как в тело вонзились иглы боли. Он чувствовал себя отвратительно, каждое движение давалось с трудом. — Азрак! — произнес он, когда террорист поднял трубку. — Ты изучил карту Манамы? Отлично. Встретимся в отеле в десять. — Кендрик помолчал, бросил быстрый взгляд на Калейлу. — Если по какой-либо причине задержусь, встретимся на улице у северной стороны мечети Джума, которая выходит на улицу эль-Калифа. Я найду тебя. Все ясно? Отлично. — Кендрик положил трубку и перевел дух. Разговор стоил ему немалых сил.

— Конгрессмен, нужно сделать еще один звонок.

— Дай мне пару минут. — Кендрик откинулся на подушки. Боже, как же он устал!

— Необходимо позвонить прямо сейчас. И сообщить Ахмату, где ты, что сделал и что намерен делать. Он ждет. Информация должна исходить от тебя, а не от меня.

— Хорошо, хорошо! — Неимоверным усилием воли Кендрик заставил себя принять вертикальное положение. — Какой код Маската?

— 9-6-8, — сказала Калейла. — Только набери сначала 0-0-0.

Кендрик поморщился, когда протянул руку за трубкой телефона. Глаза с трудом различали мелкие черные цифры.

— Когда ты спал последний раз? — спросила Калейла.

— Два или три дня назад.

— А ел когда?

— Не помню... А ты? Полагаю, забот и тебе хватило.

— Да, верно... Не помню... Хотя мне удалось перекусить. Когда оставила тебя у эль-База, зашла в какую-то пекарню и купила апельсиновой пахлавы. А вообще-то, чтобы узнать, кто из посетителей туда заходил...

Эван вскинул руку, сделал знак, что султан поднял трубку.

— Ахмат, это Кендрик.

— Наконец-то!

— Я в ауте.

— Как это? О чем ты говоришь?

— Почему ты не рассказал мне про нее?

— Про кого?

Эван передал трубку Калейле.

— Это я, Ахмат, — смущенно проговорила она. Через восемь секунд, в течение которых даже Эван слышал голос султана, она добавила: — Выбора не было. Или так, как получилось, или оставалось позволить прессе узнать, что американский конгрессмен, вооруженный, с пятьюдесятью тысячами долларов прилетел в Бахрейн в обход таможни. Думаю, не очень много времени потребовалось бы на то, чтобы выяснить, каким образом он оказался в Бахрейне. Я назвала твое имя эмиру, с которым знакома давно, и он позволил нам остановиться у него. Спасибо, Ахмат. Передаю ему трубку.

Кендрик взял трубку:

— Она та еще штучка, мой старый-юный друг, но я согласен, уж лучше оказаться здесь, чем где-либо в другом месте похуже. Только впредь постарайся не преподносить мне подобных сюрпризов, договорились? Что молчишь?.. Ладно, забудь об этом, но помни о другом — никакого вмешательства до тех пор, пока я не попрошу об этом. Наш паренек из посольства сейчас в отеле «Араду». Что до ситуации с Макдоналдом, о которой, как я полагаю, ты в курсе, — Калейла кивнула, — я так и знал. Его засекли в отеле «Тилос», у нас будет список телефонов, по которым он звонил. Кстати, оба они вооружены. — Дальше Эван описал условия встречи, которая должна состояться благодаря агентам Махди. — Нам нужен человек, способный провести нас к нему. Я займусь этим лично.

Кендрик повесил трубку и устало откинулся на подушки.

— Тебе надо подкрепиться, — сказала Калейла.

— Закажи ужин в китайском ресторане, — усмехнулся Эван. — Пятьдесят тысяч у тебя как-никак есть.

— Я закажу что-нибудь для тебя на кухне.

— Только для меня? — Эван бросил взгляд на изможденную женщину. О крайней усталости говорили синие тени у нее под глазами, морщины, проступившие резче, чем это положено у столь молодой особы. — А ты?

— Не думай обо мне. Главное сейчас — твое самочувствие.

— Да ты сама вот-вот сознание потеряешь.

— Справлюсь как-нибудь, спасибо, — вскинув голову, сказала Калейла.

— Ну ладно, раз не хочешь вернуть мне часы, скажи хотя бы, сколько сейчас времени.

— Десять минут четвертого.

— Пока все идет по плану. — Эван спустил ноги на пол. — Полагаю, в этом роскошном заведении оказывают такую услугу, как побудка в нужное время. Отдых — оружие. Я где-то вычитал это. Битвы проигрывались или выигрывались, пока противник отдыхал либо из-за недосыпа воинов... Если будешь так добра и отвернешься, я возьму полотенце в ванной комнате, которая, не сомневаюсь, здесь самая большая в Бахрейне, и подыщу себе комнату, где смогу поспать.

— Выходить за пределы этой комнаты мы не имеем права, если, конечно, не пожелаем покинуть этот дом.

— Почему?

— Таковы распоряжения. Чувства юной жены кузена эмира, само собой, здесь ни при чем, однако условности следует соблюдать: нельзя осквернять своим присутствием покои ее светлости. У двери стоит охрана, дабы соблюдать распоряжения.

— Поверить не могу!

— Не я устанавливала правила, я только привезла тебя туда, где ты в безопасности.

Чувствуя, что глаза слипаются от усталости, Кендрик снова лег, устроившись с края.

— Ладно, мисс из Каира, если не хотите спать, скрючившись на кушетке у окна или растянуться прямо на полу, предлагаю отдохнуть на постели. Только прежде позаботьтесь о двух вещах — не храпите и попросите, чтобы меня разбудили в восемь тридцать.

Промучившись двадцать минут на узкой кушетке, свалившись с нее дважды, Калейла не выдержала и забралась в кровать.

Это было невероятно. Невероятно прежде всего потому, что никто из них этого не ожидал и даже возможности подобной не допускал. Два измотанных физически и морально человека потянулись друг к другу, отчаянно нуждаясь в прикосновении, ласке, тепле, во влажном контакте губ, который освободил бы их от страхов. Соединение было неистовым, безумным, но их тягу нельзя было назвать влечением незнакомцев, скорее животных, чем людей. Мужчина и женщина, сумевшие каким-то образом договориться, найти общин язык, желали подарить друг другу тепло и уверенность в этом сошедшем с ума мире...

— Думаю, я должен извиниться, — через какое-то время сказал Эван, упав на подушки и хватая ртом воздух так, словно был на последнем издыхании.

— Не надо, — покачала головой Калейла. — Я ни о чем не жалею. Иногда... всем хочется почувствовать, что живые. Твои слова, если не ошибаюсь.

— Да, только произнес я их несколько в другом контексте.

— Я так не считаю. Если хорошенько подумать об этом... Ладно, Эван Кендрик, спи. Я больше не произнесу твоего имени.

— Как это следует понимать?

— Спи.

Три часа спустя Калейла выскользнула из-под простыней, собрала одежду, разбросанную на полу, и, поглядывая на провалившегося в глубокий сон американца, тихо оделась. Написала записку и положила ее на прикроватный столик рядом с телефоном. Подошла к туалетному столику, достала вещи Кендрика, включая пистолет, нож, часы и пояс с деньгами. Все это она положила на пол возле кровати, кроме наполовину выкуренной пачки американских сигарет, которую смяла и сунула себе в карман. Пересекла комнату и тихо вышла. Жестом подозвав охранника, шепотом отдала распоряжения:

— Мужчину следует разбудить в восемь тридцать вечера. Я позвоню убедиться, выполнен ли приказ. Это понятно?

— Да-да! — закивал охранник.

— Ему могут позвонить. Информацию необходимо записать, положить в конверт и сунуть ему под дверь. С властями я сама договорюсь. Все эти люди — бизнесмены, сотрудничающие с его фирмой. Ясно?

— Да-да!

— Отлично.

Калейла осторожно сунула в нагрудный карман охранника бахрейнские динары в количестве, эквивалентном пятидесяти американским долларам. Теперь он ее раб на всю жизнь. Ну если не на всю жизнь, то хотя бы на ближайшие пять часов. Она спустилась по широкой лестнице, пересекла огромный холл и подошла к тяжелой резной входной двери, которую, подобострастно кланяясь, открыл другой охранник. Она вышла на улицу, людную в этот час — толпы людей в национальной и интернациональной одежде спешили в обоих направлениях. Калейла поискала глазами телефон. Один такой виднелся в конце улицы. К нему она и направилась.

— За этот разговор заплатят, — уверила она оператора и назвала номер, воспользоваться которым должна была лишь в случае крайней необходимости.

Голос за восемь тысяч километров от нее был резким и недовольным.

— Меня зовут Калейла. Вы тот, с кем я должна связаться, как полагаю.

— Он самый. Оператор сказал — Бахрейн. Вы подтверждаете это?

— Да. Он здесь. В течение нескольких часов я была с ним.

— Какие новости?

— Между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью возле мечети Джума на улице эль-Калифа должна состояться встреча. Я должна быть там. Он не подготовлен. Он не справится.

— Ну уж нет, леди!

— Он ребенок, когда речь заходит об этих людях! Я способна помочь!

— И вовлечь в историю нас, что совершенно недопустимо, вы это знаете не хуже меня. Лучше держитесь подальше!