Декалог 1: Загадка - Стивен Уокер

Доктор осмотрел подобранную со вкусом, но аскетичную мебель, выцветший ковёр на полу, и металлическую кровать, на которой были удобного вида матрас и одеяло.

Он подошёл к окну, выходившему на улицу, идущую вдоль боковой стены здания. Его нога немного зацепилась за ковёр, и под ним на полированном деревянном полу открылись потёртые следы мела. Слегка нахмурившись, Доктор нагнулся, чтобы лучше их рассмотреть. Он провёл по ним пальцем, и потёр собранный налёт между большим и указательным пальцами: мел был свежий.

Став сбоку от окна, Доктор выглянул на улицу. Внизу стоял Таблибик. Доктор увидел, что парень поднял руку, указывая на комнату Доктора. В комнате, у двери, на мгновение вспыхнул опаловый свет, словно сработала фотовспышка. Доктор нахмурился и посмотрел на дверь. Ничего необычного не было заметно. Он подошёл к двери и потянул ручку. Хотя замок не был заперт, дверь не подалась ни на сантиметр. Доктор оказался заперт.

Тем временем в баре Пэри всё больше переживала из-за отсутствия Таблибика. Все мысли о Докторе стёрлись из её сознания, она жила лишь надеждой снова увидеть Таблибика. Его присутствие — всё, чем были заняты её мысли, и она будет сидеть и ждать целую вечность, если это понадобится.

Вдруг открылась дверь, и зашёл Таблибик. Пэри подскочила, её сердце забилось чаще, во рту пересохло: он, словно в замедленной киносъёмке, шёл к ней навстречу. Она махала ему рукой, почти подпрыгивая. И вот он подошёл, стоял прямо перед ней. У неё кружилась голова, она ликовала, она слышала стук своего сердца. Он улыбнулся и протянул руку.

«Да! Да! Да!» — закричало её сознание, и её тело переключилось на автопилот. Пэри как будто со стороны смотрела, как симпатичная американка в завязанной узлом рубашке взяла за руку темноволосого голубоглазого парня. Он крепко её обнял и легонько поцеловал в губы. Затем повёл к лестнице.

Доктор осматривал рисунок на полу в своей комнате. Найдя в ящике комода мелок, он навёл им полустёртые линии и обнаружил, что они представляют собой треугольник внутри квадрата, который в свою очередь был вписан в пятиугольник.

Доктор задумчиво обошёл вокруг фигур, а затем посмотрел на дверь. Положив мелок в карман, он присел, чтобы ещё раз осмотреть замок. Не было видно ничего, что мешало бы двери открыться, но каждый раз, когда он тянул ручку, вокруг замка вспыхивал свет, и результат был таким, как если бы он тянул на себя дверь, на которой было написано «от себя». Толкать он, впрочем, тоже пробовал.

Люди… Ну почему они всегда вели себя так наивно, когда лезли в высокие науки?

За окном быстро темнело. Проверив окно, Доктор улыбнулся. Нельзя недооценивать противника. Это он понял давным-давно, из собственного печального опыта. Он отодвинул штору, открыл окно, и вылез. Ползущие по стене лозы послужили отличной лестницей, и скоро он уже был на земле. Посмотрев вверх, он увидел, что свет в соседней комнате погас. Он надеялся, что Пэри не ввяжется в серьёзные неприятности, пока он будет разбираться что тут происходит. Развернувшись, он поспешил к зданию общины, башня которого зияла чёрной тенью на фоне темнеющего неба.

К счастью, в здании никого не было, свет не горел, поэтому Доктор без проблем раскрыл ставни одного из окон и залез вовнутрь. Порывшись в своих карманах, он вынул маленький, размером с авторучку, фонарик и обвёл лучом книжные шкафы с их молчаливыми древними и пыльными обитателями. Как он уже заметил раньше, многие из книг были посвящены демонологии, включая несколько томов, которые он считал безвозвратно потерянными. Затем в луч фонарика попал лежавший на столе большой том в кожаном переплёте.

Закрепив фонарик между двумя книгами на ближайшей полке, Доктор вынул из кармана небольшую верёвочку и заложил её между раскрытыми страницами. После этого он аккуратно посмотрел на обложку книги. На скрипящей потрескавшейся коже обложки был вытиснен символ, похожий на тот, что Доктор нашёл на полу своей комнаты. На первой странице были название — «Nuctemeron» — и автор — Аполлоний Тианский.

Доктор прищурился. Аполлоний Тианский был известен тем, что распространял демонов и одержимость так быстро, что его современник Иисус из Назарета едва поспевал наводить после него порядок. Доктор вспомнил, что ему самому один раз довелось увидеть, как Аполлония гнала прочь ватага людей, вооружившихся камнями и палками. Не была ли эта книга написана в ссылке?

Лежащий на столе текст был на древнегреческом, что, как обычно, ни капли не смутило Доктора. Он быстро пролистал первые страницы, временами задерживаясь. Там описывались «гении» демонов, открытых и исследованных Аполлонием. Демоническая сила была разбита на несколько «кругов», и в каждом из кругов были демоны определённого уровня «гения». В самом нижнем круге были милостивые сущности, управлявшие силами природы; Доктор обратил внимание, что Алфун был гением голубей, а гением камней был Суфлатус. При переходе от круга к кругу демоны становились всё сильнее, и в седьмом круге были гении похоти, обмана, и смерти, вместе с множественными другими предосудительными слабостями.

Листая книгу дальше, Доктор узнавал новые имена: Таблибик был гением очарования, Сисера управляла желанием, а Джейзер подчинял любовь. Интересная подборка, — подумал Доктор, дойдя до заложенной между страниц верёвочки.

Он резко поднял взгляд: шум и свет у входной двери говорили о том, что зашли люди. Свет становился ярче. Доктор быстро и тихо спрятал в карман верёвочку и фонарик, и выскользнул в окно, оставив его слегка приоткрытым. Притаившись снаружи, он услышал два голоса зашедших в комнату людей. Это были Папус с Расфуйей, и она была явно взволнована:

— Говорю тебе, нужно узнать о них больше! Кто знает, зачем они сюда пришли, и что замышляют?!

— Тише, Расфуйя, тише, — успокаивал её Папус. — Нельзя в чём-то обвинять людей не имея никаких доказательств. Мне они показались довольно дружелюбными, хотя я согласен с тем, что Доктор знает больше, чем говорит. Это, однако, вполне естественное поведение в чужих краях, и нам не следует относиться к ним с предубеждением в то время, когда и преступления-то, возможно, ещё никакого не было.

Доктор услышал шорох — на том окне, за которым он прятался, задвинули штору.

— Тени беспокоятся, Папус, — с волнением говорила женщина. — Они знают, что что-то надвигается на нашу деревню, что-то, что может нанести вред, — она снова повернулась к Папусу. — Возможно, дело в этих чужаках!

— Тогда давай узнаем. Моя интуиция мне подсказывает, что этим людям можно доверять.

Голоса утихли, свет угас — пожилая пара ушла в другую часть здания. Доктор плотно сжал губы. Тут были проблемы. И, как обычно, он оказался в них замешан. Снова осторожно приоткрыв окно, он вернулся в комнату, обошёл штору, и прошёл к двери. В коридоре он остановился и прислушался. Звуки доносились откуда-то сверху. Он выскользнул в коридор и подошёл к лестничной площадке, от которой ступени спиралью поднимались вверх. Наверху была тоже тяжёлая дубовая дверь, слегка приоткрытая. За ней мерцал свет.

Молясь, чтобы петли оказались смазанными, Доктор аккуратно давил на дверь, пока не получил возможность заглянуть за неё. Там были Папус и Расфуйя, а также источник света — оранжевая сфера, зависшая на высоте полтора метра над полом. Комната была примерно круглой формы, по кругу стены с интервалом в несколько метров были окна. Папус стоял возле светящейся сферы и смотрел на Расфуйю, стоявшую в центре комнаты.

На деревянном полу была вырезана большая версия символа, который Доктор обнаружил на полу своей спальни, и Расфуйя стояла возле одной из его граней, лицом к Папусу и свету. Она что-то бормотала себе под нос, направив руку вперёд, указывая на центр вырезанного на полу символа. На глазах у Доктора пыль из тёмных углов комнаты поднялась вихрями и начала вращаться. Воздух в комнате был неподвижен, но эти маленькие тучки объединились во вращающуюся колонну пыли высотой полметра. Она вращалась всё быстрее и быстрее, и стало невозможно различать отдельные частицы.

Сухой шепчущий голос наполнил комнату, словно сто тысяч мышей скреблись за стенами. Расфуйя улыбнулась:

— Они тут.

— Расскажите нам о чужаках, — повелела она.

Шёпот на мгновение стал громче, а затем резко стих до едва заметного шороха, словно птица умащивалась в гнезде. На фоне этого слабого звука заговорил сухой, древний голос. Он, казалось, доносился отовсюду и ниоткуда, и нёс в себе тяжесть веков.

— Их двое. Они тут и в другом месте. Один из них не с этой Земли. Оба не из этого времени.

Расфуйя нахмурилась:

— Не с этой Земли? Объясните!

— Мы не можем. Мы не видим. Мысли затуманены. Он близко.

Папус встревожился, но Расфуйя его успокоила:

— Они остановились в таверне. Они близко.