Петр Столыпин. Крестный путь реформатора - Дмитрий Табачник

Видный деятель Департамента полиции (длительное время руководивший сначала его Особым отделом, а потом Заграничной агентурой) действительный статский советник Леонид Александрович Ратаев тогда имел все основания с горечью констатировать: «Последние судебные приговоры по политическим процессам прямо наводят ужас, ибо через несколько месяцев все осужденные, отбыв определенное им тюремное заключение, вступят вновь на путь революционной деятельности с удвоенной энергией. При чтении подобных приговоров прямо-таки руки опускаются и всякая энергия падает… Какая же польза тратить деньги на розыск и задержание людей, которых в лучшем случае посадят на несколько месяцев в тюрьму, а затем выпустят на свободу и предоставят возможность приняться за прежнюю работу?»

Столыпину было очевидно, что обычное правосудие не в силах справиться с террором, и следует прибегнуть к временным экстраординарным мерам. И в сложившейся ситуации председатель Совета министров пришел к нелегкому, но единственно возможному решению, о котором говорилось в правительственном сообщении от 24 августа 1906 года, подготовленном под личным руководством премьера: «За последние годы революционное движение проявляется с чрезвычайным напряжением. С весны этого года оно особенно усилилось. Почти не проходит дня без какого-либо нового злодеяния. Военные мятежи в Севастополе, в Свеаборге, в Ревельском порте и в Кронштадте, убийства должностных лиц и полицейских чинов, нападения, грабежи следуют один за другим. За одно нынешнее лето из числа высших должностных лиц убиты командир Черноморского флота Чухнин, Самарский губернатор Блок, Временный Варшавский генерал-губернатор, генерал от кавалерии Вонлярлярский, помощник Варшавского генерал-губернатора по полицейской части генерал Маркграфский и командир лейб-гвардии Семеновского полка генерал-майор Мин. Независимо от сего, произведен рад возмутительных, сопровождавшихся многочисленными жертвами, покушений на должностных лиц, каковы, например, покушения в Севастополе на коменданта крепости Неплюева и на председателя Совета министров на Аптекарском острове. Наконец, полиция каждодневно терпит громадный урон убитыми и ранеными.

Преступления эти ясно доказывают, что революционные организации напрягли все усилия к тому, чтобы воспрепятствовать спокойной работе правительства, расстроить его ряды и применением грубого насилия прекратить всякую работу мысли и всякую возможность созидательной жизни государства. Встревоженные этим население и общественные группы обращают свои взоры к правительству и ждут авторитетного заявления как о причинах, угнетающих общественное сознание злодеяний, так и об отношении к ним государственной власти.

Ввиду этого правительство считает необходимым заявить, что еще до роспуска Государственной думы революционные круги деятельно подготовляли, с одной стороны, вооруженное восстание, которое должно было, по их расчетам, осуществиться при помощи войска и флота, с другой же — всеобщее аграрное движение, обещавшее, будто бы, объять всю страну. Революционный натиск должен был быть поддержан проникшими в Государственную думу представителями крайних партий, стремившимися к захвату исполнительной власти и превращению Думы в Учредительное собрание. Успех дела в народе обеспечивался, по мнению революционеров, объездами сельских местностей и устною проповедью неприкосновенных членов Думы, из сочувствовавших их учению. В то же время имелось в виду путем всеобщей забастовки приостановить всю экономическую жизнь страны.

После роспуска Государственной думы, быстрого подавления Кронштадтского и Свеаборгского мятежей, неудачи задуманной общей забастовки и принятия решительных мер против аграрных беспорядков крайние революционные группы, желая ослабить впечатление неудачи их замыслов и не допускать творческую работу правительства, решили, путем уничтожения высших должностных лиц, произвести впечатление в стране, а на правительство навести панику. Хотя такие отдельные террористические акты знаменуют скорее бессилие революции в деле осуществления движения общего, чем успех ее, но вся обстановка подобных преступлений, по жестокости своей, располагает общество к смятению и тревоге более даже, чем длительное революционное движение.

В чем при таких обстоятельствах должна заключаться обязанность правительства и что оно должно предпринять? Ответ на это может быть один: цели и задачи правительства не могут меняться в зависимости от злого умысла преступников: можно убить отдельное лицо, но нельзя убить идею, которою одушевлено правительство. Нельзя уничтожить волю, направленную к восстановлению возможности жить в стране и свободно трудиться.

Преступная деятельность, несомненно, затрудняет достижение конечной цели, но так как эта цель не может быть поставлена в зависимость от явлений случайных, то здравый государственный разум указывает на необходимость устранить препятствия, напрячь все силы и идти вперед к решению намеченных задач. Из этого ясно, что злодейства должны пресекаться без колебаний, что если государство не даст им действительного отпора, то теряется самый смысл государственности. Поэтому правительство, не колеблясь, противопоставит насилию силу. Долг государства остановить поднявшуюся кверху волну дикого произвола, стремящегося сделать господами положения всё уничтожающие противообщественные элементы. В видах борьбы с ними местным властям даны самые определенные указания: за нерешительность по отношению к ослушникам Царской воли на них ляжет тяжелая ответственность. Администрация употребит все усилия, все предоставленные ей законом средства, чтобы остановить проповедь насилия и проявления ее на деле. Если разрушительной пропаганде удастся вызвать среди темной части населения аграрные беспорядки, то они будут остановлены вооруженною силою и ответственность за жертвы ляжет на подстрекателей.

Наряду с сим правительство не могло не обратить внимание на то, что и обыкновенное судебное производство не вполне приспособлено к обстоятельствам настоящего времени и не дает возможности достаточно быстрой репрессии за преступления, выходящие из ряда обыкновенных. Поэтому признано необходимым издать временные правила о военно-полевом суде для суждения обвиняемых в наиболее тяжких преступлениях в местностях, объявленных на военном положении или в положении чрезвычайной охраны. По этим правилам судопроизводство и приведение приговора в исполнение значительно приближаются к моменту совершения преступления. Независимо от сего, ввиду развивающегося за последнее время нового тягчайшего вида преступления — пропаганды в войсках — изданы также временные правила об усилении наказуемости за этого рода преступления. Таким образом, болезнь, которую переживает наше Отечество, вызвала необходимость приспособления к ней государственного организма, с целью побороть зло без ущерба для жизненности государства.