Человек из пустыни - Елена Грушковская

— Здесь вызов обслуживания, — сообщил Йоши, включая экран на стене. — Пользоваться этим очень просто: заходите в главное меню и выбираете то, что вам нужно. Имеются следующие опции: питание, бельё, уборка, покупки, прокат транспорта. Предусмотрен вызов врача, межпланетная и внутренняя связь. Также на этот экран будут поступать сообщения от администрации санатория, а ещё с него вы можете получить информацию о развлечениях. В каждом номере есть телевизор и радио. Здесь принимается тысяча четыреста сорок пять каналов и более трёх тысяч радиостанций. В каждом номере отдельный санузел, сейф и, разумеется, кондиционер. С любыми вопросами или претензиями вы можете обратиться к дежурному по этажу Зео, он постоянно находится в коридоре.

В «Оазис» прибыл король Раданайт — это была главная новость дня. Не было точно известно, сколько он собирался здесь пробыть, но вечером того же дня в честь прибытия такого высокого гостя устраивался большой приём в главном зале центрального корпуса. Начало было в десять, и прийти могли все желающие.

Гости начали собираться даже раньше: в полдесятого зал был уже полон. Желающих увидеть короля оказалось так много, что пришлось в спешном порядке ставить дополнительные столы с напитками и угощениями в прилегающем к корпусу саду, а также устанавливать там музыкальную аппаратуру и экраны. Джим с Лейлором и полковником Асспленгом пришли без пяти десять, и, хотя они как будто не опоздали, места в зале им не хватило, поэтому пришлось расположиться в саду. В пять минут одиннадцатого на всех экранах появился спускающийся по широкой мраморной лестнице король Раданайт. Сегодня вместо неизменного строгого тёмного костюма он был весь в белом: на нём был длинный белоснежный плащ, под которым король был одет в тонкую облегающую рубашку и такие же брюки, а на его бёдрах сверкал широкий пояс, усыпанный феонами. Король не изменил лишь своему пристрастию к блестящим сапогам, которые в соответствии с цветом его костюма также были белыми. Волосы крупными блестящими локонами струились ему на спину и плечи, обрамляя его высокий белый лоб, увенчанный сверкающей короной.

— Добрый вечер всем! — сказал он своим мягким голосом, сияя улыбкой и раскинув руки в стороны, как будто желая обнять всех присутствующих.

Таким светлым, молодым и прекрасным Лейлор короля ещё никогда не видел. Разразилась овация, заглушив все остальные звуки, и не стихала минуты две, а король, прижимая руку к сердцу, дарил всем лучезарную улыбку. Он даже поклонился и послал всеобщий воздушный поцелуй, а овация всё не стихала. Лейлор вдруг почувствовал сладкое замирание в груди и странную, ни на что не похожую тоску: никого прекраснее короля он никогда в жизни не видел. Сверкала корона, сверкал феоновый пояс, но ярче всего сверкала улыбка Раданайта, а его ясный взгляд излучал потоки тёплого света, в котором Лейлор утонул и растворился без остатка. Овация понемногу стихла, и король сказал:

— Я приветствую всех вас, друзья, в этом прекрасном месте, в этот дивный вечер… Надеюсь, вам хорошо здесь отдыхается?

Ответом ему был восторженный гул, и король поднял руки в знак того, что он просит минутку внимания.

— Друзья… Я не стану произносить долгих речей. Давайте просто веселиться — ведь именно для этого мы все здесь и собрались. Наслаждайтесь этим прекрасным вечером, получайте удовольствие, дарите друг другу улыбки… Всем приятного вечера!

Его слова накрыла новая волна овации. Король сделал кому-то знак, и заиграла музыка. На экране его сменил певец Баффи Колхоун и разразился такими руладами, что трудно было поверить, что такие звуки могут издавать голосовые связки живого существа, а не производятся каким-либо музыкальным аппаратом. Однако это был его настоящий голос: уважающий публику Баффи никогда не выступал под фонограмму и дарил своим слушателям только живое исполнение. Под мощно изливающиеся потоки его голоса Лейлор выпил рюмку маиля и почувствовал на своём плече чью-то руку. Это был полковник Асспленг.

— Не увлекайся, — сказал этот лысый зануда. — Пей сок.

Он и сам не умел веселиться, и другим портил удовольствие, и Лейлору не хотелось весь вечер находиться рядом с ним, но ничего поделать было нельзя: он сопровождал их с отцом. Если уж отцу так хотелось, чтобы их сопровождал офицер, можно было бы взять Илидора: только от него Лейлор был согласен терпеть замечания. Кем возомнил себя Асспленг? Может быть, он уже примеряет на себя роль спутника его отца?

— Схожу в холл, — сказал Лейлор. — Может, удастся увидеть короля.

— Только не задерживайся надолго, — отозвался отец.

В холле было полным-полно народу. Все ели, пили и слушали Баффи — кто сидя, кто стоя, не воспрещалось и ходить. Короля Лейлор увидел, как и следовало ожидать, на самом лучшем месте в зале, за самым большим и щедро накрытым столом, и его окружали сливки здешнего общества. В жизни он был ещё прекраснее, чем на экране, и Лейлор наблюдал за ним, как зачарованный. Король не видел его и разговаривал с господином очень важной и представительной наружности, у которого вместо волос на голове был коричневый панцирь, а брови представляли собой чешуйки того же цвета. Лейлор отчего-то знал: король должен был на него посмотреть. И он посмотрел! Пол поплыл из-под ног Лейлора, а на лице сама собой расцвела улыбка — наверно, донельзя глупая, но Лейлор ничего не мог с собой поделать. Его сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались, а король вдруг улыбнулся ему в ответ, окружённый сияющим ореолом, и Лейлор воспарил в сказочные высоты — на седьмое небо. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались, а весь остальной зал с гостями как будто исчез, остались только они вдвоём — Лейлор и король. Король встал, забыв о своём собеседнике, а тот стал подслеповато всматриваться в том же направлении, пытаясь разглядеть то, что так заинтересовало короля. Раданайт сделал шаг по направлению к Лейлору, не сводя с него взгляда, а тот, не вынеся этого головокружительного, уносящего ввысь восторга, стремглав бросился обратно в сад и долго не мог остановиться, пока не оказался далеко за его пределами — в другом саду, который был пуст. Опустившись на скамейку, Лейлор прижал руку к колотящемуся сердцу. Король видел его, и он ему улыбнулся! Причём это была не мимолётная незначащая улыбка, а такая улыбка, от которой переворачивается сердце и хочется смеяться и рыдать одновременно.

Посидев и немного придя в себя, Лейлор решил всё-таки вернуться к отцу с полковником Асспленгом. За столиком он их не нашёл: в саду танцевали, и среди танцующих пар Лейлор увидел их. Асспленг не сводил с отца своего стального взгляда, способного привести в смущение кого угодно, а отец смотрел куда-то в сторону и вниз, стараясь, по-видимому, избегать этого взгляда. Воспользовавшись тем, что они его не видели, Лейлор налил себе рюмку маиля и выпил залпом, а потом вдруг увидел короля, который ходил между столиков, ища кого-то взглядом. Сначала Лейлор обмер, а потом его щёки запылали, а ноги приросли к месту. Король увидел его и снова засиял этой особенной улыбкой, а Лейлор, сам не зная, почему, опять бросился в бегство. Налетая на танцующих и бормоча «извините» на всех известных ему языках, он чувствовал, что ноги оказываются его нести, подкашиваются, и ему оставалось только, добежав до ближайшей скамейки, рухнуть на неё. Обморочный восторг — вот, пожалуй, как можно было бы назвать его состояние.