Тонкие грани чувств - Олли Серж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы в Аргентине, – удивлённо шепчу сама себе и чувствую, что сюрприз придется мне по вкусу, – подхожу ближе к мужчинам, возвращая улыбку незнакомцу, – We are always ready for tango* (к танго мы готовы всегда)
– Догадалась, – улыбается Рома и кладёт руку на мою голую спину, – Тогда познакомься с Александром. Сегодня он – наш «танго-такси».
Алиса
– Какие красивые, – я не могу отвести взгляд от стен в танцевальном классе, на которых развешаны фотографии. Черно-белые и современные цветные снимки, запечатлевшие страстные объятия, трепетные касания и идеальную синхронность тел, отзываются во мне настоящим возбуждением.
– Эту коллекцию я собираю уже двадцать лет. Каждая фотография уникальна. Если присмотреться к изображённым парам, то можно увидеть, как прошёл день мужчины и женщины, какие чувства они испытывают к друг другу, и даже какое время они в отношениях.
– Невероятно! – я, как заворожённая, двигаюсь по залу, пока Рома замер возле двери, пытаясь справиться с напряжением. Он задумчиво переводит взгляд то на картины, то на меня, то на Александра, видимо, прикидывая возможную степень интимности нашего урока, и хмурит брови. Ревнует? А ведь всего пару часов назад этот собственник вливал в мои нежные уши что-то про доверие. Или оно у нас одностороннее? Тогда он ещё и шовинист. Мммм…
– Прошу Вас, Роман, – Александр подаёт ему руку, приглашая на середину паркета. Я еле сдерживаю смех, видя, как вытягивается лицо моего жениха.
– Эээ, – он пытается найти способ избежать тесных мужских объятий, – Я думал, что буду танцевать со своей девушкой, а вы просто покажете основные фигуры, как преподаватель.
– Молодой человек, – тангерос обезоруживающе улыбается, – Есть несколько версий происхождения танго. Одна из них гласит, что танец много лет был суровым и исключительно мужским. Танцем – дуэлью, можно даже и так сказать, в которой приз – внимание женщины. Основной задачей было наступить как можно больше раз на ноги оппонента. Иногда дело доходило и до поножовщины, ведь именно при тесном контакте легче всего всадить «перо» в бочину.
– Может быть, Алиса первая преступит к уроку, а я немного «втянусь» в атмосферу? – делает последнюю попытку отказаться.
– Я понимаю ваши сомнения, Роман, но девушку учить я не буду. Ее научите Вы сами так, как понравится только вам. Женщина в танго всегда полностью ведома своим мужчиной, она должна почувствовать ваш контроль и покориться, – Рома ошарашено кивает и все-таки идёт вслед за хореографом на исходную позицию.
– Два шага, затем поворот, – Александр включает музыку с пульта, – Четыре шага по линии и «качели», – опытный танцор ведёт мягко и твёрдо, – Ни в коем случае не смотрим под ноги. Вы должны быть уверенным в следующем действии. Иначе, как за вами сможет пойти женщина? Не понимая, что вы задумали, она будет постоянно спотыкаться и наступать вам на ноги, – он начинает двигаться на Рому, сокращая дистанцию до минимума, – Сейчас «скада» – я будто вторгаюсь в ваше пространство. Чувствуете? Теперь одна нога осталась свободной, опишите ею небольшой круг по полу «лапис». Так. Великолепно.
Удивительно. Странно и эстетично. Два высоких, сильных и совершенно разных мужчины держат друг друга, пытаясь не допустить вторжения на личную территорию. Для них цель движений не доверие, а компромис, законченный рисунок, целостность. Казалось бы, просто танец. Ну что такого? Но какая глубокая в нем философия для обоих полов. Все, как должно быть в жизни. Состоялся ли наш урок? Я уже сейчас могу сказать, что определённо да.
– Я все правильно делаю? – спрашивает Рома, а Александр проводит ещё одну цепочку шагов и резким движением по оси разворачиваете его ко мне.
– Вот сейчас и узнаём, – тангерос вкладывает мою руку в ладонь Фетисова, и мы встречаемся с Ромой взглядами. Я чувствую, что пойду сейчас за ним, куда бы он не сказал. Хоть на край света, – Не разговариваем, – предупреждает наш возможный диалог хореограф, – Алиса, закройте глаза, отдайтесь своим чувствам.
Я послушно иду в центр зала, растворяясь в музыке, в любимом, узнаваемом с первых сандаловых нот, запахе, в нежных и твёрдых руках. Мне кажется, Рома чувствует, что я хочу быть ещё ближе к нему, делает поворот и впечатывает меня в свою грудь спиной. Он контролирует мое равновесие, а я не могу даже выровнять собственное дыхание. Грудь вздымается под тонкой тканью, Рома мажет по ней взглядом. Я ощущаю, как напрягаются и покалывают от возбуждения соски. Шаг, второй, мозг превращается в кисель. Мои бёдра скользят по его. Вдруг он резко прогибает меня назад, в последний момент уберегая от падения и удерживая на весу, обводит полукруг, медленно возвращая к своей груди. Теперь мужчина успокаивает, горячие ладони скользят по моим плечам вниз, по рукам до колотящихся пульсом запястий. Чуть склоняет голову, и опалив дыханием шею, отступает от меня, заставляя следовать за собой, желать, искать его опоры. Когда тяжёлые ладони возвращаются на мою оголенную спину, меня накрывает какое-то необъяснимое чувство эйфории. Рука в руке. Снова глубокий прогиб на грани моего равновесия, и я оплетаю оголенной ногой его бедро. Нежная кожа горит от интимного прикосновения к ткани брюк. Тот, кто придумал для танго каблук высотой в девять сантиметров, совершил последний сокрушительный удар по женской самостоятельности в этом танце.
– Кхм – Кхм, – раздаётся за моей спиной тактичное покашливание и я вздрагиваю. Александр! Совсем забыла, что мы не одни, – Мне очень жаль вас прерывать, господа, – он с удовлетворённой улыбкой смотрит на наши будто приклеенные к друг другу тела. Рома после остановки не отпустил меня от себя ни на шаг, а только крепче прижал, прошептав на ухо какую-то убийственно эротичную нежность, которую мой поплывший мозг уловил разве что настроением, но ни как не смыслом, – Через час начнётся представление в «Доме Карлоса Гарделя». Нам пора выезжать, если мы хотим сегодня вкусно поужинать и продолжить знакомство с национальным танцем Аргентины. У вас есть несколько минут, чтобы прийти в себя. Я подожду внизу. – Александр, подмигнув нам, выходит из танцевального класса.
– Девочка моя, – губы Ромы находят мои и едва ощутимо прикасаются в поцелуе, – Ты знаешь, меньше всего на свете я сейчас хочу есть и смотреть спектакль, – от его откровенного, порочного взгляда, меня заливает стеснением. Что здесь сейчас происходило? Проходит минута, прежде чем, я сама отстраняюсь от его груди, чувствуя в себе силы разорвать тесный контакт.
– Может быть, – голос дрожит от пережитых эмоций, – Все-таки стоит поехать? Александр говорил, что люди покупают билеты за
