Пирог из горького миндаля - Елена Михалкова

– Хорошо, – смирилась Татьяна. – Давайте поговорим.

Рассказ Макара она и в самом деле выслушала, не произнеся ни слова. Илюшин пытался догадаться, о чем она думает. Но лицо Татьяны оставалось непроницаемым.

Сдвинутые брови, в морщинистую складочку собранные губы. Она выглядела лет на десять старше своей беззаботной сестры. И ни малейшего сходства с Яной – дочь, очевидно, пошла в отца. Вечный раб на галере, машущий веслами без отпусков и праздников. Счастье у этих людей выглядит как мрачная гордость: «Я смог! Я сделал!» Не жизнь, а вечная борьба с обстоятельствами.

Но при этом они безукоризненно честны и абсолютно преданны своим. Рядом с ними хорошо оборонять форт, осажденный превосходящими силами врага. Они никогда не сдадутся и к тому же метко стреляют.

Когда Илюшин закончил, женщина некоторое время хранила молчание. Макар ожидал вопросов о преступлении, но Татьяна сказала другое:

– Зачем вы явились?

– Мне нужно кое-что у вас узнать.

– И что же?

– Из-за чего поссорились сыновья Прохора?

Кажется, ему удалось удивить ее. Она явно ждала других вопросов.

– При чем тут… Хотя ладно. Они поссорились из-за собаки.

– А подробнее?

Татьяна немного подумала, вспоминая. И рассказала.

Собаку звали Гектор. Это был английский бульдог, неприветливый ко всем, кроме своего хозяина. Юра Савельев увидел его на выставке и купил, подчиняясь мимолетному порыву. Суровый пес, тяжелый, брылястый. Передвигался он с трудом, предпочитал лежать на солнышке. Характер у него оказался мрачный. Склонный к мизантропии Гектор рычал, когда к нему подходили слишком близко, и не позволял себя гладить. По утрам Юра брал его на поводок, и, неохотно передвигая кривые ноги, пес брел на прогулку. На замеченных по дороге кошек хрипло лаял. Однако с места при этом не двигался.

Сперва поселок вылезал смотреть на это кривоногое сиплое чудовище. Потом привыкли.

В то лето Таня, Юрий, Вениамин и Тамара гостили у Прохора. Пес никому не радовался, но особенно невзлюбил Тамару. Когда она проходила мимо, приподнимал свою огромную голову, всю в складках толстой кожи, и рычал. Рык у пса оказался львиный: страшный, пробирающий до мурашек.

Может быть, его сердила длинная Тамарина юбка с бубенцами, позвякивающими при каждом шаге. Или ноздри пса раздражал запах ее благовоний.

Тамара попросила убрать собаку на задний двор. Сам Гектор облюбовал место в теньке сбоку от крыльца, разрыл там землю и дремал, просыпаясь только чтобы подкрепиться и порычать на женщину.

Юрий возразил, что на заднем дворе Гектор лежать не станет. Проверили – и оказалось, что он прав. Задний двор бульдог расценил как ссылку. Он раз за разом возвращался оттуда, тряся лобастой башкой, и зло косился на посмеивающегося Прохора.

«Я боюсь ходить мимо него! – жаловалась Тамара. – Он меня укусит!» Юрий похлопывал пса по спине и заверял, что Гектор миролюбивее овечки. Он рычит лишь потому, что ему не нравится летящая Тамарина юбка. Стоит той переодеться в джинсы, и все будет в порядке.

Менять юбку на джинсы Тамара не хотела. Ей не нравилась идея идти на поводу у злобного пса.

Некоторое время все продолжалось по-прежнему: Гектор спал у крыльца, Тамара ходила мимо него, он просыпался и издавал яростный рык, она молча отпрыгивала… Через три дня Вениамин потребовал, чтобы пса посадили на цепь. Раз он самостоятельно покидает задний двор, нужно ему помешать.

Юрий встал на дыбы. Бульдог – не охранная собака. Сидеть на цепи для него унизительно. После долгих споров сошлись на том, что Гектора можно привязать возле облюбованного им места. Тамаре будет спокойнее: даже если пес кинется, веревка ему помешает.

Однако в бульдоге неожиданно проснулся дух вольнолюбия. Пес мало двигался, но не желал, чтобы ограничивали его свободу. Его привязали веревкой – он перегрыз веревку. Прицепили к ошейнику карабин от поводка, закрепив другой конец на перилах, – Гектор перегрыз поводок. Юрий съездил в город и вернулся с тонкой цепочкой. Первые четыре часа Гектор гремел ею так, что у Раисы началась мигрень, а затем дернулся и вырвал ее вместе с балясиной.

Прохора забавлял конфликт сыновей. Юрка твердолобый, Венька взбалмошный. Юрка интересы пса ставит выше пустых страхов Тамары. Венька в ярости от того, что брат не воспринимает всерьез угрозу его жене. И ни один не желает уступать.

Прохор с любопытством ждал, чем все закончится. Но когда Вениамин попробовал прибегнуть к его помощи, отреагировал резко: ваши дела – меня не втягивайте! Раиса ходила за ним следом, смотрела умоляюще: Проша, ты же хозяин в доме – придумай, разберись с детьми! Давай хоть вольер сколотим для этого несчастного пса!

Прохор стукнул кулаком по столу и рявкнул: сами разберутся!

И разобрались. Только не так, как ожидалось.

Неделю Тамара молча ходила мимо рычащего бульдога. Темнела лицом, на Юрия не смотрела, на шутки Прохора не отзывалась. «Откусит он тебе ногу, Тамара, как танцевать будешь?» Татьяне, державшей нейтралитет, казалось, что Вениамин с Тамарой что-то задумали.

– …Уезжай отсюда, Венька. – Татьяна покосилась в сторону крыльца. – Если вам тяжело, зачем себя мучить?

Вениамин оскалился.

– Почему это я должен уезжать? Здесь и мой дом тоже. Я родную мать полгода не видел! А я ее люблю, между прочим, и хочу с ней побыть подольше!

– Тогда пусть Тамара уезжает.

– Она моя жена, – отрезал Вениамин. – Останется со мной.

– Тебе ее не жалко? Ей же страшно.

– Что-нибудь придумаю, – пообещал Вениамин.

– Не вздумай отравить собаку. – Татьяна даже вздрогнула, представив, что тогда случится. – Ты понял, Венька? Не вздумай!

– Не собираюсь я его травить! С ума сошла, что ли? Иди, погуляй. Развеяться тебе надо.

Татьяна ушла, но нехорошее предчувствие никуда не исчезло.

Два дня прошли тихо. Тамара даже начала улыбаться Юрию. Вениамин мило подшучивал над тем, что из пасти Гектора вечно течет слюна. Раиса успокоилась.

А на третий день в сад Савельевых забрался шестилетний мальчишка из семейства Загорских. Стоял жаркий полдень. Все укрылись в доме. Бульдог дремал на разрытой прохладной земле. Мальчишка подкрался к Гектору, присел перед ним и дунул бульдогу в нос.

– …Я была в кухне и услышала дикий крик, – сказала Татьяна, не глядя на Макара. – Вы, наверное, знаете, что собак нельзя так будить. Даже самый добродушный пес может спросонья кинуться на человека. А Гектор не был добродушным.

Она помолчала.

– Что случилось с мальчиком? – спросил Илюшин.

– Пес вцепился ему в лицо. Он порвал парнишке обе щеки, но кости остались целы. Врач потом сказал, что это исключительное везение. Прохор оплатил все операции. Но Загорские с тех пор все равно возненавидели нашу семью. При каждом удобном случае мелко пакостили, если не могли по-крупному.

– А что Юрий?

– Он был ошеломлен. Отец с Вениамином надавили на него, и он принял решение усыпить Гектора.

– Почему не отдать в другие руки?

– Юра считал, что бульдог может быть опасен для детей. Он мне так и сказал: «Не хочу брать на себя вину за страдания еще одного ребенка». По-моему, он думал, что Гектор его предал. Юра ведь ему так доверял, так рассчитывал на его миролюбие…

Макар подумал, что хуже циников только идеалисты.

– Гектора усыпили, – продолжала Тамара. – На обратном пути из ветлечебницы Юрий заехал к Загорским, чтобы узнать, как здоровье мальчика. Они люди простые и довольно грубые, так что на него накричали и выгнали.

Илюшин представил, как Юрий, потрясенный смертью собаки, уходит из чужого дома под обвиняющие крики хозяев.

– А потом его догнал брат пострадавшего мальчугана и сказал, что пару недель назад они разговорились с красивой женщиной и та подбила пацана подобраться к псу из дома Савельевых и дунуть ему в морду. Спровоцировала их.

– И описание совпадало с Тамарой, правда?

Татьяна кивнула.

– Когда Юрий вернулся домой, на нем лица не было. Он кричал брату, что это они вдвоем с женой все придумали, чтобы собака показала себя монстром. Вам, кричал, плевать на мальчишку. Лишь бы добиться своего любой ценой. Тварями их обзывал, плакал… Ужасная сцена.

– А что Прохор?

– Пожал плечами. Сказал, что собаку можно завести новую, а ребенка починят. Хотя лично он предпочел бы, чтобы у мальчика остались шрамы. Идиотов, говорит, с детства надо как-то помечать. Тут Юрка заорал, не надо ли как-нибудь помечать сволочей. Схватил стул и пошел на Вениамина. Мы с Раисой завизжали, кинулись на него… Не успели. Прохор сам у него стул вырвал и говорит: у себя дома можешь мебель портить, а мою не надо, она дороже тебя стоит. Юра после этого сразу уехал.

– А Вениамин?

– Остался победителем, конечно, – удивленно отозвалась Татьяна. – Он отвоевал территорию. Выгнал соперника. Тамара клялась, что мальчишка Загорских все выдумал. Но я думаю, она и в самом деле подговорила глупого ребенка испугать бульдога. Мстительный она человек. И расчетливый. Могла и денег ему пообещать. Вот после этого Юрий с Вениамином и не разговаривает. Хотя это так давно случилось.