Записки моряка. 1803–1819 гг. - Семен Унковский

Во время обеда разговоров было мало, потому что беспрестанно подавали новые кушанья, и старик вице-король наблюдал, делаем ли мы честь его неистощимым блюдам. После обеда подали кофе и затем мы раскланялись, прося сделать нам честь посетить наш корабль, но старик маркиз извинился, что по законам Испании вице-король может принимать гостей, сам же не должен ни у кого бывать.

Г-н Абадия исходатайствовал нам право на торговлю в Лиме, наравне с испанскими подданными, чего никому из иностранцев до сего времени не дозволялось в испанских колониях. Получив такое благоприятное позволение, мы свезли в таможню все запасы русских изделий, которые назначены были в продажу г-ном Барановым и в непродолжительном времени явились покупщики на самых выгодных условиях в промен на хилийскую медь, хину, перуанский бальзам, гумигуд, вигонью шерсть, хлопчатую бумагу и часть на наличные деньги, которые были необходимы для нашего продовольствия и запасов свежей провизии.

Частые сношения с г. Лимою и посещения испанцев доставили нам удовольствие познакомится с лучшими фамилиями жителей, где мы были приняты весьма любезно.

Г. Лима отстоит от Кальяо на расстоянии 16 верст от моря. Местность эта постепенно возвышается, но в самой умеренной степени. Дорога шоссейная, но еще недавно устроена, и поэтому трудна для экипажей и лошадей. Так как в окрестностях, прилегающих от моря к Лиме, никогда не бывает дождей, весь круглый год при жаркой атмосфере, после утренних сильных рос, с 8-ми часов утра и до заката солнца, всегда страшная пыль, и путешествующие никогда иначе не ездят как по самое горло покрытые бумажною белою мантилиею с соломенною шляпой с большими полями на голове. Кроме торговок мулаток и негритянок на площадях, беспощадно громко кричащих вместе с попугаями в клетках, других существ женского пола во время дня никого не увидишь, и, если изредка появляются женщины на улицах порядочно одетые, то всегда закрытые шелковым покрывалом, перехваченные от стройной эластической, кофейного или черного цвета юбки, но столько короткой, чтобы чисто обутая хорошенькая нога была видна. Быстрая кокетливая походка лимлянок и стройный стан невольно заставляют иностранца забегать вперед и посмотреть в глаза проходящей мимо женщине. Тогда она непременно на мгновение откроет свое покрывало, и часто, увы, увидишь вместо хорошенького личика какую-нибудь, хотя тоже стройную, но дрянную харю мулатки. Как только солнце своим нижним краем коснется горизонта, тогда при захождении его смолкает все говорящее народонаселение, и весь католический мир Лимы благоговейно, с тихою молитвою на устах, провожает это великолепное светило с точно таким же приветствием как встречал и утренний восход его. Это европейцы и креолы испанские заимствовали от прежних обитателей этой страны — перуанцев, поклонников солнца. Племя этих последних кротких обитателей живет в первобытных своих хижинах в окрестностях Лимы, и мы нередко посещали жилища этого доброго народа, уныло, но с добродушием принимавших нас в своих хижинах в тени ветвистых деревьев. Я пил у них квас, приготовленный из рису или кукурузы, совершенно похожий по вкусу на наш русский.

По захождении солнца опять начинается та же обычная суета торгового люда, и аристократия, кейфуя в домах днем с закрытыми в окнах рамами, в сумерки собирается на гулянье, где всякого рода прохладительные готовы к услугам. Совершенно другое общество людей появляется во время вечерних прогулок, все дамы в своих легких белых нарядах, щеголевато одетые, со своими чинными кавалерами гуляют до 11-ти часов и долее и потом возвращаются домой и доканчивают вечер в разговорах, пении с аккомпанементом какого-нибудь искусного гитариста. На этих вечерах мне случалось пробыть иногда до 2 часов утра, очень приятно. В то же время по вечерам как молодые кавалеры и дамы при вечерней прохладе наслаждаются жизнью, а в трактирах на биллиардах, в кости, в карты, домино предаются страстно играющие. Тут почти всегда найдешь монахов, августинцев, проигрывающих целые ночи в своих белых рясах.

Численность населения г. Лимы во время нашего пребывания считалась до 80 000 жителей мужского и женского пола, перемешанных с европейцами мулатов и частию негров. Кроме приходских церквей находится 4 огромных мужских монастыря. St. Domingo и St. Pedro [св. Доминго и св. Педро] из них самые замечательные[101]. В последнем обитают иезуиты[102] — последних до 200 человек живет в этом монастыре. Нравственность монахов весьма сомнительна, особенно августинцев, которых можно видеть всегда разделяющими обычные удовольствия светских людей. Монастырь св. Доминго при обширности своей, богато украшен. Мы видели 13-футовые колонны из литого серебра, украшающие алтарь.

Прежние постройки были каменные, но после сильного землетрясения, случившегося в 1747 году, когда г. Кальяо с 4000 обитателей провалился, тогда и в Лиме все строения пострадали от землетрясения, и с тех пор дома начали строить из такого материала в виде плетней, обмазанных глиною и крепко сбитыми стенами, так что при землетрясении стены не трескаются. Впрочем, дома здесь большей частью одноэтажные и никогда не строятся выше двух этажей, с плоскими крышками, на которые живущие выходят наслаждаться прохладою вечернего воздуха.

Нам сказывали, что во время сильных землетрясений колокольни церквей шатаются, как деревья от сильного ветра. Легкие землетрясения повторяются в окрестностях Лимы почти каждый месяц. В наше пребывание таковых было два. Однажды я шел по улице после полудня в 6 часов и вдруг почувствовал под ногами колебание земли. В одно и то же мгновение все жители выбежали из своих жилищ, становились на колени и молились. Я только по этому и понял, что было землетрясение. Это так всегда делают жители при всяком малейшем колебании земли, боясь, чтобы не повторилось сильнейшее землетрясение, подобное тому, которое предки их уже раз испытали.

Вот как рассказывали нам о великом землетрясении 1747 года. В одно мгновение глаза вода отхлынула от брегов и рейд порта Кальяо оказался без воды. Корабли, стоявшие на рейде, сорвало с якорей и, через несколько секунд, при возвращении воды обратно, этою ужасною волною были выброшены за 3 мили на берег по направлению к Лиме, а город Кальяо со всеми обитателями исчез и тут образовался пролив, отделяющий ныне остров Лоренцо. Мы посещали то место, где был старый Кальяо и только кое-где видны остатки кирпичей от бывших домов и место в рытвинах и ямах. Вся окрестность Кальяо пропитана селитрою, и местность эта представляет как будто болото, подернутое беловатою влагою. Еще нам рассказывали, что это великое и ужасное землетрясение случилось в то время, когда жители предавались во время ночи карнавала неистовым пляскам, голые, без всякой одежды, и потомство считает это карою небесною за грехи, подобно как было с Содомом и Гоморрою.