Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России - Лев Соцков

Наконец, Богомолец сообщает Вишневскому, что в самое ближайшее время он направит к нему связника, который заберет у него собранный материал и передаст инструкции на дальнейшее.

На эту ходку пошел один из лучших и удачливых связников Богомольца по кличке «Летучий голландец». Советскую границу ему, однако, перейти не удалось. При задержании он оказал вооруженное сопротивление и был застрелен пограничным нарядом. В его экипировке нашли книгу с тайнописью, которая поддалась проявлению по рецепту, имевшемуся у Вишневского. Хотя денег своему агенту Богомолец давал немного, стоил он ему дорого: приходилось расплачиваться жизнями соотечественников, бедствовавших в эмиграции.

Как делают ферран?

Задание, которое получил Калужский, проявив очередную тайнописную инструкцию, сильно озадачило его. Там было написано: «Важно. В СССР изобретен новый метод покрытия железного листа алюминием. Получаемое в результате этого процесса металлоизделие называется ферран. Нам крайне желательно иметь информацию о технологии его производства и небольшой образчик».

Интересно, как там, за кордоном, представляют себе его действия. Он экономист, управленец, его амплуа — это цифры, планы, отчеты, заключения, проверки и прочее. Для того чтобы узнать что-либо ценное, нужна техническая документация, а он к ней доступа не имеет, либо разговор со специалистом на профессиональном языке, чего он тоже не может себе позволить. К тому же его промышленное объединение «Сталь» не курирует завод по производству феррана. Небольшой образец, вероятно, достать под каким-нибудь предлогом можно было бы (в СССР появились так называемые несуны, оригинальное явление социализма), но для этого нужен человек с производства. Привлекать еще кого-то Калужский не готов.

Все очень быстро дойдет до слуха чекистов, они наверняка уже позаботились об охране всего, что связано со столь значимым для народного хозяйства, и особенно «оборонки», изделием. Кстати, а почему, собственно, ферран заинтересовал его идейных сподвижников на Западе? Чутьем офицера-деникинца он догадался, что об этом, видимо, попросили бывшие союзники. Надо будет намекнуть в очередном письме, что он все понимает, но некоторые вещи выше его возможностей. Вот о резко возросших заказах промышленности на ферран он напишет, возможно, что-то выудит о реальных масштабах его использования, но не более того.

Он, Калужский, будет писать о том, что знает. Им подготовлен большой отчет о выполнении плановых заданий авиационной промышленностью, в том числе по московскому авиазаводу № 39, где он был в составе бригады, разрабатывавшей предложения по совершенствованию управления производством. В таком же качестве он посетил и ряд других предприятий, так что вполне может ответить на многие вопросы. А в порядке, так сказать, компенсации за ферран сообщит данные о новом авиационном двигателе, которым оснащается советская бомбардировочная авиация.

Вопросов было поставлено уже много: данные выполнения народнохозяйственных планов ведущими отраслями советской промышленности, сведения по мощностям и качественным показателям крупных производств, формирование планов на очередную пятилетку и ряд других. В одном из писем Калужский как-то упомянул, что в его промобъединение приходили выписки из постановлений ВСНХ и СНК, касающиеся металлургической промышленности. Сразу же последовала реакция. Его попросили по возможности пересказывать содержание подобных документов секретного характера с указанием даты и номера соответствующего приказа или распоряжения, а также сообщать все, что касается сношений и дел военного ведомства с его трестом. Если у него появится возможность фотографировать такого рода бумаги, то его готовы снабдить фотоаппаратом (затруднять проявлением пленки его не будут). Как и прежде, тайнописную корреспонденцию следует направлять по адресу: ИРИС, месье Лоренц, 21 Сент-Огюстэн, Париж, И.

Невольно вспомнились былые союзники. Сейчас в отношениях с СССР каждый ведет свою линию и жаждет побольше отхватить от пирога. Что ж, у конкуренции свои жесткие правила, здесь союзники быстро превращаются в соперников. Экономика подчас сильнее идеологии. Калужский взял книгу — это была «Двойная жизнь» Новикова — и на 31-й странице симпатическими чернилами между печатных строк начал писать:

«Советское руководство заинтересовано в получении технической помощи по некоторым вопросам авиастроения. Подписано соглашение с министром авиации Франции во время его пребывания с рабочим визитом в Москве. Сюда уже прибыли несколько французских специалистов. В окружении Уншлихта говорят, что решено пригласить в качестве консультантов и американцев. Они будут работать на авиамоторных заводах, якобы специально выделенных дня этих целей на Урале и в Сибири. Стало известно, что американский посол Буллит на одном из банкетов зондировал почву о возможности предоставления США концессии на постоянную воздушную трассу Москва — Дальний Восток. Кроме того, шла речь о советских закупках в Америке многоместных пассажирских самолетов».

У Калужского уже готов и также ждет связника большой обзор о положении в советской авиапромышленности с множеством цифровых данных.

Его, между прочим, волнует и денежный вопрос, и об этом он несколько раз писал своим «благодетелям». Вроде бы ему определили ежемесячное жалованье — 150 долларов плюс тысячу рублей советскими. Но что-то деньги поступают нерегулярно, все ссылаются на какие-то трудности. Какие там у них трудности, с жиру бесятся, а вот у него сложности возникают даже с этими крохами. Присылают чеки на Торгсин, а их приходится оформлять на пожилого родственника. Калужский категорически настаивает, чтобы деньги присылали наличными и только со связником. Торгсин его не устраивает. Тем более что недавно был казус: допустили ошибку в написании фамилии. Столько хлопот из-за мелочевки по большому-то счету, что руки опускаются. Он лелеет мечту рано или поздно выбраться из Союза и уехать на Запад, в Европу, и ему нужно иметь хотя бы скромный запас валюты.

Поступил сигнал, что связник выехал. Человек пришел на квартиру к Калужскому в Лобковском переулке, жена Калужского была на даче, так что все можно было спокойно организовать. Свой браунинг приезжий отдал на хранение хозяину дома — видно, парень боевой. Но вот его внешний вид Калужскому не понравился. В такой потрепанной одежде здесь не ходят, там, в «Европах», своеобразное представление о московском быте. Он не преминет написать об этом своим друзьям. В остальном все вроде бы нормально. Привез инструкции по дальнейшей работе, деньги. Это приятно, что его настойчивые просьбы приняты во внимание.