Что за девушка - Алисса Шайнмел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я роюсь в рюкзаке, пока не нахожу пакетик, который мне дал Хайрам. Я вытряхиваю красную таблетку — дневную, хотя снаружи уже темно, — и кладу ее под язык. Я не хочу возвращаться в ванную за водой, так что рассасываю таблетку, как конфету, чтобы она смягчилась и уменьшилась. Вкус такой мерзкий, что я давлюсь, но в конце концов проглатываю.
Я слежу за часами и, когда приходит время, на цыпочках спускаюсь по лестнице. За руль садиться не буду, потому что родители точно услышат, как открывается гараж. Майя сказала, что одолжит мамину машину. Сказала, что отключит фары и подождет за углом, чтобы мама с папой ее не увидели.
Я открываю заднюю дверь, которая возле кухонной раковины, осторожно, чтобы не хлопнуть. На цыпочках бегу за угол. Майя поджидает меня в условленном месте. Распахиваю пассажирскую дверь:
— Отличная идея! Встретиться за углом, я хочу сказать.
Майя пожимает плечами:
— Майк так делал, когда подвозил меня домой после свидания. Если я не хотела, чтобы нас видела мама.
Черт! Не надо было говорить, что это отличная идея. Я не собиралась отвешивать комплимент Майку. О чем я думала? Почему не могла просто промолчать? Почему нельзя было просто поздороваться, как любой нормальный человек? Отметить ее классный прикид. Спросить, как она. Сказать что угодно, но нормальное.
Я делаю глубокий вдох и засовываю руки под бедра. Нужно только подождать, говорю я себе, и появится ложное ощущение уверенности.
Нужно потерпеть еще совсем немножко.
МАЙЯ
Дом Кайла — до нашего похода к Хайраму — я описала бы как самый шикарный из всех, где я бывала. Он стоит на холме с видом на залив, пусть и не таким классным, как у Хайрама. Подъездная аллея длинная, и я оставляю мамину машину — она с радостью одолжила мне ее на вечер — прямо на улице, потому что по обе стороны дорожки уже припарковано несколько машин. Посреди аллеи стоят ворота, но цифрового замка, как у Хайрама, не видно. Подниматься к дому нужно далеко в гору, и, думаю, если бы я не нервничала, мы с Джуни посмеялись бы над тем, что мы совсем не в форме, так пыхтим и кряхтим.
Майк любит бегать вверх и вниз по подъездной аллее. Я садилась на траву с краю, потому что родители Кайла из тех, у кого даже в калифорнийскую засуху газон зеленый и аккуратно подстриженный, и подбадривала его. Мне нравилось думать, что это помогает, но если взглянуть правде в глаза, Майк бегал бы тут вне зависимости от моего присутствия. Если не я, наверное, его подбадривала бы какая-нибудь другая девушка, например Ева Меркадо, десятиклассница, которая всегда была в него влюблена. Но я никогда не ревновала к Еве. Майк всегда говорил, что ему нужна только я, цитируя старую любовную песню.
На вечеринке столько народу, что, кажется, никто не замечает, как мы с Джуни заходим внутрь, рука в руке. Чего я ожидала? Что мы войдем и воцарится тишина, кто-нибудь выключит музыку и все уставятся на нас?
Ну, честно говоря, да. Именно этого я и ожидала.
Но нет, музыка такая громкая, что даже не слышно слов, только ритм басов. Раздвижные двери во двор открыты, но я вся взмокла, несмотря на ветерок. Еще немного, и мой макияж потечет, а волосы потеряют объем, и все усилия, которые я приложила, собираясь, пойдут насмарку. Джуни ведет нас через толпу — здесь столько народу, что приходится идти гуськом, но она не отпускает мою руку. У меня ладони влажные, а у Джуни — прохладные и сухие. Как она умудряется сохранять спокойствие? Меня как будто вот-вот вырвет, и не потому, что я сама этого захотела, — мне и правда нехорошо. Очень хочется развернуться и сбежать обратно в мамину машину. Джуни сжимает мою ладонь.
Кто-то кричит:
— Майя!
Я оборачиваюсь и вижу Мэгги Хаобш, которую знаю с первого класса.
— Что ты здесь делаешь?
— «Большая ночь» же, — отвечаю я неуклюже, как будто то, что никто из одноклассников не ждал моего появления, — большой секрет.
— Почему бы ей не быть здесь? — спрашивает Джуни, смерив Мэгги пристальным взглядом.
— Да нет, классно, что ты тут, я просто… Не думала, что ты в настроении для вечеринок, после всего.
Я думаю обо всех вечеринках и забегах, которые посетила за последние полгода, пока встречалась с Майком, иногда пряча синяки под одеждой.
— Не волнуйся, — говорит Мэгги, успокаивающе поглаживая меня по руке. — Хайрам сегодня не придет.
— Хайрам? — повторяю я.
— Он, конечно, неудачник, но не идиот, — продолжает Мэгги. — И Кайл сказал ему не приходить. Но я всегда готова выслушать тебя, если захочешь поговорить.
Ее голос сочится патокой. Можно подумать, что я доверилась всем ученикам Норт-Бэй, когда рассказала о том, что произошло, так что теперь каждый из них, видимо, считает, что стал моим близким другом. Впрочем, со мной так было всегда: пусть я не всех хорошо знала, но все хорошо знали меня — плата за популярность.
Джуни заметила бы, что я рассказала не «о том, что произошло», а об агрессии Майка.
Я поворачиваюсь к ней:
— Ты знаешь, о чем говорит Мэгги?
— Понятия не имею. — Джуни пожимает плечами. — Но Мэгги всегда была той еще штучкой, скажи?
— Точно. — Я киваю и снова устремляюсь вслед за Джуни.
Кто-то кладет руку мне на плечо:
— Ого! — Это Кайл. — Не думал, что ты объявишься. Пришла извиниться?
Мы с Джуни одновременно переспрашиваем:
— Извиниться?
Только у меня это звучит как вопрос, а у Джуни — как ругательство.
— Ага, — соглашается Кайл и наклоняется ко мне так близко, что я чую его дыхание.
Кайл в команде и не должен пить перед завтрашним забегом, не говоря уже о том, чтобы проводить у себя «Большую ночь». Впрочем, он всегда был довольно заурядным бегуном. Его, скорее всего, не выпустят на трек. Я всегда думала, что это Майк убедил тренера включить Кайла в команду, но никогда не спрашивала. Майк не любил такие вопросы.
— Ну, знаешь, за всю эту путаницу, — подмигивает Кайл. — Путаница — это мягко сказано, конечно, но не волнуйся, Майк нам все объяснил.
— О чем это ты? — спрашивает Джуни.
— О твоем фингале, конечно! — Кайл машет на мое лицо. — Я говорил Майку, что надо наподдать этому неудачнику хорошенько, но он сказал, что не станет опускаться
