Полночь - Александр Варго

– Я пойду, – отозвалась Татьяна, не глядя на мужа.

Эд с бесстрастным видом пожал плечами, хотя втайне был несказанно рад.

– Ну ладно. – Вячеслав поднялся с непроницаемым лицом. – Уговорили. Пошли, разомнем кости. А с этим что? – он указал на Сему.

После непродолжительных дебатов новоявленного ученого было решено связать, для чего Валику снова пришлось снимать ремень.

– Не сводите с него глаз. Воду и еду экономьте. Отсюда ни на шаг, – давал последние наставления Эд.

– Ладно, не вчера родились, – буркнула Катрин. Она бы тоже была не прочь пройтись и осмотреться, но поняла, что, похоже, оба эти мужика имеют виды на одну и ту же женщину, Татьяну то бишь. Ну что ж, пусть шлепают вместе.

Вскоре они ушли, их осталось трое – она, Валик и этот странный Сема, который все еще был в отрубе.

Катрин решила прикрыть тело Марины ветками. Получилось что-то вроде громадного костра.

– Одно радует, что тут живности нет, – бормотала хиппи, сваливая последнюю охапку. Она вытерла ладонью мокрое от пота лицо. – Если, конечно, верить этому чибзику. Нет, ну надо же, косить под идиота! Валик, ты бы смог при всех обосраться? Причем не зная заранее, найдутся ли такие лохи, которые потом будут тебе задницу мыть? Ведь если бы не Эд, он бы так и сидел с нами в обделанных штанах. Если, конечно, его бы не выбросил за борт этот толстяк Бравлин.

– Не знаю, – тоскливо отозвался Валик. Он сделал несколько глотков из фляги и облизнул губы. – Катрин, а если сейчас Айс приедет?

– Очко играет?

– М-м… а у тебя, можно подумать, нет?

Девушка вытряхнула из обуви песок и похлопала подошвами друг о друга:

– Ты знаешь, сейчас мне все по барабану. Я так мыслю, что этот Айс уже далеко отсюда.

– Хорошо бы, если так, – вздохнул Валик.

Он посмотрел на океан, сделав ладонью «козырек», чтобы в глаза не било солнце. Абсолютно пусто и спокойно. Хотя нет, вон там вдали что-то мелькнуло.

– Катрин! – позвал он. – Смотри, это что, дельфины?

В нескольких десятках метров от берега снова из воды поднялся крупный плавник.

– На дельфина не похоже, слишком светлый, – сказала авторитетно Катрин. – Больше смахивает…

– Неужели опять акулы? – тревожно спросил Валик.

– Может быть. Что-то я устала, пойду лягу.

Катрин побрела в тень и устроилась под тенью высокого дерева. Валик от нечего делать снял свои очки и, используя их как увеличительное стекло, принялся выжигать свое имя на боковой стороне подошвы кроссовки. Быть может, их скоро не станет, и на эту кроссовку наткнутся какие-нибудь экстремальные путешественники лет через сто…

Катрин спала, и ей снилась тусовка пятилетней давности, когда они еще были совсем сосунками. Они отмечали чей-то день рождения у кого-то на даче, и сосунки сосунками, но уже в то время у них было море пива, литр медицинского спирта и даже пара пакетиков с травкой. Из динамиков старенького «Джей-Ви-Си» доносился незабываемый «Doors», и все было просто кайфово и офигительно. Тут были и Маринка, и Влад, и ее Димка, и Валик, а также еще куча фрэндов…

В какой-то момент она, утомленная безбашенным отрывом и угаром, без сил плюхается на гамак и вдруг чувствует, как кто-то трогает ее за руку. Катрин разлепляет веки и видит перед собой незнакомого мужчину лет сорока с волевым лицом и глубокими голубыми глазами, в которые обычно влюбляются женщины.

– Привет, детка, – говорит он низким, приятным голосом с легкой хрипотцой. – Sex, drugs and rock’n’roll[39]? Где хозяин тусовки? У меня срочное дело к нему.

Катрин пытается ответить, но у нее получается что-то вроде: «Оо-а-ыыы», и она сердито машет рукой, показывая, где можно найти нужного человека. Странный незнакомец одаривает ее многозначительной улыбкой и уходит, оставляя за собой запах хорошей туалетной воды.

Музыка становится громче, потом вдруг смолкает, и вместо «Doors» раздается какая-то совершенно жутко заунывная психоделика, от которой хочется если уж не вскрыть себе вены, то в крайнем случае взобраться голым на дерево и визжать, пока не лопнут голосовые связки. Катрин вскакивает с гамака, запутываясь в сетке, падает, встает и бежит. У мангала, скрючившись, стоит Айс, он поворачивал на углях шампуры, с придирчивым видом проверяя, не подгорело ли мясо, а внизу лежит тело Марины, одной руки у нее уже нет, и вокруг все в крови, но она еще жива. Айс берет топор, с ловкостью мясника отрубает вторую руку Марине и начинает срезать с нее мясо для очередного шампура.

– Привет, Катри-и-и-ин, – протяжно шепчет Айс. – Хочешь шашлычка?

Марина захлебывается криками, разбрызгивая повсюду кровь. Катрин пятится назад и вдруг на что-то натыкается. Смотрит вниз и кричит не своим голосом – это Влад. Ног нет по самый пах, вместо них мокрые лохмотья и обрывки мышц.

– Они сожрали мои ноги, Катрин, – плачет Влад, и изо рта его выливается морская вода с водорослями. Он ползет, отталкиваясь руками и волоча свое укороченное тело. – Сожрали ноги, сожрали ноги, и в этом все вы виноваты…

– Эй, привет! – внезапно слышит она знакомый до боли голос. – Привет, Катрин!

Девушка поднимает голову и понимает, что знает стоящего в дверях дома человека. Это как раз тот, кого искал Айс. Это… Это…

Она рывком села, тяжело дыша. Спутанные волосы закрыли ее лицо, и она замотала головой, одновременно пытаясь прогнать остатки кошмара.

– Катрин, ты чего? – спросил Валик. Он сидел у воды и методично подбрасывал в воздух камешки.

Катрин с трудом встала на дрожащие ноги. Тусовка. Пьянка на даче. Вот где она видела Айса.

Они шли гуськом. Эд первым, за ним Татьяна и потом Вячеслав, матерящийся вполголоса, который уже жалел, что согласился пойти за компанию. Впрочем, нет, не зря он пошел. Уж больно не нравились ему в последнее время взгляды, которыми обменивались его Танька с Эдом.

– Нас уже вовсю ищут, наверное, – сказала Татьяна, чтобы хоть как-то заполнить неловкую паузу – она прекрасно видела состояние Вячеслава и боялась, что того, как говорится, рано или поздно прорвет.

– Н-да-а, – протянул Бравлин. Он поддел носком ветку, и она отлетела в сторону. Его мысли снова вернулись к этой фотографии. – Может, мне тоже послать какую-нибудь фотку своему дядюшке? Сделать в фотошопе, как он мне минет делает, и разослать по зонам. То-то смеху будет! Сразу из авторитетов к опущенным скатится.

– Я думаю, это не лучшая идея, – сказал Эд. – На твоем месте я бы передал через кого-то, что хочу переговоров. Даже в странах, где действует обычай кровной мести, всегда есть возможность откупа.

– Да слышал я, – раздраженно проговорил Вячеслав. – Только ты не знаешь этого хмыря…

Помолчав, Эд спросил:

– Слава, а ты, случаем, не сам себе эти фотки подбрасываешь?

– Я?! Ты че, совсем охренел?! – взвился Вячеслав. – На кой оно мне нужно?

– Да ты не кипятись. Может, у тебя на почве того случая чувство вины обострилось, – мягко сказал Эд. – Знаешь, я недавно передачу смотрел, там про одного маньяка рассказывали из Алтайского края. Так вот, в детстве они загнали какую-то девочку в колодец и никому не сказали, а она там умерла. И у него спустя много лет поехала крыша, он даже вообразил, что она жива и собирается мстить тем, кто тогда издевался над нею. И сам себе отправлял письма с копиями вырезки из газет о пропаже девочки еще тех лет. А потом он стал убивать людей. Его потом, конечно, поймали[40].

– Делать мне не фига, – сварливо сказал Вячеслав. – У меня в башке шарики еще пока в своих гнездах стоят.

Лес, по которому они шли, отдаленно напоминал джунгли, но это не было джунглями. Тут росло все что попало, а некоторые растения и деревья Эд, которого было сложно чем-то удивить, вообще видел впервые. Но настораживало другое. Полнейшая, абсолютная тишина, ни малейшего звука, ни дуновения ветерка. Словно они находились в герметичном помещении, обставленном декоративными пальмами и кустарниками.

Скоро лес закончился, и они вышли на открытое пространство, сплошь заросшее высокой темной, болотного цвета травой. Впереди темнели горы, верхушки которых скрывались в серо-дымчатом тумане.

– Ну что, пойдем дальше? – спросил Эд. – Если устали – возвращайтесь или подождите меня здесь.

– Ладно тебе, Эд. Будто я не вижу, что ты хочешь, чтобы я ушел, а Танюшка с тобой рядом была, – съязвил Вячеслав.

Эд, не изменившись в лице, пошел вперед.

– Дурак ты, Слава, – бросила Татьяна.

– Я дурак? – снова завелся Бравлин. – Что ж ты тогда живешь столько лет с дураком-то?!

Лицо женщины залилось краской, и она молча последовала за Эдуардом.

«Значит, было», – вихрем пронеслась в голове Вячеслава едкая мысль. Он знал, что Татьяна не умела лгать – ложь всегда высвечивалась у нее на лице крупными буквами подобно неоновой рекламе. «Было у них что-то. А я, мудак, столько времени был слепым!»

Он плелся за ними, как побитая собака, и с каждой минутой в нем крепла уверенность, что Татьяна ему изменила, и от этих мыслей черная ненависть выжигала все человеческое дотла.