Течение Алкиона - Брайан Стэблфорд

— Это именно то, что мне в вас особенно нравится, — сказал дель Арко. — Вы всегда рассчитываете на самое худшее.

— Верно, — согласился я. — А иначе нет смысла.

Как я уже сказал, камни не могут повредить скафандр. Но микропроколы особенно опасны там, где хороший воздух и нормальное давление. Крошечный разрез вы даже не заметите и не сумеете принять меры предосторожности. Поэтому я старался быть очень осторожным. У дель Арко, естественно, росло нетерпение. Он знал — потому что так было сказано в руководстве, — что скафандр повредить невозможно. В описании ясно сказано, что материал скафандра будет противостоять всему. Но обратите внимание, что страхование не распространяется на горные условия, воздействие кислоты и враждебных чужаков по причине больших выплат, ибо именно из-за этого, в основном, многие люди и не возвращаются назад.

Капитан ринулся вперед. Я е надеждой подумал, что было бы чрезвычайно удобно, если бы у него повредился скафандр и я мог бы отправиться на «Потерянную Звезду» один. Но нельзя идти на то, чтобы стрелять людям в спину. Это антисоциально.

Пока он все время был на десять—двенадцать ярдов впереди, находясь на пределе видимости. Он шел первым по неизведанной, необычной местности. Он стремился стать первым человеком, который увидит «Потерянную Звезду», немеркнущую легенду звездных трасс.

К несчастью, чертова штуковина была не видна за джунглями. Они были более густыми, чем мне довелось раньше встречать на паре сотен миров, на которых пришлось побывать.

Это было скорее плато, чем кратер, хотя оно и имело форму, напоминающую блюдце. Оно было около пяти миль в диаметре. В этом блюдце и находилась «Потерянная Звезда», почти в центре, немного ближе к нам.

— Ты на месте, Джонни? — спросил я.

— Слушаю.

— Мы сейчас на вершине.

— Я вас вижу.

— Можешь ли точно сказать нам, как далеко находится «Потерянная Звезда»?

— Приблизительно. До нее около тысячи ярдов, я бы сказал… а может быть, и шестьсот.

В подобных условиях шестьсот ярдов могли быть долгим путем.

— Выдай направление своих приборов и сравни с моим. — Он так и сделал, и я заметил направление на своем компасе. Я выставил шагомер на ноль. Одной из причин, по которой скафандры здесь так эффективны, как заявляют их создатели, является то, что наряду со всяким бесполезным хламом у них внутри имелись шагомеры.

— Ты говорил с Ив? — спросил я. — Да.

— Все нормально?

— Да.

— О’кей, тогда мы идем. Готовы, капитан?

Дель Арко кивнул. Я слегка отдышался и огляделся. Хотелось бы, чтобы был дневной свет. Света было достаточно, и я не вглядывался во тьму — даже чужой ночью, — но я всегда предпочитал идти в лапы смерти при солнечном свете. Он делает окружающей мир более сердечным.

Мы погрузились в массу живого хаоса. Все это вовсе не походило на лес или джунгли любого мира. Естественно, это был только бартер, который нам предстояло преодолеть, неистово сражаясь за каждый дюйм. Но масса сдавалась с большим трудом. Она не нуждалась в убеждении. Забота была в том, что там было много чего, что следовало бы убедить. Это нельзя было убрать с нашего пути, потому что обходной тропы не было. И еще, каждое наше прикосновение и наше продвижение приносило растениям, к которым мы прикасались, невыносимую боль.

Поэтому я заинтересовался: что им делать?

Что они могут делать?

После пяти минут пребывания в этом месте, с корчащимися под ногами и панически мечущимися растениями, я почувствовал к ним жалость за свою жестокость.

Какое-то время мы чувствовали себя свободно, но вскоре оказались плотно зажатыми этими бесформенными созданиями из сна. У каждого из нас в шлеме был фонарь, но он не влиял на общее освещение. У этих фонарей были жесткие, яркие лучи, предназначенные для работы снаружи корабля, в открытом космосе. Моя лампа давала много света по ходу движения, но в данной ситуации была малоэффективна. К счастью, приборы внутри шлема — в частности, компас — имели люминесцентные шкалы

Мы застряли. Капитан дель Арко был передо мной — на расстоянии вытянутой руки, — поручив мне свою драгоценную жизнь. Он не говорил ничего, а мне тоже не хотелось разговаривать. Особенно о его страхе перед загадочным и клейким хаосом, в котором мы продвигались. Мириады крошечных созданий отделялись от растений и оседали на скафандре, но я надеялся, что никто из них не повредит прочный пластик. Большинство из них не имело намерения оставаться на мне дольше, чем им уготовила безжалостная судьба. Они не могли покинуть меня сразу, однако некоторые, как я заметил, вообще не спешили меня покидать. Я вынужден был останавливаться через каждые сто футов.

Через триста ярдов я остановился, чтобы ознакомиться с намерениями моего босса. Капитан был рад остановке, но оставался подавленным.

— Джонни? — сказал я.

— Да.

— Все прекрасно. Похоже, хлопот нет. Я вызову, когда мы достигнем корабля.

— Жду.

Я двинулся, но дель Арко положил руку мне на плечо. Я не был уверен, хотел ли он отдохнуть или просто не хотел идти сзади меня. Я убрал его руку, но остановился. Он немного поник и попробовал опереться на растения. Но они конечно, не поддержали его. Какое-то время он пытался удержать равновесие, но потом упал. Я стоял злой. Насту, пила мгновенная мертвая пауза, когда я подумал, что он вовсе не паникует, и тогда он вскрикнул.

— Грейнджер!

— В чем дело? — без особой ласки спросил я, начав двигаться.

— Я вас потерял! — В его голосе звучал страх.

— Ну, не паникуйте, — успокоил я его угрюмо. — Избегайте этого. Вы не беспомощны. Вы знаете, где находится корабль. Нам нужно только продраться через эти заросли. Мы не потеряемся.

— Вернитесь.

— Я никуда не отхожу, — солгал я. — Я не более чем в пяти футах. Не пытайтесь меня искать. Используйте свой компас и шагомер. Мы выйдем на корабль.

— Я не понимаю, где вы, — ныл он. — Я не знаю дороги и не знаю, что такое шагомер.

— Не впадайте в истерику, — сказал я — Вы слышали данные по компасу, которые Джонни давал мне. Гарантирую вам, что я не потеряю прямую линию. Вам не нужен шагомер. Двигайтесь прямо, и вы наткнетесь на корабль.

— Почему бы вам не вернуться ко мне?

— Потому что я потеряю направление. Уверяю вас, что мое предложение наилучшее. Я иду. Если вы тронетесь тотчас же, мы будем максимум в пяти футах друг от друга.

— Грейнджер, пожалуйста!

Он оцепенел. Это было неплохо. Я отметил, что даже с правильным направлением по компасу он все еще не способен найти корабль. У меня появлялись время и возможность действовать так, как я считаю нужным.

— Я пошел, капитан, — с удовольствием сказал я. Я надеялся, что мой голос не выдал все то удовлетворение, которое я испытывал, когда в наиболее убедительной форме посоветовал избегать искажения.