Новые кошки в доме - Дорин Тови

Мне бы спросить ее, почему бы ей не выйти за него, мысленно пожалела я. Тогда ее коттедж освободился бы для Шерл с Бертом. Естественно, о том, чтобы пригласить их пожить у нее, и речи быть не могло. Это создало бы ощущение, что они подозрительно торопятся.

Прежде чем разразилась следующая беда, был один светлый эпизод. Новый год я встречала у Конни. У нее было много очень интересных друзей, тоже натуралистов. До этого вечера я не была с ними знакома. Один был знатоком выдр и сов и даже держал их дома. Женщина, прославившаяся своими ботаническими зарисовками. Создатель фильмов о дикой природе для телевидения: он только что вернулся из болот Флориды, где снимал аллигаторов… Мы сидели в длинной гостиной Конни и разговаривали… То есть разговаривали они, а я с жадным любопытством слушала, пока не увидела Мина: начало вечера он провел в спальне, но явно понял, что по ту сторону коридора его ждет общество, которому некуда деваться. И он вошел в гостиную, прокрался вдоль стены за креслами, пренебрег радиатором, ближайшим ко мне, тем, к которому он приник, чтобы произвести на меня впечатление при нашем первом знакомстве, и направился к самому длинному — под окном в дальнем конце комнаты. Вот там, выбрав секцию радиатора между двумя креслами, открытую всеобщему обозрению, точно сцена, и расположился сиятельный Мин: держась очень прямо, повернувшись к публике боком, трогательно прижавшись щекой к белой поверхности.

— Посмотрите! — сказала я, кивая в его сторону, и когда головы начали поворачиваться, этот кот полуприкрыл глаза — только полуприкрыл, желая сполна насладиться эффектом, — и на него немедленно посыпались приглашения отведать волован с цыпленком или с креветкой. Конни покорно поставила электрокамин на середине пола и включила его, и он, пошатываясь, побрел к нему, Еле Держась На Ногах, как было дано понять нам, — и растянулся перед ним на ковре во всю длину. В актерстве, решила я, Сафра Мину и в подметки не годится. Конечно, Гамлета Мин сыграл бы неподражаемо.

Настал февраль, под буком на лужайке пробились подснежники, а в лесу на ивах повисли пушистые желтые сережки. Однако зима еще не сдалась. На третьей неделе небо заволокли свинцовые тучи и повалил снег. Засыпал подснежники, толстым покровом лег на землю, но Сафра мужественно вышел наружу и, держа хвост трубой, направился за гараж, где можно было поиграть в охоту среди кучек камней.

Впрочем, скоро ему это надоело. Мыши в такую погоду попрятались. А я замерзла, присматривая за ним, забрала его на руки и унесла назад в коттедж, где Шани благоразумно восседала у огня. Однако просиживать у огня весь день было не для него. Ему требовалось что-то поувлекательнее. Вот почему, когда я как-то утром обнаружила, что он сидит в мойке, изучая кран, из которого подкапывала холодная вода, я не стала немедленно вызывать водопроводчика. Все что угодно, лишь бы этот кот чем-то занялся и перестал бедокурить, — капли держали его под гипнозом часы и часы. Ну и не надо вмешиваться, подумала я. Так приятно знать, где он находится, что он не устраивает налетов на шкафы и не допекает Шани.

Так что кран продолжал капать, а снаружи ударил мороз. И продержался две недели — такой сильный, что канализационный отстойник лишился стока, промерзшего насквозь, а капли мало-помалу его переполнили, вода пошла по трубам назад и проникла в дом.

Обычно отстойники выбрасывают излишки из-под крышки смотрового колодца. А в коттедже они изливались под полом гостиной. Когда мы перестраивали коттедж, то перенесли ванную с первого этажа на второй, водопроводчик закупорил старые трубы недостаточно надежно, и, когда сток засорялся, вода поднималась по ним. Когда это произошло в первый раз, Чарльз загерметизировал главную трубу, даже не подозревая, что остальные трубы не закупорены, как следовало бы. Однако, когда в воскресный вечер я заметила большое влажное пятно на ковре, мне сразу стало ясно, что произошло. На этот раз, судя по положению пятна, вода прорвалась из бывшей сточной трубы раковины, поверх которой была уложена керамическая плитка.

Ладно, завтра надо будет этим заняться, подумала я, чувствуя себя мастером на все руки. Сменить прокладку крана, вызвать цистерну, чтобы откачать отстойник, снять плитки, загерметизировать трубу… Как все просто выглядело, пока не наступило утро, когда запорный кран отказался завинчиваться. Ему тоже требовалась новая прокладка. Кран продолжал капать — я ведь не могла развинтить его, не отключив воду. Жена местного водопроводчика сказала, что он совсем замучился — всюду трубы полопались, и сможет выбрать для меня время не раньше чем через неделю. Цистерну для откачки прислать смогут только во вторник, сказали мне в ответ на мой звонок. В водопроводной компании, куда я позвонила от отчаяния, мне сообщили, что кранами внутри помещений они не занимаются, но могут дать мне телефон водопроводчика из своего списка.

Я ему позвонила, и его вдова сказала, что он скончался шесть лет назад, и у нее у самой трубы замерзли, и водопроводчика она ждет уже неделю. Тут у меня на душе стало тревожно. Особенно, когда я поставила ведро в мойку под кран и установила, что в час из него накапывает два галлона, то есть сорок восемь галлонов в сутки, не считая той воды, которую расходую я. Неудивительно, что отстойник переполнился! Я надела на кран длинный кусок шланга и вывела другой его конец на заснеженную лужайку. Так вот и дождусь водопроводчика, решила я. И можно не возиться с ведрами.

Поскольку он был много шире крана, на кран я натянула спусковой шланг старой стиральной машины, спустила его за край мойки и всунула в длинный шланг, чтобы капли стекали в него беспрепятственно. И вечером безмятежно села перед телевизором, похваливая себя за находчивость. Только для того, чтобы в девять часов пойти на кухню и увидеть, что ее пол залит водой. Конец шланга на лужайке вмерз в снег, под тяжестью накопившейся воды его конец в кухне сорвался со шланга от стиральной машины, и капли начали аккуратно падать на пол.

Я вытерла воду, а под кран снова подставила ведро. И спать в эту ночь я не легла, а продремала ее в кресле с Шани и Сафрой на коленях и с кухонным таймером на столике рядом, сигналившим каждый час. Чуть он включался, мы втроем извергались из кресла, как лава из Везувия, Шани удирала под диван, а я тащилась на ледяные просторы лужайки, чтобы опорожнить ведро. Жизнь достигла низшей точки.

Впрочем, нет. Ее она достигла на следующее утро, когда позвонили те, кому предстояло опорожнить отстойник, и сообщили, что от перегрузки их машина вышла из строя и в лучшем случае они приедут в среду. Я снова позвонила в водопроводную компанию, они выразили сожаление, но водопроводчика мне надо найти самой. Однако они могут дать мне номер… Тут я напомнила им о номере шестилетней давности, которым они меня уже любезно снабдили, и мне был предложен иной вариант. Мне могут прислать человека, который отключит мою трубу от главной трубы, пока я не найду водопроводчика… Да что угодно, благодарно прорыдала я в трубку. Еще ночь каждый час таскать наружу полные ведра у меня уже не осталось сил.