Время Оно - Михаил Успенский

О таких гиблых местах слагают обычно разные сказания: бился, мол, там Ваня Золотарев с зубастой Энтропией, вот он ее и вбивал семикратно в сырую землю, а следы остались навечно; или, мол, стоял там дворец о семи островерхих башнях, а в каждой башне царил свой владыка с войском и обслугой, да чего-то они между собой не поделили, пожелали друг дружке провалиться, а пожелания взяли да в одночасье сбылись; но нет – не сложили про Семивражье таких сказаний почему-то, ничем не объяснили для себя люди его появления на свет, и от этого молчания было еще страшнее.

И в Многоборье, и в Кривляний на земных чертежах это место никак не было обозначено. А возможно, и было, только потом сведущие люди соскребли его с пергаментов, чтобы никому не вздумалось туда прогуляться.

…Вскоре и трава перестала путаться под ногами, и деревья как-то начали меняться. Жихарь шел не глядя по сторонам и не оглядываясь – ему показалось, что кто-то движется следом. Ну не то чтобы движется, а высматривает, вытрапливает, выслеживает. Но то мог быть здесь и не зверь, и не человек. Высматривать могло само место.

Наверное, сверху Семивражье могло показаться обычным лесом – правда, несколько угрюмым. Теперь же богатырь увидел и понял, чем оно от остальных было наотлику. Увидел и ужаснулся, только отступать уже не стал: и стыдно, и поздно.

Вместо травы под сапогами бесшумно вминался мох – не веселый, зеленый, и не суровый, седой. Бурый мох, а на кончиках красный… Такой же мох покрывал стволы и ветви деревьев, на которых листьев уже давным-давно не было.

Всякий звук в этом мохе увязал, и тишина стояла такая, что мнилось: заголоси сейчас даже знакомая лесная птаха кукша – и сердце от внезапности разорвется.

Знать Жихарь не знал, а чуять чуял: если на этой мягкой постели уснуть, то никогда уже не пробудишься; мало того, не найдут даже костей. Если тронуть дерево незащищенной рукой, то тут возле него и останешься с теми же последствиями. Да еще от моха шел какой-то дурманящий смород, то ли мерзкий, то ли приятный. А спина все ощущала чей-то взгляд. Дойдя до первого оврага, богатырь остановился. Здесь ему ничем не могли помочь уроки Беломора. Дырявая голова у старика совсем стала!

Он вытащил из-за пояса Симулякр и воззрился на Умный Меч с надеждой.

– Ну, видишь, глупый я, глупый. Тебе за двоих, значит, думать придется.

Симулякр дрогнул в руке и стал быстро-быстро вытягиваться в одну сторону.

– Ага! – понял Жихарь. – Ну ты умница!

Умный Меч вытягивался да вытягивался, не теряя в толщине и не прибавляя в весе. Не диво перекинуть через овраг длинномерную лесину, диво ее в руках удержать…

Вот дальний конец Симулякра достиг другого края и сам собой там как-то закрепился. Жихарь положил Симулякр на мох, и Умный Меч словно там корни пустил, не деревянные, но стальные.

Лазить по веревке либо лесине умеет любой мальчишка, не говоря о дружиннике. Если ты мал весом – перебирайся на одних руках, а коли грузен – помогай и ногами. Жихарь лез-лез и не утерпел – глянул вниз. Увидел там такое, отчего вся недавняя корчемная пища тут же изверглась и полетела на дно оврага, где ее, конечно, ждали. Чуть не сорвался богатырь – так его крепко выполоскало.

Больше он своему любопытству воли не давал, добрался до противоположного края, перебросил ноги на мох, стараясь не коснуться его руками. Удалось кое-как подняться.

– Всякое видел, – сказал он сам себе. – Даже игошей, кикиморивых младенцев, наблюдал – но чтобы такая пакость!

Оврагов, на счастье, оказалось не семь, а всего три. То есть было их все-таки семь, но следующие четыре располагались уже на кривлянской стороне. Промеж ними и поместили Место Оно.

В другое, досужее время Жихарь не удержался бы полазить по развалинам, пошарить в подземельях, как следует разглядеть выбитые в камне рисунки и руны, но сейчас ему хотелось убраться отсюда – то есть попасть во Время Оно.

Он быстро нашел рисунок на плитах, заострившимся концом Симулякра прочистил впадины в камне. Вокруг плит и между ними росли различные непростые травы – не так много, как на Разнозельной Делянке, но все-таки. Была травка с ласковым названием «бараньи мудушки», но она пока Жихарю без всякой надобности, и нужда возникнет лишь лет через сорок – если до этого времени дожить. Качала длинными листьями закалым-трава – испив отвара из нее, человек попадал куда-нибудь налево, где мог заработать хорошие деньги.

Много чего росло полезного, да недосуг было со всем этим возиться. Хотя впоследствии, несомненно, придется раскаяться…

Он сразу не полез в рисунок: сперва поучился в сторонке, повторяя про себя заветные слова и сопрягая их с прыжками вперед, назад и вбок. Все это повторил он раз десять и только тогда ступил на камень. Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

Последние слова заклинания:

И с разбегу, и на месте,И двумя ногами вместе!

После чего закрыл глаза и без страха полетел туда, куда потащило.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В Купянском уезде Харьковской губернии в 1872 году пронесся слух, что один крестьянин встретил Пятницу, за которою гнался черный черт, – и теперь все крестьяне празднуют этот день как воскресенье.

…Если долго идет дождь – долго-долго, так, что становится невтерпеж и дороги обращаются в грязевые реки, а тропки в лесу соответственно в грязевые ручьи, когда всякая колдобина или ямка предстает небольшим прудом или даже озерцом, когда земледелец, поначалу радовавшийся дармовой воде, начинает злиться и покрикивать ни за что на скотину и домочадцев, есть верный способ прекратить потоки и заткнуть хляби небесные.

Для этого надо выбрать всем миром молодца посмелее и послать его в лес, предварительно обув его в самые лучшие и прочные сапоги во всей деревне, надежно смазанные от сырости салом и дегтем. Кроме того, ему надо отдать, не пожалеть лопату – пусть даже лопата новая, из дорогого железа. Деревянная тут не подойдет.

Молодец, если он не полный дурак, пошарится-пошарится по лесу да и выбредет в конце концов к избушке бабы-яги, поедучей ведьмы. Не той, которую в своем трудном детстве зажарил заместо себя маленький Жихарка (или, как теперь говорят в Многоборье, маленький Невзорушка), а другой – сестрицы ее или какой иной родственницы.

Если поедучая ведьма по случаю дождя отсиживается в избе и ждет погоды, тогда худо. Тогда молодцу волей-неволей придется вступить с ней в смертный бой ради жизни на земле, и неизвестно, чем этот бой закончится, потому что молодцу на грязи да мокрой траве скользко, а баба-яга может свободно летать вокруг него в ступе и лупить пестом по башке, по плечам, по всему, куда попадет.