Король крыс - Джеймс Клавелл

К его удивлению, Чен Сен немедленно сказал:

— Я согласен! — потому что не хотел свалять дурака. Цена справедливая, и он почувствовал, что Кинг непреклонен. В любом деле приходит время, когда нужно говорить «да» или «нет». Раджа хороший торговец.

Они обменялись рукопожатием. Сутра улыбнулся и принес бутылку саке. Они пили за здоровье друг друга, пока бутылка не опустела. Потом уточнили детали.

Через десять дней Шагата должен подойти к хижине американцев, когда меняется ночная смена. У него будут деньги. Он посмотрит кольцо, а затем передаст деньги. Три дня спустя Кинг и Питер Марлоу встретятся с Чен Сеном в деревне. Если по какой-то причине Шагата не сможет в условленный день, он придет на следующий или через день. Равным образом и Кинг, если он не сможет устроить встречу в деревне в назначенное время, то придет на следующий день.

После обмена обычными любезностями, Чен Сен сказал, что ему надо идти, чтобы не пропустить прилив. Он вежливо поклонился, Сутра вышел с ним, проводить его до берега. Около лодки они затеяли вежливое препирательство по поводу продажи рыбы.

Кинг сиял.

— Отлично, Питер! Мы выиграли!

— Вы ужасны! Когда вы приказали, чтобы я прямо в лоб перевел ему ваши условия, ну, старина, я решил, что вы проиграли. У них так не принято.

— У меня было предчувствие. — Потом пережевывая мясо, добавил. — Вы в деле из расчета десять процентов, от прибыли, конечно. Но вам придется поработать за них, сукин вы сын.

— Как лошадь! Боже! Страшно подумать, сколько денег. Тридцать тысяч долларов составляет стопку банкнот высотой этак с фут.

— Больше, — сказал Кинг, заражаясь волнением.

— Боже, ну у вас и нервы. Все-таки, как же вы пришли к такой цене? Он согласился, ухватился за нее. Минутный разговор, а потом — бух, и вы богаты.

— Пришлось многое улаживать, прежде чем это стало реальной сделкой. Многое могло пойти не так. Сделка не считается сделкой, пока наличные не получены и не положены в банк.

— Вот я об этом никогда и не думал.

— Аксиома бизнеса. Нельзя положить разговор в банк. Только банкноты!

— Я все еще не могу прийти в себя. Мы не в лагере, в желудках еды больше, чем полагалось бы за много недель. А перспективы огромные. Вы чертовски гениальны.

— Подождем и посмотрим, Питер.

Кинг встал.

— Ждите здесь. Я вернусь через час или через два. Есть еще одно дело, о котором надо позаботиться. Если мы пробудем здесь еще пару часов, все будет нормально. Тогда попадем в лагерь как раз перед рассветом. Лучшее время. Охранники обычно дремлют в эти часы. Увидимся, — и исчез, спустившись по лестнице.

Неожиданно Питер Марлоу почувствовал себя одиноко и слегка испугался. Боже, во что он впутался? Что он делает? Что будет, если он опоздает? Что, если он не вернется? Что, если в деревне появятся япошки? Что, если меня бросили на произвол судьбы? Должен ли я идти разыскивать его? Если мы не вернемся к рассвету. Боже, сообщат о нашем отсутствии, и нам придется бежать. Куда? Может быть, Чен Сен поможет? Слишком опасно. Где он живет? Сумеем ли мы добраться до пристани и достать лодку? Может быть, связаться с партизанами, которые, по слухам, должны где-то действовать?

Держи себя в руках, Марлоу, проклятый трус! Ты ведешь себя как трехлетний ребенок!

Сдерживая беспокойство, он приготовился ждать. Потом вдруг вспомнил о конденсаторе для связанных контуров — триста микрофарад.

— Табе, туан, — улыбнулась Кассе, когда Кинг вошел в хижину.

— Табе, Кассе!

— Понравилась еда, правда?

Он покачал головой, притянул ее и обнял. Она встала на цыпочки, чтобы обхватить руками его шею, черные волосы водопадом спадали по спине.

— Давно не виделись, — сказала она, согретая его прикосновением.

— Давно, — ответил он. — Ты скучала?

— Угу, — рассмеялась она, передразнивая его произношение.

— Он уже пришел?

Она покачала головой.

— Нет, туан. Было опасно.

— Все опасно.

Они услышали шаги, и тут же на дверь упала тень. Дверь отворилась, и вошел низенький, смуглый китаец. На нем был саронг и индийские сандалии. Он улыбнулся, показав сломанные, испорченные зубы. За его спиной висел боевой паранг[17] в ножнах. Кинг заметил, что ножны хорошо смазаны. Такой паранг легко вытащить и отрезать голову человеку — вот так просто. За пояс у китайца был заткнут револьвер.

Кинг просил Кассе связаться с партизанами, действовавшими в Джохоре. И вот этот человек появился здесь. Как и многие, они были бандитами. Просто теперь воевали с японцами под знаменем коммунистов, снабжавших их оружием.

— Табе. Ты говоришь по-английски? — спросил Кинг, заставляя себя улыбнуться. Ему не понравился вид этого китайца.

— Почему ты хочешь говорить с нами?

— Думал, мы можем договориться.

Китаец плотоядно посмотрел на Кассе. Та вздрогнула.

— Уйди, Кассе, — приказал Кинг.

Она бесшумно ушла, скрывшись за занавеской в задней части дома.

Китаец проводил ее взглядом.

— Тебе везет, — сказал он Кингу. — Очень везет. Держу пари, эта женщина доставляет удовольствие двум или трем мужчинам за одну ночь. Разве не так?

— Вы хотите говорить о деле? Да или нет?

— Смотри, белый человек. Вдруг я скажу японцам, что ты здесь. Быть может, я скажу, что в деревне принимают военнопленных. Тогда они выбьют деревню.

— Если ты сделаешь это, смерть твоя будет долгой и мучительной.

Китаец заворчал, потом сел на корточки. Он угрожающе поправил паранг.

— Может быть, сейчас я займусь женщиной.

«Боже, — подумал Кинг, — я, кажется, ошибся».

— У меня есть для вас предложение. Если война внезапно кончится или японцам взбредет в голову истребить военнопленных, я хочу, чтобы вы держались поблизости. Я заплачу вам две тысячи американских долларов, когда буду в безопасности.

— Откуда мы узнаем, что японцы убивают пленных?

— Вы узнаете. Вам известно все, что здесь происходит.

— Откуда нам знать, что ты заплатишь?

— Заплатит американское правительство. Всем известно, что назначена награда.

— Две тысячи! Mahlu! Мы каждый день имеем по две тысячи. Берем банк. Легко.

Кинг пошел на уступку.

— Я уполномочен нашим старшим офицером дать гарантию, что вы получите две тысячи за голову каждого спасенного американца. Если начнут расстреливать.

— Я не понимаю.

— Если японцы начнут избавляться от нас — убивать нас. Если союзники высадятся здесь, японцы могут взбеситься. Или если союзники высадятся в Японии, тогда япошки здесь примут ответные меры. Если они это сделают, вы узнаете об этом, а я хочу, чтобы им помогли нам спастись.

— Сколько человек?

— Тридцать.

— Слишком много.

— Скольких вы можете спасти?

— Десять. Но цена будет пять тысяч за человека.

— Слишком много.

Китаец пожал плечами.

— Ладно. Договорились. Ты знаешь лагерь?

Китаец показал зубы в кривой ухмылке.

— Мы знаем.

— Наша хижина на востоке. Маленькая. Если нам придется бежать, мы прорвемся за проволоку в том месте. Вы из джунглей прикроете нас. Как мы узнаем, что вы находитесь на месте?

Китаец снова пожал плечами.

— Можете подать нам знак?

— Нет.

«Это сумасшествие, — сказал сам себе Кинг. — Мы не будем знать, когда нам надо бежать, а если это произойдет внезапно, невозможно будет известить. Может быть, они будут там, может быть, нет. Но, если они прикинут, что за каждого из нас им светит по пять тысяч, возможно, с этого времени они начнут следить за лагерем».

— Вы будете следить за лагерем?

— Может быть, командир скажет «да», а может, и «нет».

— Кто твой командир?

Китаец пожал плечами и оскалил зубы.

— Тогда договорились?

— Возможно. — Его глаза были враждебными. — Ты кончил?

— Да. — Кинг протянул руку. — Спасибо.

Китаец посмотрел на руку, глумливо усмехнулся и пошел к двери.

— Помни. Только десять. Остальных убьют!

Он ушел.

«Попытаться стоило, — успокоил себя Кинг. — Эти ублюдки наверняка найдут применение деньгам. А дядя Сэм заплатит. Почему бы и нет, черт возьми! За каким чертом мы тогда платим налоги?»

— Туан, — мрачно сказала Кассе, появившаяся в дверях. — Мне это не понравилось.

— Надо что-то делать. Если неожиданно начнется бойня, мы можем выбраться. — Он подмигнул ей. — Стоит попытаться. В любом случае — мы покойники. Ну и что, черт подери. Может быть, у нас будет путь к отступлению.

— Почему ты не торговался только за себя? Почему тебе не уйти с ним сейчас и не сбежать из лагеря?

— Ну, во-первых, в лагере безопаснее, чем с партизанами. Им нельзя доверять, пока в этом не будет жизненной необходимости. Во-вторых, ради одного человека они не пойдут на это. Вот почему я попросил его спасти тридцать человек. Но столковались только на десяти.