Русалка - Марина Кистяева

Прежде чем задать следующий вопрос, Ирина поколебалась.

— А ты ему ничего не сообщил о случившемся на озере?

— Нет, и прислуге наказал молчать. Если ты сочтешь нужным, то сама расскажешь. Я подумал, что ваш батюшка не придет в восторг, если узнает, какой опасности подвергли близнецы себя и тебя.

— Тут ты прав. Семь нянек — дитя без присмотра. Так и у нас оказалось. Но первое, что я завтра сделаю, это рассчитаю гувернантку. С девочками не должна находиться женщина, которая даже не знает, где они находятся в тот или иной момент. Саша с Зоей всегда отличались непоседливым характером, за ними нужен постоянный присмотр.

Ирина не стала говорить о своих подозрениях, что теперь, когда она живет не с ними, а батюшка по-прежнему основную часть времени проводит над книгой, девочки и вовсе отобьются от рук. У неё за близнецов постоянно болела душа. Как они? Что с ними? Хорошие ли у них учителя? Получают ли они уроки этикета и танцев? Кто с ними занимается иностранными языками? Но теперь, когда у Ирины появилась слабая надежда на восстановление добрых отношений с родителем, она хотела поговорить с папенькой обо всём.

— Им бы мальчишками родиться, — заметил Петр.

— Я с тобой согласна, но природа нас не спрашивает, распоряжается сама.

Они оба замолчали. Возможно, им и было, что сказать друг другу, но каждый промолчал. Петр смотрел на девушку, и думал о том, что эта красавица принадлежит ему, а он не смеет протянуть руку и коснуться её. А Ирина в свою очередь поражалась терпению и самообладанию супруга. Теперь, когда она отбросила прочь свое нетерпение к нему, то увидела сильного волевого человека, который относился к ней с большим снисхождением. И зачастую она пользовалась этим, чего уж греха скрывать.

Долго молчание длиться не могло. Петр поднялся с кровати и учтиво сказал:

— Думаю, мне следует удалиться к себе, час поздний. Да и тебе, Ирина, тоже не помешает поспать дальше.

— Но я выспалась, — предприняла она слабую попытку возразить.

— Это тебе просто кажется. А вот сейчас снова заберешься под одеяло, и быстро уснешь, уверяю тебя.

Петр не стал ждать, когда Ирина последует его совету, приподнял её, откинул одеяло прочь, и уложил на светлые простыни. Ирина попыталась было протестующее пискнуть, но мужчина не обратил внимания на её протест.

— Спокойной ночи, жена моя, — глухо пробормотал он и легко коснулся губами её губ.

Как и следовало ожидать, на следующее утро Ирина проснулась рано. Она быстро привела себя в порядок, уложила волосы привычной короной вокруг головы и отправилась в комнату к сестрам. Когда Ирина зашла к ним, то обнаружила, что те сидят, склонив темные головки над учебниками. Услышав, что входная дверь скрипнула, девочки, как по команде подняли глаза.

— Ириночка! — ахнула Сашенька и бросилась к сестре.

Та прижала её к себе.

Зоя тоже вскочила со стульчика, но застыла на месте. Её глазки настороженно смотрели на старшую сестру. Она чувствовала себя ужасно виноватой, ведь именно она вчера выступала зачинщицей пари, которое только чудом не приняло трагического оборота. Ирина сразу заметила, что Зоя выглядит виноватой, её маленькая фигурка как-то сгорбилась, ссутулилась, и девочка смотрела на неё из-под опущенных ресниц.

— Иди сюда, — позвала Ирина, протягивая руку.

И тотчас Зоя сорвалась с места, и разделяющее их расстояние преодолела в считанные секунды.

Потом Ирина долго беседовала с ними. Она сразу заметила, что близнецы как-то с опаской садятся на мягкий стул, и подумала о том, что, видимо, Петр не ограничился пустыми гневными разъяснениями. С одной стороны, ей было ужасно жалко сестренок, но с другой стороны, Ирина понимала, что у неё у самой никогда не поднимется рука наказать девочек, а те должны раз и навсегда уяснить, что играть с жизнью ни в коем случае нельзя.

— Ириночка, а ты не расскажешь папеньке о том, что мы вчера без разрешения ходили на озеро? — Сашенька очень сильно переживала и страшилась гнева отца. После того, как Ирина ушла жить в другой дом, батюшка на них или вовсе не обращал внимания или становился чрезмерно требовательным и ругался по каждому пустяку.

— Пока не расскажу, — Ирина приняла строгое выражение лица. Она не могла допустить, чтобы подобное повторилась. Если с девочками что-то приключится, Ирина никогда себе этого не простит. Она их воспитывала, и чувствовала ответственность за их судьбы. — Но с одним уговором.

— С каким? — разом подхватили девочки. Они готовы были на все, лишь бы только сестрица на них не гневалась.

— Что впредь, если вы захотите погулять, то обязательно отправитесь с взрослыми.

— Хорошо.

— Обещаете?

— Да!!

— И еще….

Тут девочки уже более настороженно посмотрели на старшую сестру.

— Никаких пари!

— Но….

— Я ещё раз говорю, никаких пари! — тут Ирина хитро прищурилась. — По крайней мере, неделю!

— О!….

Ну, неделю они вполне могли подождать. Хотя, обидно, впереди намечались праздники, и можно было бы здорово повеселиться, но они пообещали сестрице, а обещание надо всегда держать.

По крайней мере, она их так учила.

Ёлку стали наряжать ближе к обеду. Сначала мужчины лениво отнекивались, ссылаясь, мол, на некую занятость, но потом девушки заметили, что они всё чаще и чаще как бы ненароком стали появляться в гостиной.

— Петр Сергеевич, помогите мне, пожалуйста, — Зоя лукаво улыбнулась и протянула Петру один конец гирлянды. Она как раз стояла на лестнице и пыталась развесить гирлянду по ширине ёлки. — У меня не получается. Я не могу дотянуться во-он до той ветки, а если мы туда не повесим гирлянду, то будет не красиво.

Петр пожал плечами, бросил взгляд на брата, как бы говоря, что он-то не виноват, его позвали, и радостно направился к девочке. Николай облокотился о косяк двери и с ухмылкой наблюдал за происходящем. Вера тоже попыталась его втянуть в общую суету, но тот решительно покачал головой. Это без него.

Взяв другой конец гирлянды, Петр начал развешивать нить по периметру ели, не заметив, как смягчился взгляд Ирины, когда она увидела, что он не сердится на девочек и готов им помогать. Сама она развешивала шары и игрушки. Ей очень хотелось устроить настоящий праздник, и она во всем поддерживала затеи Веры. Саша суетилась рядом, подавая игрушки.

Вскоре низ и середина ели были наряжены, осталась верхушка, ну, и, конечно, же сама вершина, на которую следовало водрузить большую яркую звезду.

— Кто полезет наверх? — спросил Петр, радуясь возможности находится с женщинами. В семье Ракотиных целую вечность не устраивали новогодних торжеств, и теперь Петр сам радовался, как ребенок. В былые времена, когда был жив дед, они каждый год с шумом, с карнавалом и с народными гуляньями праздновали Новый год и Рождество. И у них считалось особой честью водрузить звезду на ель. Чтобы братья между собой не передрались и не переругались, Давыд Георгиевич ввел поочередное, правда, если кто-то из внуков провинился, а его очередь была наряжать верхушку, то он наказывался, и очередь переходила к следующему. Введя такой порядок, Давыд Георгиевич мог быть спокоен — до Нового года его внуки вели себя куда тише и смиреннее обычного, что устраивало всех.