Хранитель древностей - Юрий Домбровский

- Так, так. - Директор постукал пальцами по краю стола. - Так, так, посидел, о чем-то подумал и сказал: - Цитадели! А вот мне Корнилов рассказывал, что есть где-то старинная такая запись:

"Кошка может бежать от города Тараза {Теперь город Джамбул.} до города Самарканда по крышам и ни разу не коснуться земли". Правда, было так?

Я рассмеялся.

- Ну, вряд ли следует понимать эту несчастную кошку слишком уж буквально. Но то, что тысячу лет тому назад на месте этих степей и песков стояли цветущие города и села, - это, конечно, так.

Директор грустно покачал головой.

- Да! А сейчас едешь-едешь трое суток - и ничего! Ну ничего! Одна раскаленная земля да белая травка на ней - все! Да ночью еще желтое зарево над землей: в солончаках казахи камыш жгут. И куда все ушло? Пески пожрали? Ветром сдуло? Или, как вы говорите, климат изменился и жара все спалила, а? Что было-то?

- Люди были! - сказал я. - Нагрянули чужие люди, сожгли город, разрушили канал. Жителей - кого убили, кого увели, а кто сам убежал. И вот вода ушла, песок пришел, и все. Дело-то нехитрое.

- Да, простое, простое дело, - покачал головой директор. - То есть такое уж простое, что дальше и некуда. Пришли. Сожгли. Ушли. Вот и вся история этих мест за тысячу лет. Весь потаенный смысл ее, так сказать. - Он посидел, подумал. - Года два тому назад был я в командировке в одном степном совхозе, по партийному делу ездил. Ну, ничего не скажешь. Тот совхоз! Благоустроенный, прибыльный... Степь, а везде сады-садочки, зелень, школа-десятилетка, клуб двухэтажный. Директор - из коренного местного населения. Он за эту землю, знаешь, зубами держится. Вот однажды, уже перед самым моим отъездом, сели мы с ним выпивать. Ну, парторг пришел, дыню с пуд весом в мешке притащил, вина бутылки три. Сидим, разговариваем. Смотрю стоит на шкафу голубая чашечка. Под солнцем так и светит, так и горит. А в двух местах, по краям и на боку, у нее аккуратные металлические скобочки. Подошел я, взял ее в руки, а хозяин и говорит: "Осторожно! Знаете, сколько этой чашечке лет? Тысяча". Ну, я теперь к твоим тысячам попривык уж немного. Камню твоему - тыща, черепку - тыща, а белой акации так все три, а тогда чуть не упал. "То есть как это, спрашиваю, тыща? Откуда же она?" - "Да отсюда же, - отвечает. - Ребята из земли вырыли, вон видите, лопатой задели краешек? Ведь тут у нас, где пахота да арыки, - огромнейший город стоит. Один из самых больших городов в Азии. Дворцы. Бани. Сады. Короче - город Отрар. В нем Тамерлан умер. Тогда его воины и город разрушили". Просто ведь?

- Да, - ответил я, - просто. Директор подумал, вздохнул и сказал:

- Ну, ладно, ищите, ищите свою цитадель. Будем восстанавливать историю края. Мы же музей!

Раздался стук в дверь, и появился Потапов. Он был в извозчичьем брезентовом плаще и почему-то с кнутом в руке.

- Здравствуйте, - сказал он. - Можно?

- А, входи-входи, хозяин, - заулыбался директор. - Ты ж теперь наш хозяин, - продолжал он, усаживая Потапова на диван. - Ну а то как же, у тебя молодые люди землю роют, только найти ничего не могут. А может, это только так, для отвода глаз? Может, они уж целый котелок золота там накопали?

- Они накопали, - заговорил Потапов, загораясь. - Они там ничего... Но наткнулся на мой взгляд и осекся. - Они там ничего работают, - сказал он, спадая с тона. - Похаять не могу, ничего. А меня вот, - он полез за пазуху, - на весь Союз прописали.

- Как так? - мы оба вскочили с места. Потапов торжественно вынул из кармана плаща сложенную вчетверо газету и протянул директору. Это был вчерашний номер "Казахстанской правды", который я еще не успел посмотреть.

- Ну-ка, ну-ка, - сказал директор. - Читай вслух, хранитель, а то у меня голова что-то...

Статья была напечатана на развороте и называлась "Гость из далекой Индии". Когда я прочел заглавие, директор вдруг рассмеялся.

- Ох, интересно, - сказал он и потер руки, - читай-читай, хранитель. С чувством, с толком читай...

- "Еще с прошлой осени ходила по колхозу "Горный гигант" молва об этом по меньшей мере нежеланном госте. Кто-то видел его выползающим из большого омета, какие-то ребята в ужасе шарахались по домам, заприметив его, свернувшегося огромным клубком в нескольких шагах от дороги.

А недавно позвонили по телефону.

Видели в саду... Обвился вокруг толстого дерева, выбирает и вмиг проглатывает самые крупные спелые яблоки.

Бригадир колхоза Потапов рассказал:

- Шел я двадцать второго июля. Иду - ни под ноги себе не смотрю, ни в сторону не оглянусь, вдруг как что-то зашипит около меня. Глянул - и обмер. Чуть на хвост огромной змее не наступил. Ползла она через тропинку. ...Из себя черная. Длиной добрые четыре метра. А толста, как ствол средней яблони".

- Врет, - прохрипел Потапов. - Ничего этого я не расписывал. Четыре, не четыре - ничего не говорил! Говорил - громаднющая.

Я продолжал:

- "Без памяти метнулся я назад, забрался в садовый балаган и целый час от испуга пошевельнуться не мог".

- Ай да герой! - крикнул директор в восторге. - Вот утешил так утешил. А говорит - при царизме полного Георгия имел.

- Да вранье, вранье, чистое вранье! - налился кровью Потапов. - Сам все из своей головы придумал.

- "Белее стенки был, - подтверждает находившийся в то время в балагане колхозник Завалюев".

- Ах ты черт!.. - Директор так обрадовался, что даже с места соскочил.

- Да ведь вранье же, вранье! - опять закричал Потапов.

Директор махнул рукой.

- Ладно... Читай-читай, хранитель, что дальше-то.

- "По словам Луценко, Завалюева и других, гигантскую змею видел не так давно Василий Гутов из той же бригады.

Сопоставив все эти факты и свидетельства многих лиц с участившимися в последнее время случаями исчезновения кроликов и кур..."

- Молодец заведующий фермой, - сказал я. - Кролики - это вещь.

- Особенно под водку, - кротко согласился примолкший Потапов.

- "По мнению ученых, змей мог перезимовать в пещере, находящейся недалеко от Алма-Аты и обнаруженной в 1910 году жителем поселка Малая Станица Ганжой. Пещера эта велика и обширна - она тянется на много километров..." Ну, тут дальше про пещеру. Все.

Наступило молчание.

- Вот что, Иван Семенович, - сказал директор вдруг строго. - Тут уж всякие шутки в сторону. Ты что, действительно в него стрелял?

Бригадир изумленно промолчал.

- Да ты видел его или нет?

- Ну вот, как вас, - ответил Потапов тихо. - Как вас - вот так же и его видел. Большой, черный, ползет по траве так, что лопухи дрожат. Это правильно, правильно, верьте.

- Верю, - ответил директор. - Раз так говоришь - значит, верю. Ну, значит, и все. И не бойся тогда ничего. Раз есть, так есть. Так всем и говори! А газетчика этого поймай где-нибудь да и...

Глава четвертая

Шли дни, и что-то очень странное начало происходить в музее. Я не сразу даже уловил, что же именно. Но как-то само собой получалось так, что все, что мы считали в своей работе главным: реконструкция отделов, сбор материалов по истории гражданской войны, раскопки и даже инвентаризация все это вдруг отодвинулось куда-то в сторону.

В "Горном гиганте" вот уже второй месяц сидел Корнилов и только каждую неделю приезжал к нам с отчетами, планами и рапортами; отчеты были неутешительны (опять те же черепки и наконечники стрел), рапорты же почти повторяли друг друга. Что же касается отдела гражданской войны, то еще весной позвонил мне составитель книги "Октябрь и гражданская война в Казахстане" и спросил, не хочу ли я написать очерк о... И тут он назвал фамилию одного из первых членов Верненского ревкома. В музее мы этого человека знали по фамилии и понаслышке. Ни в экспозицию, ни в текстовки он не вошел. Нам это попросту не порекомендовали. (А впрочем, кто, кто не порекомендовал-то? - мы даже и этого не знали, были какие-то намеки, слухи, а проще говоря, было обыкновенное умалчивание, но оно и действовало вернее всего.) А человеком-то герой этот был интересным, одной из тех личностей, которые рождаются только во время войн, мятежей и революций.

Был он казахом с почти русской фамилией и русским (кажется, начальным) образованием. Документы обрисовывают его как смелого, безудержного и волевого человека. Деятелен был чрезвычайно, инициативен - вероятно, более чем нужно. Он исчез сейчас же после установления Советской власти в Семиречье при обстоятельствах неясных и загадочных.

Я давно заинтересовался этим человеком и поэтому ответил, что написал бы о нем с удовольствием, но материал-то где мне взять? Кроме выписок из официальных документов да личного дела (листок!), у меня ничего нет. Так я и ответил составителю.

- Да вот поэтому я вам и звоню, - засмеялся он. - Мы ведь жену его обнаружили! Очень много интересного рассказывает, у нее даже и документы кое-какие сохранились. Так если желаете, я пришлю ее к вам, вы нам тогда и очерк напишете. Ну как же, как же! Крупная фигура, революционер, личный друг Куйбышева.

Я, конечно, согласился и что-то около недели просидел над этим делом: стенографировал, заказывал снимки, рылся в архивах, сверял документы, диктовал на машинку. Статья была сдана в редакцию и пролежала около полугода, а потом ее послали в типографию, и я уже читал первую корректуру, и вдруг мне позвонил тот самый составитель и спросил, что делать с материалом, который я как-то занес в редакцию, - сам ли я к ним зайду или прислать мне его с курьером.