Неоткрытая страна - Майкл Диллард

Кирк остановился у ромуланской скульптуры и провел пальцами по бюсту.

Спок продолжал молчать, – Перед моими глазами стояла лишь смерть сына, и большего я не мог видеть, – сказал Кирк. – Я видел только то, что натворили Клингоны. В некотором роде сама мысль о том, что их политика может измениться и они прекратят воевать, пугала меня. И пугала настолько, что я боялся им доверять. Кем стану я, если у меня не будет врагов? – Джим пожал плечами.

– Нет, я не мог им доверять.

– Зато я слишком много доверял, – наконец промолвил Спок. – На меня оказали влияние ее успехи и достижения как вулканки. Я желал, чтобы она пришла мне на смену. Я очень гордился ею, – голос его стал глухим. – Я доверял ей, потому что она стопроцентная вулканка, хотя нашу подготовку прошла недавно, а знание ею дисциплин еще далеко до совершенства И все же я был настолько уверен в ее преданности, что назначил ответственной за поиски. Может быть, ты и прав в том, что ответ находится где-то между логикой и эмоциями Я с испугом обнаружил, что логика, не подкрепленная состраданием, может хладнокровно использоваться для оправдания войны. Кирк заметил, что Спок колеблется – Я еще ни разу в жизни не сталкивался с предательством. Тем более не думал, что этого можно ожидать от вулканца.

Меня тревожило, что команда, как мне казалось, относится к Клингонам с предубеждением. Теперь и я вижу свои ошибки.

– Горкон погиб, и только после этого я понял, какое предвзятое мнение у меня о нем было. Я ведь не верил, что Клингоны могут измениться.

Впервые за все время разговора Спок посмотрел Кирку в глаза..

– Неужели мы с тобой настолько постарели и стали твердолобыми, что уже не можем быть полезными? – Спок умолк, и Кирк увидел, что глаза вулканца излучают тепло. – Как, Джим, это похоже на шутку?

– Кто-то сказал, что разница между словами "комический" и "космический" в одной букве "с". Спок, не надо распинать на кресте самого себя. Твоей вины здесь нет. Если бы я отказался от участия в этой миссии, то убийство все равно бы произошло, и обвинили кого-нибудь другого, улыбнулся Кирк.

– Нет, в этом моя вина, – Спок отвел взгляд.

– Ты отвечаешь лишь за свои поступки, но не за чужие.

Вулканец посмотрел на капитана и удивленно вскинул бровь.

– На суде ты говорил совсем другое. Как мне помнится, ты взял на себя ответственность за действия экипажа.

– Я поступил как капитан, а это совсем другое дело. Люди… – вздохнул Кирк.

– Но я не человек, я всего лишь…

– Спок, – перебил его Кирк, – знаешь что? Все мы люди.

– Ты оскорбляешь меня, – отвернулся Спок.

– Люди, – настаивал капитан.

– Расист, – пробурчал Спок, уставившись в потолок, но его глаза заметно заблестели.

– Вулканец, – подал ему руку Кирк, – пойдем, я нуждаюсь в тебе.

Спок помялся немного и затем не торопясь взял протянутую Кирком руку.

В составе вулканской делегации Сарек стоял у невероятных размеров вычурного куполообразного здания, где располагался конференц-зал, и пристально смотрел в небо Хитомера. Ветерок ласково трепал волосы. На этой малонаселенной планете, где основным занятием было сельское хозяйство, климат достаточно теплый, но не жаркий, как на Вулкане, а буйная растительность очень напоминала Землю. Сарек и раньше часто слышал о красоте многих планет Империи Клингонов, но теперь ему выпала возможность увидеть это собственными глазами. После проверки помещений на безопасность делегации вулканцев, землян, Клингонов и ромуланцев должны были пригласить внутрь. Тщательные меры предосторожности сейчас необходимы – по крайней мере, это утверждали ромуланцы и Клингоны – для защиты от бежавшего из заключения Кирка.

Сарек тоже считал эти меры своевременными, но совсем по другой причине: Кирк стал такой же жертвой интриги, как и Горкон. Из-за побега и представившейся новой возможности в связи с конференцией убийц вынуждали предпринять очередные действия. Сарек опасался не за свою жизнь, а за безопасность Азетбур и сам мирный процесс. Он не думал, что убийством вулканцев заговорщики многого добьются, если, конечно, они не преследуют политическую цель для еще одной кровавой бойни, подобной на Кудао.

Беспокоился Сарек, с полным логическим основанием, за Спока. Он был уверен, что "Энтерпрайз" еще не выполнил приказа возвращаться домой. Зная сына и его друзей, он предполагал, что в данный момент "Энтерпрайз" направлялся к Хитомеру, но не для того, о чем говорили Клингоны. Сарек подозревал, что выражение "повышенная безопасность", используемое послом Камарагом, – просто-напросто камуфляж, под которым подразумевалась готовящаяся месть Кирку. Для начала "Энтерпрайзу" требовалось без преград пройти территорию Клингонов.

В последние годы Сареку казалось, что он довольно-таки хорошо понимает Спока. Трения и конфликты, возникавшие между ними по поводу выбора карьеры, уже позади, хотя Сарек до сих пор не совсем одобрял занятия Спока в Звездном Флоте. Упрямство Спока, унаследованное им от матери, – Сарек знал это, хотя она и утверждала обратное, – предопределило его выбор. Еще в раннем детстве сына нельзя было заставить делать что-либо силой – только убеждением.

Спок готовился к увольнению со службы. Отцу не было известно, определился ли сын окончательно относительно-альтернативной карьеры. К большому удивлению Сарека, Спок стал проявлять интерес к дипломатической работе, и его успех в переговорах с Горконом и Высшим Советом производил огромное впечатление. Кто знает, может, он и решился бы теперь вернуться на Вулкан, к большой радости своей матери.

Если у него был шанс выжить.

Сарек слегка вздохнул, продолжая вглядываться в бледное небо, покрытое облаками, за которыми, возможно, где-то летел "Энтерпрайз".

А на борту звездолета в это время все члены экипажа уже заняли свои места согласно расчету. Все, кроме, как заметил Павел Чехов, одного.

Соседнее кресло рулевого пустовало, и это сразу бросалось в глаза. Охрана увела Валерис в помещение для арестованных.

Чехов ничего не понимал. Со Споком он был знаком более двух десятков лет и не знал никого более преданного, чем он, и к нему нельзя было относиться как-то иначе. А тут протеже Спока оказалась предательницей…

Павел вздохнул и отвернулся от пустого кресла, почувствовав приступ тоски при воспоминании о Зулу. Изменения в ходе вещей – непреложный закон Вселенной. Старшие офицеры "Энтерпрайза" собирались уйти в запас, и Чехову предстояло принять самое трудное решение в своей жизни, но сначала требовалось успешно закончить эту миссию. Перспектива службы без друзей ему не улыбалась, и он планировал уйти из Звездного Флота досрочно, чтобы вернуться на Землю и к Ирине Галиулиной. Прошло тридцать лет с их первой встречи на борту "Энтерпрайза", в дальнейшем их роман разгорелся с новой силой. При любой возможности Чехов проводил отпуск с ней. Он думал, Ирина поняла, что после окончания своего последнего похода Павел вернется к ней.

Она не поняла. Совсем недавно прислала сообщение, в котором намекала на серьезные отношения с другим человеком и на то, что переезжает на Ригел.

Она надеялась, что они с Павлом по-прежнему останутся друзьями.

Чехов подавил в себе горечь, но в душе его боролись два чувства.

Чувство самосохранения подавлялось апатией, и поэтому его не интересовало, вернется он с Хитомера живым или нет. В конце концов, какой смысл жить? Он устремил взгляд на главный экран в черноту космоса, принадлежавшего Клингонам, туда, где притаилась зловещая опасность.

Та часть его души, которая еще хотела жить, заставила Чехова нарушить тишину напряженного ожидания на мостике.

– Капитан…

Джим Кирк сидел в командирском кресле, изо всей силы сжимая его ручки, и пристально вглядывался в экран, словно это позволило бы ему заметить скрытого врага. Капитан молчал, застыв в одном положении.

– Когда мы придем к Хитомеру, как мы защитим себя? – спросил Чехов, Если их новый корабль, эта "Хищная птица", невидим и может вести огонь, то…

– А вот это трудная задачка, – беспечно произнес Маккой со своего обычного места, которое занимал рядом с капитаном, но выражение его лица оставалось грустным.

Кирк и Спок обменялись неуверенными взглядами. Чехов нервно заерзал в кресле. Если капитана что-то беспокоило, то ситуация и в самом деле была безнадежна…

– Не думаю, что пришла пора отчаиваться, заметил, к удивлению всех, вулканец, возродив надежду. – По моим подсчетам, у нас в запасе на решение этой дилеммы есть еще пять минут и двадцать две секунды.

– Чертовски много юмора для развития чувства юмора, – пробормотал себе под нос Маккой, но Чехов был уверен, что Спок совсем не собирается шутить.

Капитан никак не отреагировал, но глаза его выдавали неуверенность.