Поводырь (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Мы обнялись, Дара поохала, разглядывая меня — «Какой большой вырос! Какой плечистый! Настоящий мужчина!» — потом я отправил ее с дочерьми устраиваться в замке (пока еще есть комнаты), а мы с Асаном ушли в мои покои, где я в общих чертах рассказал ему обо всем, что со мной происходило за последние месяцы. И по-секрету, о том, что поведал мне мой отец.

Асан выслушал меня, несколько минут молчал, обдумывая, пока я сам не нарушил молчание и не спросил:

— Учитель, у меня складывается впечатление, что ты знал о том, что случилось. Это так?

— Ну-ну…мальчик мой, ты преувеличиваешь мои возможности — он улыбнулся одними губами и снова посерьезнел — Во-первых, не стоит обвинять твою мать в тех грехах, которые ты ей приписываешь. То, что я слышал о нашем императоре, вполне укладывается в версию изнасилования. Он еще тот мерзавец. Когда касается женщин, для него нет никаких запретов. За то однажды чуть не лишился головы, когда гвардейский генерал поднял мятеж после того, как император соблазнил его жену. Или даже изнасиловал. Поговаривают, что ему доставляет удовольствие именно запретный плод — возбуждают чужие женщины, особенно чистые и невинные. И неважно, что они замужем, невесты или просто домашние девочки. Понимаешь, это как наркомания, когда человек ради сиюминутной прихоти, ради своей похоти уничтожает жизнь и женщины, которую он соблазнил или взял силой, и свою жизнь, которая могла бы пойти другим путем. Так бывает, поверь…

Слушая учителя я вдруг вспомнил одни роман, который читал на Земле — по-моему Драйзер, «Титан». Там успешный предприниматель постоянно горел на связях с женщинами — то соблазнит жену своего благодетеля, поддерживающего в бизнесе — и тот начинает ему мстить. То трахнет невинную дочь партнера — и тот становится врагом. И рушится то, что он строил годами, десятилетиями. Зачем? Считаю — это психическая болезнь. Что-то вроде шизофрении. Но ведь от того не легче?

— И что мне теперь делать? Как жить? — не выдержал я, задав на самом деле абсолютно глупый вопрос. Ведь если я не знаю, как жить — кто тогда знает? Этот человек, похожий на сказочного ректора Хогвардса?

— Не знаю — пожал плечами Асан после долгого молчания — Я бы сказал, что тебе нужно бежать отсюда, и как можно быстрее. Пока на тебя не обрушилась мощь всей Империи. Ты ведь и сам знаешь, что они тебя в покое не оставят. Ты угроза трону. Особенно после того, как устроил бойню в Клане Союти. И после того, как проявил свои магические способности. Теперь или ты, или они. Но ты ведь не уедешь, я знаю. Не бросишь всех этих людей, которые прибежали к тебе в поисках защиты. Ты их единственная надежда. Кстати — все, что ты сейчас делаешь, абсолютно верно. И никто бы не мог сделать лучше тебя.

— А почему ты, учитель, не приехал в замок? Знал ведь, что я здесь. Ты представляешь, что сделали бы с твоими женщинами степняки? Да что степняки — наемники, которых отогнали мои бойцы!

Асан скривился так, будто что-то неприятное, горько-кислое попало к нему в рот, вздохнул, пожал плечами:

— Собирался приехать в замок. Но не успел. Спасибо твоих бойцам и тебе — не дали пропасть. Надолго бы меня не хватило.

Я согласно кивнул. Не хватило бы. При всей его магии, при его мастерском владении единоборствами — он бы не удержал дом против двух с лишним десятком распаленных жаждой наживы и похотью наемников, превратившихся в шайку оголтелых бандитов. Власти нет — грабь, насилуй! А когда ты знаешь, что в доме живет лекарь, а все лекари люди обеспеченные — почему бы не вломиться в дом? Тем более что там еще и три красивых девицы!

Похоже, что кто-то навел. А может какой-нибудь из наемников воспользовался услугами лекаря, и во время визита видел обитателей дома. Ну вот и возникла задумка — грабить и насиловать.

Кончилось все дурно — для грабителей дурно — мои люди появились в тот самый момент, когда эти придурки начали лезть через стены, а лекарь и его жена с дочками сбивали их стрелами из арбалетов и лука. Они все равно бы залезли в дом, и тогда…даже думать не хочется, что — «тогда». Семья Асана горько бы пожалела, что их не убили сразу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кстати сказать, представляю, что сейчас делается в городе. Разведчики уже донесли — все очень и очень плохо. Если Асан еще как-то мог сопротивляться грабителям, а что делать тем, кто вообще никогда не держал в руках оружия? Плакать и терпеть, терпеть и плакать — больше ничего.

Может послать в город отряд покрепче? Человек двести? И пусть патрулируют улицы, при первом же признаке грабежа и насилия — негодяев в распыл. Горожанам полегче будет. По крайней мере до того, как появятся передовые части войска степняков. И вот тогда начнется все самое дурное. А кроме того — я подвергну опасности тех, кто гарантированно может защищать замок. Их могут ранить и убить. Ранить-то ладно, у нас есть хороший лекарь, да и сам я могу лечить по высшему уровню, но…если руку отрубят? Или ранят, и не дотерпит до лекаря? Нет уж, простите, горожане, но нам не до того…быть бы живу.

* * *

Первые лучи солнца мы увидели через две недели. Я даже глазам не поверил, когда посреди серого, хмурого дождливого дня вдруг будто кто-то включил студийный осветитель. Яркие лучи солнца залили стены замка, и люди во дворе замерли, как если бы увидели чудо. Настолько уже привыкли к бесконечному дождю, что казалось — ЭТО теперь будет вечно, навсегда, до скончания веков. И вот…

Кто-то улыбался, подставляя лицо горячи лучам светило, а у кого-то на лицо пала маска озабоченности и горечи — эти люди прекрасно понимали, что означает возвращение солнца. То, чего все ждали и так опасались — скоро сбудется. Больше никаких отсрочек — если солнце вступит в свои права, и начнет поджаривать степь так, как это было до катаклизма…неделя, максимум десять дней, и земля превратится в тут Степь, которую все знали раньше. И Орда двинется в путь — неумолимая, жестокая, как бродячие муравьи, пожирающие на своем пути все, до чего доберутся их острые жвала.

Но солнце победило не сразу. Каждый день — вначале на полчаса-час, потом на несколько часов, оно выглядывало из-за туч, а дождевые капли становились все мельче и мельче, пока дождь не прекратился совсем, оставив после себя только серо-черные дождевые облака. Но наконец-то ушли и они. И светило засияло на пронзительно голубом небе, похожее на раскаленный стальной диск. Оно будто с ума сошло, поджаривая землю, и все, чего коснулись его руки-лучи. Люди, раньше выглядевшие как кучи тряпья в своих плащах и одеялах, намотанных на головы и плечи, раздевались до набедренных повязок, а рабы и рабыни — донага. Везде по двору на веревках и просто на земле сохло многочисленно барахло, впитавшее в себя дождевую влагу и начавшее уже покрываться вездесущей плесенью. Люди, лишенные домов и имущества, берегли каждую тряпочку, потому истово спасали свои немногочисленные «сокровища».

Вспыхнули несколько драк за лучшие места для просушки барахла, и мне пришлось жестоко пресечь эти зародыши бунта — зачинщиков прилюдно высекли плетками, не до увечья, но вполне ощутимо — неделю не смогут сидеть на заднице и опираться спиной. Порядок — прежде всего.

Замок теперь походил на какой-то рынок, а не на обиталище старого Клана Конто. Бегают детишки, лают собаки (ну не бросишь ведь их на произвол судьбы, умирать с голоду!), шмыгают кошки, совершенно обалдевшие от шума, собачьего лая и всего этого бедлама. Веселуха, да и только! Кому веселуха, а кому и не очень…

Организовали питание, собрав с беженцев все продукты, которые у них были. Кто-то пытался протестовать, мол, мы и сами прокормимся, не хотим с нищебродами вместе питаться! Но им тут же указали на их место — хочешь питаться своими продуктами, нет проблем. За воротами. Здесь все участвуют в обороне, и все участвуют в обеспечении питанием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кстати сказать, с подачи управляющего сделали так, что все питание, проживание, одежда и обувь предоставленные тем, кто ничего не имея притащился в замок, рассчитывая что тут получит — все посчитали по вполне щадящим расценкам и заставили хитрецов или просто бедняков дать расписки в том, что они рассчитаются за предоставленные им услуги, питание и проживание. Опять же — под страхом того, что их выгонят из замка навстречу страшной Орде.