Слуги паука 2. Пленники паука - Морис Делез

Рогчар шагнул было к своей, но потом уклонился в сторону, нюхнул тины из бадейки своего приятеля и громко фыркнул, обдав белогрудого смесью слюны и вина. Такого снести было никак нельзя и, Клинго, нагнувшись, оглушительно дунул в ухо рогача.

Конан, зная, какой эффект это должно было произвести, невольно поморщился. Рогчар по достоинству оценил талант своего приятеля, потому что очумело затряс головой.

Конан уже понял, что должно произойти дальше. Как видно, подобные перебранки происходили между ними не впервые и были чем-то вроде своеобразного ритуала, на который сейчас не было времени.

— Ну-ка, успокойтесь!

Он примирительно потрепал обоих.

— Каждому свое! Говорят, аквилонцы потребляют и то, и другое!

Клинго горделиво посмотрел на своего подвыпившего дружка, а Рогчар недоверчиво воззрился на киммерийца.

— Клянусь Кромом! Там лягушек едят!

Рогчар не стал настаивать,— кто их знает, этих людей? — вместо этого припав к поилке с пуантенским. Конан еще не раз доливал Рогчару и остальным, равно как и добавлял в опустевшие гусиные кормушки лакомство, так лаклюбимое Клинго и аквилонцами.

Всякий раз, когда киммериец наполнял вином опустевшую бадью Рогчара, тот вопросительно смотрел на киммерийца и не трогал новой порции, пока варвар не наполнял и свой кубок. Конану сделалось смешно — эта скотина собиралась перепить его, Конана! Ну что ж, посмотрим! Он доливал и доливал, пока не осознал, что вокруг стало слишком темно.

Солнце село, а это значило, что теперь в любое мгновение могли нагрянуть и незваные гости. Киммериец резко встал. Рогчар и Клинга удивленно уставились на него. Человек открыл загородку. Сородичи Клинго словно знали, зачем их привезли сюда, и деловито разбрелись во все стороны.

Рогчар вопросительно посмотрел на варвара.

— Нужно предупредить наших.

Конан встал и пошел к воротам. Рогчар шагал рядом, словно равный с равным. Отойдя шагов на десять, они услышали истошный призыв Клинго. Обернувшись, Конан увидел, что и гусь поплелся следом, но явно не поспевал за своими длинноногими собратьями и, отчаявшись догнать их, дал об этом знать.

Конан остановился, и дальше они шли уже втроем.

— Идите в дом,— лаконично и веско бросил Конан двоим у ворот.

— Но Брун…

— К Нергалу Бруна! Идите в дом,— повторил он и пошел прочь, нимало не заботясь о том, последовали ли они его совету. В конце концов, его дело предупредить.

Разношерстная компания, возглавляемая киммерийцем, вернулась на прежнее место, когда Конан понял вдруг, что что-то его тревожит. Он огляделся. Хмель как-то слишком быстро, словно он и не пил вовсе, выветрился из головы варвара, когда он понял: во дворе нет никого, кроме двух молокососов у ворот!

Это было странно, и это было совсем не похоже на Бруна, который каждый вечер добросовестно расставлял посты, лично проверяя, все ли в порядке. Он вспомнил, что и сегодня вечером видел сотника и даже разговаривал с ним, но это было еще до того, как пришло время расставлять во дворе страж на ночь, а Брун уже плелся как сонная муха.

Конан хотел было побежать в дом и поднять тревогу прекрасно понимая, что в одиночку ему не уследить за всем, но тут же остановился. Если кто-то подсыпал охранникам сонного зелья, а ничем иным он не мог объяснить себе отсутствие стражи во дворе и странной сонливости их начальника, то он лишь напрасно потратит время.

Варвар вернулся к загонам, открыл вторую загородку, и остальные девять животных — все почти такие же широкогрудые, как Рогчар, но все-таки уступавшие ему — по одному вышли наружу и обступили своего вожака.

— Ты уверен, что твои парни на местах? — обратился киммериец к Клинго, словно тот был человеком и мог ответить ему.

Гусь расправил крылья и, укоризненно посмотрев на Конана, что-то проворчал, давая понять, что лишь у людей и козлов принято жрать вино во время работы. После этого он высокомерно отвернулся, всем своим видом показывая, что нет поводов для беспокойства.

— И все-таки пойдем проверим.

Клинго встряхнулся всем телом и, взглянув на Конана, словно приглашая его за собой, вперевалку зашагал вперед.

Рогчар гордо стоял во главе ватаги таких же, как он, рогачей и тоже поглядывал на Конана, а когда тот пошел следом за Клинго, степенно двинулся за ними.

Солнце садилось. Его уже не было видно за крышами домов. Если бы Конан захотел, он мог бы, выйдя из ворот, полюбоваться закатом, но киммерийцу было не до красот. Судя по всему, ему предстояла бурная ночь. Конечно, он был далек от мысли, что усадьбу станут брать приступом, но то, что ночная стража так и не появилась, не оставляло поводов для сомнений в том, что человек, с которым он беседовал утром, не откажется просто так от своих намерений.

Конан, безусловно, не боялся столкнуться лицом к лицу с двумя тремя пятью бойцами, но понимал также и то, что, как бы ни старался, не сможет в одиночку уследить за всем. Абулетес говорил о десятке аренджунцев. Он упомянул имена Аль-Карама и Бен-Сауфа, а эти люди знали свое дело. И хотя киммериец был уверен, что его им не обмануть, но опять-таки понимал, что ожидаемых гостей может оказаться просто-напросто слишком много.

Пока он станет разбираться с двумя-тремя первыми появившимися для отвода глаз неопытными юнцами, кто-нибудь, кто действительно знает свое дело, запросто успеет проникнуть в дом так, что даже он не заподозрит неладного, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать.

Быстро темнело. Погруженный в свои мысли, Конан заметил, что обошел вокруг дома, только тогда, когда увидел перед собой левую стену флигеля, спрятавшегося в тени деревьев у задней наружной стены.

Клинго все так же неторопливо плелся вперевалочку, изредка оглядываясь, чтобы посмотреть, не отстал ли человек, а может быть, и спрашивая, доволен ли он.

Доволен ли?

Хоть и занятый своими мыслями, Конан отмечал в сгущающихся сумерках небольшие комки, словно специально разложенные кем-то через равномерные промежутки, от каждого из которых при их приближении вызмеивалась им навстречу клювастая голова. Но что самое удивительное, проходя мимо очередного сторожа, Клинго что-то тихонько крякал, и тот успокаивался, длинная змеиная шея делала обратное движение, голова пряталась под крыло, после чего Клинго глядел на человека и, дождавшись его одобрительного кивка, спокойно шел дальше.

На какое-то время в голову Конану закралось сомнение — а сможет ли гусь, уютно спрятавший голову под крыло, услышать едва различимые шаги осторожно пробирающегося к цели опытного вора?

Впрочем, тут уж ничего нельзя было изменить. Еще вечером он отправил Тушку восвояси, отдав ему Лисенка и один из Тефилусовых мешков с золотом. Этого в любом случае должно было хватить надолго. Теперь он остался один.