Революция чувств - Зоя Кураре

Куликов взял бокал и доверху наполнил его ароматным, выдержанным, фирменным, дорогим алкогольным напитком.

– Чувствуешь мой тонкий аромат? – спросил коньяк у Александра Куликова. Он рассчитывал на взаимность, сейчас хозяин поднесет бокал к своему мужественному лицу, медленно насладится ароматным букетом, цветом…

– Твою мать, – грубо, по-пролетарски, выругался Александр Куликов и одним залпом выпил полный бокал коньяка. Коньяк, оставшийся в бутылке, запаниковал. Этак жизнь бутылки незаурядного коньяка можно сравнить с цветением заурядного кактуса, хорошо, красиво, но непостижимо быстро.

– Александр, я, конечно, понимаю, проблемы и все такое. Но пардон, так нельзя. Я не дешевое пиво или водка. Я, я, я…я Хеннесси – фирменный коньяк. Со мной так нельзя.

Александр Куликов не слышал алкогольных нравоучений, он выпил залпом очередную порцию коньяка. Сан Саныч сел на пол, поставил перед собой бутылку элитного и, обращаясь к единственно преданному за долгие годы другу, тихо сказал:

– Меня сегодня брат, отымели, как пацана. Первый раз в жизни. И правду эту я могу рассказать только тебе. Слышить, только тебе. Друг мой. Я знаю, ты никому об этом не скажешь.

Куликов бережно наполнил пустой бокал. Коньяк переполняла гордость, только ему, только ему одному господин Куликов мог доверить страшную тайну, которую Хеннесси унесет с собой в желудок, в последний путь человеческих удовольствий.

– Я убью тебя, жирная крыса, – вдруг неприлично громко выкрикнул Александр Куликов.

Коньяк не на шутку испугался, он выплеснул эмоции или отчаянно плюнул на ковер? Непонятно, но на ковре образовалось неприлично мокрое пятно. Пару бурных фраз пьянящего монолога, и коньяк понял, хозяин к алкогольному напитку претензий не имеет. Большая политика, разрушает его мозг, делает Куликова агрессивным и неуправляемым.

Спустя полчаса Куликов с трудом нашел мобильный телефон, после начатой второй бутылки коньяка это сделать нелегко. Найти телефон в большом доме! Знакомый номер, без доли сомнения Сан Саныч нажал заветную кнопку. Послышалась знакомая мелодия и не менее знакомый голос спокойно ответил:

– Да, слушаю…

– Это я, бери такси, я тебя жду у себя дома. Ничего не спрашивай. Есть серьезный разговор, – сказал Куликов, как будто зачитал правительственную телеграмму.

Необходимо привести себя в нормальное состояние, чтобы трезво мыслить, решил Сан Саныч. Он долго принимал прохладный душ, затем заварил крепкий кофе, надел черную футболку, траурного цвета джинсы. Одевался машинально. Посмотрев на себя в зеркало, Александр Куликов неободрительно покачал головой, вид как на похоронах. Потеря больших денег потрясла его до глубины души.

В дверь позвонили. Он открыл и увидел ее, в глазах беспокойство. Просьба шефа срочно приехать к нему домой Евгению Комисар изрядно взволновала, раньше шеф себе подобного не позволял. Впрочем, раньше и отношения у них были исключительно деловые. Женька внимательно посмотрела на шефа, ее встревожили колючие глаза Куликова и не свойственный его победоносной натуре траурный вид.

– Я в редакцию газет так и не доехала, вы позвонили, я бегом к вам, – протараторила Женька.

– К тебе, мы, Женя, не в офисе, – злобно пробурчал Куликов и повел гостью на второй этаж к себе в кабинет.

Он налил ей немного конька, хотя знал, что Женька не любит крепкие напитки.

– Я не пью, ты знаешь, мне от коньяка плохо, – тоном отличницы, которую заставляют, по непонятным причинам, прогулять урок, сказала Евгения Комисар.

– Не спорь, выпей, я тебя прошу, тебе сейчас это поможет, – тоном начальника, ответил хозяин дорогого коньяка, дома и Женькиной трудовой деятельности за последние пять лет.

Она выпила.

– Ты мне должна 350 тысяч долларов, – слова шефа прозвучали как выстрел, как приговор, как удар по лицу.

– Что?

– А то, – перешел на крик Куликов – сегодня в офис явился Ковбасюк и потребовал деньги за документы, которые к нему попали. Это бюджеты на размещение всех информационных материалов о нашем кандидате. С расценками, с превышением положенных лимитов на предвыборную агитацию. Скажи, как эти паршивые документы оказались в руках жирной крысы, в руках нашего злейшего врага. Скажи Комисар, ведь я доверил самый важный участок работы именно тебе! Только тебе. Ты думаешь, те расценки, по которым мы работаем…

– Я все знаю шеф, – перешла на официальный тон Женька, – нужно содержать сотрудников Пиар Центра и вам зарабатывать.

– Так если ты такая умная и проницательная, почему документы оказались в руках наших оппонентов по предвыборной гонке? Почему? А главное, как они попали в руки жирной крысы?

Женька подошла и налила себе еще коньяка. Шеф бесцеремонно остановил ее намерение забыться.

– Это мой коньяк, – Александр Куликов отобрал у гостьи бокал и сам выпил его залпом.

– Простите шеф. Бюджеты я составляю в офисе, – стала рассуждать Женька, она и сама не могла понять, каким образом произошла утечка информации. – Мы с вами общаемся исключительно по корпоративной сети. Эта информация доступна только мне и вам. Я составляю бюджеты, вы их утверждаете. Можно собрать информацию у главных редакторов СМИ, что маловероятно, так как главные редактора не заинтересованы в разглашении подобных сведений, им главное заработать больше денег, а не следовать букве закона. Все штабы работают с превышением лимитов на размещение предвыборной агитации. Думаю, утечка произошла у нас.

Уверена. К секретной информации еще есть доступ у того, кто обслуживает в Пиар-Центре корпоративную сеть.

– Это мой двоюродный брат, если ты не забыла, я работаю с ним более 10 лет и ни разу, слышишь Комисар, ни разу утечки не происходило.

– Значит, это не он. Вы, что шеф? Ты что, Саша, подозреваешь меня? – Женька посмотрела на Куликова таким растерянным взглядом, что тот не выдержал.

– Ты, Женька, самый близкий человек. Я просто хочу знать, где прокололся на 350 кусков зеленых! После выборов я планировал вложить их в развитие бизнеса. Помоги мне. Где я прокололся?

– Еще на флешке, – почти шепотом проговорила Женька.

– Что?

– Я говорю, информация хранится на флешке, она всегда в моей сумке, – вспомнила Женька – Дай мне ее.

Женька открыла кожаную любимую сумку, долго искала в ней маленькую, но такую важную вещь, как флешка, искала, но не нашла.

– Я вспомнила, флешку у меня несколько дней назад взял Громов, – он что-то скачивал в интернете, говорил на пять минут, но назад в сумку не положил.

– Я понимаю, это твой муж и все такое, но факты, – Куликов уверен, утечка найдена. И эта утечка информации ему дорого стоила. Слишком.

– Да, муж, я и подумать не могла, – сдалась Женька, – я не хотела тебе говорить. На днях Наташка Благова призналась, отец ее ребенка Громов.

– Что? Столько лет молчала! Вы же подруги, ты же рекомендовала и убедила Артура Лысого назначить ее главным редактором телеканала, – Куликов понимал, смеяться некрасиво, неэтично, но он не сдержался и засмеялся. Женька услышала истерический хохот шефа.

– Черт, Комисар, я даже не знаю, кому хуже, тебе или мне.

– Не смешно, – злилась Женька.

– Прости, вот сволочи, столько лет за одним столом, вы же отмечали все праздники, делились сокровенным. Да, девочка моя, женской дружбы не существует.

Женька никогда не позволяла плакать в присутствии посторонних. Куликов ей не чужой, и она разрыдалась на его плече, как маленький ребенок. Он нежно обнял ее за плечи, погладил волосы, поцеловал в заплаканные глаза и тихо по-отечески прошептал:

– Малыш и это пройдет, не плачь, в жизни и не такое происходит. Эта ситуация напоминает мне дешевый сюжет мыльной оперы. Так смешно, что плакать хочется.

– Пропал Вик, что я только не делала, как сквозь землю провалился. Это не просто собака, Вик – как ребенок для меня. Муж предатель… – Женька исповедовалась, а кому еще она могла довериться, как не Александру Куликову.

Этот вечер и ночь они провели вместе. Тихую, звездную ночь. И только хозяйские собаки на улице время от времени нарушали городскую тишину на частной территории владельцев престижных коттеджей. Соседский кот нагло уселся на подоконник спальни, расположенной на первом этаже дома Александра Куликова и бессовестно наблюдал за людьми. В открытую форточку до него доносились стоны, смех, тихие всхлипывания. Куликов несколько раз упомянул о сволочной, жирной крысе, важная информация возбудила кастрированное сознание породистого кота. Крыс он давно не ел, в основном фирменные консервы, и отварную форель, но ради азарта и развлечения, готов тряхнуть стариной. Интересно, где эту крысу видел хозяин, дома, на крыше или в подвале? Чтобы получить точную информацию, соседский кот набрался наглости и прыгнул в чужую форточку. Как канатоходец, он удерживал равновесие своего обезображенного калорийной пищей тела. Увы. Упал, больно ударился, возвратился в исходную позицию, на подоконник. Его обнаружили.