Война. 1941-1945 (сборник) - Илья Эренбург

СССР, по словам немецкой газеты, «издавна является сферой германского влияния». Плохо фрицы знают историю. Знала Россия иго, но не немецкое. Побывали в Москве налетчики, но не немцы. Не брали никогда немцы Москвы. А у русского полководца бренчали в кармане ключики от Берлина. Когда в 1918 году предатели привели немцев в Киев, недолго они там резвились. Легко они туда вошли. Трудней было оттуда выйти…

Фриц из Данцига приглашает немцев «рассматривать» Харьков или Новгород как свою родину. Рассматривать можно – это дело темное. Вот фрицы даже рассматривали в бинокль Москву. Тех фрицев мы прикончили, а бинокли взяли. Пусть колбасник из Дюссельдорфа рассматривает Новгород как свою родину. Мы знаем, где он родился. Мы даже знаем, где он умрет.

Они родились в Магдебурге, в Свинемюнде, в Швейнфурте, в Кайзерлаутерне, в Люденсшейде. Там их родина.

Но умрут они в Киеве, в Харькове, в Минске, в Смоленске, в Новгороде. Здесь их могила.

20 февраля 1942

2 марта 1942 года

Сегодня утром в Русаковской больнице мальчик Ваня Громов мне сказал: «Были у меня две руки, одну немцы отгрызли». Ваня из деревни Новинки. Его звали «Ваня золотые руки» – он искусно мастерил скворечники и гнул лыжи. Ему 15 лет. 19 ноября деревню заняли немцы. Ваню взяли в штаб, его допрашивали три офицера. Хотели узнать, кто из деревни ушел к партизанам. Он молчал. По приказу офицера два солдата отвели мальчика в пустую избу, посадили на стол, ремнем прикрутили ноги к ножкам стола. Потом Ваню повалили на стол и привязали левую руку. Один солдат принес пилу. Немцы отпилили Ване кисть левой руки.

Я видел двенадцатилетнюю Зою Феофистову. Из десяти пальцев на руках у нее остался один – остальные отвалились. Было 35 градусов мороза, когда Зою с матерью и братьями выгнали из избы. Немцы перед этим отняли у них все теплые вещи. У Зои отняли и варежки. Она несла на руках трехмесячного брата. Немцы стреляли. Мать несла двух мальчиков. Зоя говорит: «У меня камешки гремели в руках от мороза». Она боялась выронить брата. Немцы убили мать и двух детей. Младенец выпал из обмороженных рук Зои. У нее нет больше рук. У нее нет семьи. Она говорит: «Я бы их растерзала по пальчикам…»

В избу возле Истры заглянул немец. В избе было только четверо детей. Старшей Симе девять лет. Немец бросил в окно ручную гранату. Сестра Симы Оля шести лет с ампутированной ногой спрашивает доктора: «Тетенька, а нога у меня вырастет?»

Русаковская больница была и прежде больницей для детей. Там лечили больных корью, коклюшем. Теперь это хирургическая больница: двести двадцать детей, изувеченных немцами.

Так повсюду, где побывали немцы. В деревне Кадниково Ленинградской области в избе Сидорова спали 7 немецких солдат. Двухлетний ребенок расплакался. Тогда один солдат застрелил ребенка.

В деревне Беглово немцы предложили населению немедленно очистить все избы. Васильева сказала, что она не может уйти – у нее 4 маленьких детей. Солдат застрелил двух детей и сказал через переводчика: «Теперь ты сможешь их унести».

В селе Овинище Калининской области немцы убили 26 детей, из них 5 грудных.

В деревне Пестово немцы пытали 13-летнего мальчика Колю Нилина: «Скажи, где прячутся партизаны?» Мальчик молчал. Немцы вырезали ему язык.

Я видел рисунки маленьких детей. На одном коробка с конфетами и пять крестов. Автор рисунка, девятилетняя девочка, рассказывает: «У немцев стояла коробка с конфетами. Женя взял одну конфету. Его убили. Убили маму, тетю Полю и Сашу. А у меня только нога сломанная…» Мальчик шести лет нарисовал, как немцы кидают ребенка в печь: «Я видел».

В Керчи оккупанты приказали родителям отправить детей в школу. Дети ушли с тетрадям и и книжками. Домой они не вернулись. В противотанковом рву возле города нашли 245 трупов школьников.

Разрушены или сожжены ясли, школы, детские дома. Вот цифры по Московской области. Немцы побывали здесь в 23 районах. До оккупации было 1220 школ. Из них осталось 294. Из 50 детских садов осталось 22. Было 14 детских домов, все разрушены. Ущерб, нанесенный школьному делу, только в этом небольшом отрезке земли превосходит 60 миллионов рублей.

Сотни тысяч детей остались без крова. С каждым днем растет число сирот. Законы войны суровы: чтобы спасти всех людей России, государство должно в первую очередь думать о фронте. Однако государство окружает заботой бездомных детей и сирот. И на помощь государству приходят граждане.

В конце декабря работница завода «Богатырь» Овчинникова первая вызвалась усыновить сироту. Муж Овчинниковой на фронте, у нее дома трое детей. Она сказала: «Накормлю и четвертого». Четырехлетняя Валя нашла материнскую любовь и уют.

Примеру Овчинниковой уже последовали десятки тысяч людей. Вот письмо младшего лейтенанта Руднева. Его семья в Донбассе на оккупированной немцами территории. Руднев не знает, живы ли его дети, но он предлагает высылать свой аттестат – 200 рублей тем, кто будет содержать усыновленного им мальчика. Он пишет: «Если мои выживут, мальчишка найдет себе в моей жене хорошую мать. Если они погибли, я сам его воспитаю».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Почти все статьи, озаглавленные числами, приводятся по книге Эренбурга «Летопись мужества», подготовленной Л.И. Лазаревым в 1973 г. – Здесь и далее примеч. сост.

2

Эта же инерция сказалась и в некоторых статьях Эренбурга о литературе (например, в статье «Лирика провокатора» о книге Веркора «Молчание моря»).