Дар - Даниэла Стил

И они не дают Мэрибет общаться с сестрой, опасаются, что она на нее дурно повлияет.

Очень глупо, по-моему, — сказал Томми несколько раздраженно, и его мама внимательно посмотрела ему в глаза.

Нетрудно было заметить, как сильно она ему нравится, как он стремится защитить ее.

— Иногда родители поступают очень глупо, — с сожалением сказала Лиз. — Я думаю, что эта рана у нее долго не затянется — может быть, никогда.

— Мэрибет говорит, что хочет вернуться и окончить школу, а потом собирается переехать в Чикаго и там поступить в колледж.

— А почему не здесь? — спросил Джон, и Лиз с удивлением посмотрела на него — она не ожидала от мужа такого порыва.

Они жили в университетском городке с очень хорошими колледжами, и, если Мэрибет удастся заслужить стипендию благодаря своим успехам в школе, Лиз могла бы помочь ей поступить.

— Мне такое не приходило в голову, да и она вряд ли задумывалась, — радостно ответил Томми. — Я поговорю с ней об этом, но сейчас ее, по-моему, больше всего беспокоит ребенок. Она напугана предстоящими родами и не знает, что ее ждет. Может быть, — продолжал он осторожно, с надеждой глядя на мать, — может быть, ты с ней поговоришь? У нее никого нет, кроме меня и других официанток в «Джимми Ди». А они ее только запугивают, рассказывая всякие небылицы.

То, что было известно Томми о родах, пугало его не меньше. Весь этот процесс казался ему просто ужасным.

— Хорошо, я с ней поговорю, — мягко ответила Лиз, и через некоторое время они все отправились спать.

Улегшись в постель рядом с мужем, Лиз поняла, что думает о Мэрибет.

— Очень приятная девочка, правда? И как она одна со всем этим справляется… как это печально… И потом, отказаться от ребенка…

Одна мысль об этом заставила ее всхлипнуть — она вспомнила, как впервые взяла на руки Энни и Томми… Какие они были милые, теплые и нежные! Отдать их в чужие руки после рождения казалось ей невозможным — это бы просто убило ее.

Но разве можно сравнивать их судьбы? Лиз была гораздо старше, имела за плечами образование, хорошую работу, любящего, заботливого мужа. Для шестнадцатилетней девочки иного выхода не было — Мэрибет была достаточно мудра, чтобы понимать, что одной ей с этим не справиться.

— Как ты думаешь, доктор Маклин найдет ребенку родителей?

Лиз поняла, что ее почему-то волнуют проблемы этой девочки. Как и Томми, она осознала, что Мэрибет абсолютно некуда обратиться за помощью.

— Я уверен, что он делает это гораздо чаще, чем мы думаем. Ты же знаешь, что это далеко не редкость. Просто обычно оказавшиеся в такой ситуации девочки скрываются. Он наверняка поможет ей.

Лиз молча кивнула. Она лежала в темноте и думала о них обоих — о Мэрибет и своем собственном сыне. Они были так молоды, так влюблены друг в друга, так полны надежд. Они верили, что жизнь будет к ним добра, они доверяли судьбе и не ждали от нее ударов в спину.

Лиз утратила эту веру навсегда — она пережила слишком много боли после смерти Энни. Она знала, что эта полудетская наивность никогда к ней не вернется. Судьба слишком жестока и нетерпима.

Они еще немного поговорили о Мэрибет, после чего Джон уснул. Чисто внешне они не стали ближе, но существовавшая между ними дистанция за последние несколько дней немного уменьшилась — супруги теперь постоянно обменивались ласковыми добрыми словами.

Лиз начала прилагать усилия, чтобы доставить удовольствие своему мужу. Сегодняшний обед, например, убедил ее в том, что пора снова начинать готовить. Они нуждались друг в друге, нуждались в вечерних разговорах, в прикосновениях, в том, чтобы делиться друг с другом надеждами и впечатлениями.

На долгое время они словно стали чужими, и сейчас Лиз чувствовала, как они постепенно возвращаются из скрывавшего их тумана. И Джон, готовый протянуть ей руку и поддержать ее, и Томми — оба были рядом, только у Томми теперь была Мэрибет.

Засыпая, Лиз впервые за последние несколько месяцев почувствовала себя спокойной.

На следующий день она отправилась в школьную библиотеку, чтобы отобрать книжки для Мэрибет и составить задания.

Когда Мэрибет пришла к ней в субботу днем, она была полностью готова к этому посещению.

Просмотрев тетради девочки, Лиз была приятно удивлена ее способностями. Мэрибет училась лучше, чем большинство старшеклассников школы, где преподавала Лиз.

Читая некоторые из сочинений Мэрибет, Лиз качала головой и хмурилась, как будто была недовольна.

Мэрибет, с волнением наблюдавшая за ее реакцией, забеспокоилась:

— Это плохо, миссис Уиттейкер? Понимаете, у меня вечерами нет ни времени, ни сил.

Наверное, мне надо еще поработать над этим и прочитать еще критические статьи по «Мадам Бовари». Я не думаю, что я во всем права.

— Не смеши меня, — сказала Лиз с неожиданной улыбкой. — Это очень хорошо, я просто поражена.

Она мысленно сравнила прочитанное сочинение, больше похожее на литературное исследование, с работами Томми, который был первым учеником.

Мэрибет написала сочинение о русской литературе и об особенностях комедий Шекспира. Кроме того, она составила великолепный документальный рассказ о корейской войне и выполнила все задания по сравнительной грамматике, а все ее работы по математике были выше всяких похвал.

Лучшей работы Лиз не видела уже в течение многих лет. Она посмотрела на эту девочку с выпирающим животом и чистосердечно похвалила ее:

— Ты прекрасно поработала, Мэрибет. Ты должна учиться на класс старше, не меньше.

Тебе позавидует любой старшеклассник.

— Вы действительно так думаете? Вы думаете, я смогу наверстать пропущенное и дома вернуться в свой класс?

— У меня есть идея получше, — сказала Лиз, убирая бумаги в папку. — Я хочу показать твои работы нашему завучу, и, может быть, она разрешит тебе сдать что-то типа экзаменов здесь. А когда ты вернешься домой, ты сразу поступишь в следующий класс.

— Вы действительно думаете, что это возможно? — недоверчиво спросила Мэрибет, не желая обольщаться напрасными надеждами.

Это означало перепрыгнуть через целый год и окончить школу уже в июне, чего ей очень хотелось. Она прекрасно понимала, что даже несколько месяцев пребывания дома будут для нее очень тяжелыми.

Мэрибет доказала себе, что она в состоянии сама себя содержать; ей хотелось побывать дома, увидеть маму и Ноэль, но она понимала, что не сможет там долго находиться.

Она слишком быстро повзрослела, чтобы жить дома еще в течение двух лет.

Родители — особенно отец — не дадут ей забыть, что с ней произошло, и будут постоянно напоминать о ее грехопадении. Шести месяцев до выпуска в июне будет вполне достаточно.