Отражение в мутной воде - Елена Арсеньева

Георгий запустил руку в свою густую черную гриву и вполне естественным жестом взъерошил ее так, что пряди упали на лоб. Движением, уже ставшим привычным, подкрутил усы.

Всего-то и требуется, что сидеть спиной к Виталию. А может быть, вообще сойти в Комсомольске с этого «Метеора» и добраться до Хабаровска поездом или самолетом? В этом есть смысл – если только Пидоренко и его команда сами не сойдут в Комсомольске, а то и в Амурске. Пути их неисповедимы!

Более или менее ясно только одно: цель, ради которой этот стервятник (а ведь ему сейчас надлежит кружить совсем в других просторах!) сложил крылья и пал на амурскую волну, сидит в нескольких шагах от Георгия. И эта цель – девчонка со скованными руками.

Он все-таки не смог удержаться – встал, бросил на сиденье затрепанные «Приамурские ведомости», а потом неспешно прошел мимо «предвариловки», как окрестил про себя этот загадочный четырехугольник. Цель вояжа вполне объяснима и законна: в том направлении располагается гальюн.

Мимоходом окинул любопытствующим взором невольных попутчиков. Двое «ментов» цепко смерили его взглядами. Девчонка не подняла головы. Виталию досталось обозревать спину Георгия.

Через приличное время он вернулся и уж тут едва подавил желание трусливо прикрыть лицо. Взгляд Виталия он ощутил как ожог. Главное было не встретиться с ним глазами – бесовская проницательность этого человека сродни змеиной реактивности!

Обошлось, кажется. «Ну уж если меня родной дядька не узнал, если Стрельников до сих пор косится…» – в который раз напомнил себе Георгий, усаживаясь на свое место и подавляя невольный озноб.

Плохо, что отсюда нет свободы обзора. Как бы это поестественнее перебраться в противоположные ряды кресел? Сесть вон там, чуть развернуться, прикрыться газетой… и приступить к наблюдению.

Он так и сделал – в компании с двумя-тремя пассажирами, которых достало назойливое солнце. Тут же уловил пристальный взгляд – взгляд-обыск, которым его удостоил один из «милиционеров» – невысокий, худой, чернявый. Он и впрямь был чем-то похож на замотанного жизнью опера, однако тонкие губы и срезанный подбородок придавали лицу жестокое выражение. Третьим в этой команде был кряжистый малый с белобрысой головой и безразличным взглядом бледно-голубых глаз.

«Крепкие ребята», – подытожил наблюдение Георгий, поудобнее размещаясь в своем новом окопе и подавляя желание обернуться. Не стоит слишком трепыхаться: до Комсомольска они уж точно никуда не денутся, разве что кто-то из них приставит ствол к уху рулевого и потребует причалить к какому-нибудь необитаемому островку, где они и сойдут – то ли для того, чтобы ждать там некоего секретного вертолета, то ли желая втихаря разделаться с пленницей, как некогда три мушкетера разделались с миледи.

«Три мушкетера», которым вдруг до того осточертел Д’Артаньян, что они прикончили его на холме Сакре-Кер…

Впрочем, какие, к лешему, они мушкетеры? Да и особа не тянет на миледи.

Сначала, с первого взгляда, она показалась Георгию испуганной девчонкой, с этими нелепыми русыми кудряшками, облепившими голову, будто мягкий меховой чепчик. Потом, поглядев пристальнее, он понял, что «преступница» не столь уж юна: ей лет двадцать шесть. Беда не красит человека и очень откровенно выдает его годы, а то, что девушка в беде, сомневаться не приходилось. Поначалу, конечно, мелькнула у Георгия мысль, будто присутствует он при какой-то грандиозной подставке и все четверо – одна шайка, но не мог понять смысла такой «маскировки», привлекающей к себе всеобщее внимание. К тому же знавал он девочек из команды Виталия, вернее, одну из них. До сих пор от этого знакомства мурашки бегут по спине, хотя ему лично она ничего плохого не сделала, скорее наоборот. Эта же, сероглазая, ничем на тех не походила. В ее бледном, измученном лице читалось даже не отчаяние – полная безнадежность. Знала небось, в чьи ручищи попала, что ее ждет. И Георгий в который раз удивился тому, что Виталий, во-первых, сам предпринял этот дальневосточный вояж, пожалуй, все-таки не имеющий отношения к передвижениям Голуба, а во-вторых, не прикончил на месте человека, перешедшего ему дорогу, – эту девушку. Выходит, она ему зачем-то нужна.

Вопрос: зачем? Насколько нужна? И пострадают ли его планы, если эту бледную русоволосую особу увести прямо из-под его носа?

Для того чтобы порушить планы Виталия, Георгий на многое был готов, ох на многое…

Он на миг прикрыл глаза, такой азарт вскипел в душе. Натянуть нос Виталию – да это ведь одна из составляющих, которая приведет его к цели! Однажды такое уже удалось – удалось блестяще, если вспомнить стрельбу на холме Сакре-Кер и то, что происходит теперь на Зулейке. Почему не попробовать еще разок? Только надо придумать, как это проделать…

Даже не будь его слух так обострен, он услышал бы позади возню. Сердце нетерпеливо стукнуло, но он обернулся не раньше, чем это сделали еще двое-трое пассажиров.

Что такое? Куда это собралась «группа захвата» вместе с задержанной?

Решили переместиться в другой салон? Но почему? Вроде бы солнце их здесь не достает. Или начинается тот самый процесс высадки на необитаемый остров?

Нет, уходят не все: чернявый остался стеречь «предвариловку». А двое, похоже, сопровождают девчонку в гальюн. Интересно, они ее хоть в этом месте, которое арабы называют «комнатой уединения», решатся оставить одну? А ведь в туалете есть иллюминатор, и ширина его вполне достаточна, чтобы…

Георгий поднялся, потянулся, достал из сумки сигареты. Он вообще-то не курил, однако мог при надобности пустить «дымовую завесу». Демонстративно похлопал себя по карманам, в одном из которых задребезжал полупустой коробок, и с просветленным видом ожидания первой затяжки устремился на верхнюю палубу – через другой, разумеется, ход, чем тот, которым Виталий выводил пленницу.

Палуба была почти пуста: так, покуривали несколько рыбарей, свернувшись в клубочки на сильном ветру.

Да уж, разошлась погода, ничего не скажешь!

Георгий спрятал сигареты со спичками подальше и неспешно прошелся по палубе, потом сел, как бы тоже отворачиваясь от хлестких порывов. Чуть перегнулся через поручень – и почти сразу увидел очень интересную картину: Виталий высовывался из иллюминатора, однако смотрел при этом отнюдь не на живописные утесы, от красоты которых у всякого нормального человека невольно перехватывает дух. Похоже, он пытается заглянуть в соседний иллюминатор – попросту говоря, подсматривает в туалет.

«А, да ты еще извращенец!» – брезгливо хмыкнул Георгий, хотя прекрасно понимал: особа без штанов, сидящая на унитазе, нисколько не интересует Виталия, он элементарно стережет ее. Белобрысый в это время, конечно, побрякивает наручниками перед закрытой изнутри дверью.