Перекресток - Сергей Лисицын

— Режем аккуратно, фрагмент вынимаем наружу, — в тысячный раз повторил он инструкцию.

А Илов смотрел на все это отстраненно и думал, что им повезло с налетевшей бурей. Теперь исчезновение Чокнутого Менеджера никого не удивит, и искать его специально никто не станет. Каждая такая буря брала в жертву жизни двух-трех новичков, идиотов или просто тех, кому не повезло.

А вот не будь бури… Чокнутый был достаточно популярной фигурой.

Словно прочитав его мысли, рядом возник Олег:

— Незадолго перед началом бури мы видели трансп. Двигался он, как и мы, в предгорья. Вы знаете, чей это аппарат?

Илов пожал плечами:

— Мы не обменивались позывными, но я могу прокрутить запись регистраторов, попробовать опознать машину. Мне показалось, что это «Толстый Эдвин» Сереги Платформы. Обычный сталкер, скорее всего, маршруты совпали случайно.

— Я хочу, чтобы ваши люди, как только утихнет буря, прочесали окрестности. В случае если эта группа может нас увидеть и опознать — полностью ликвидировать.

И вот тут Илов испугался по-настоящему, с оглушительной ясностью осознав, что в живых после этой операции не останется. Руками его людей корпоративщики устраивали резню, собирались напрочь отсечь все возможные хвосты.

А затем страх исчез так же быстро, как и накатил.

Илов принял решение.

— Разумеется. Ганс, подойди сюда, — махнул он рукой неброскому мужичку, тому самому, который дрался на ринге с новичком из группы Платформы.

Боец подошел, осторожно ступая в тумане, чьи седые космы обвивались вокруг его ног, молча встал перед шефом, ожидая приказа.

— Как только утихнет, берешь квадроциклы, антигравы, осторожно обследуешь все вокруг. Особое внимание — маршруту отхода. Тут недавно группа засветилась, похоже, Платформа крутится. Увидите, что они могут нас засечь, — валите всех. Только тихо и быстро, чтобы они в эфир вякнуть не успели.

Ганс молча кивнул и ушел. Всю свою пятерку он подбирал сам, и Синеглазку иногда охватывала дрожь, когда он на них смотрел. Пятерка состояла из парней совершенно разных, но было в них и нечто общее, у одних — на поверхности, у других — спрятанное, залегшее глубоко в темном иле души.

Холодная безжалостность.

Они просто не понимали таких слов, как жалость, снисхождение, сожаление.

Для них единственным мерилом была максимальная эффективность при выполнении задачи. Как и для этих — сверху, подумал вдруг Синеглазка. Как и для меня самого. И все это прекрасно работало, пока в материал, который можно списать как отработанный, не попал я сам.

Что же, будем действовать так же, усмехнулся он, и посмотрим еще, кто кого.

— Пойду поболтаю с ним малость об этих сталкерах, — кивнув в сторону Ганса, сообщил Илов Олегу.

Тот не обратил на него ни малейшего внимания. Он уже шагал туда, где луч прорезал прямоугольный проход в стене.

— Парни, дайте-ка нам поболтать, — негромко сказал Герман, приобнимая бойца за плечо. Пятерка молча отошла. — Ты вот что, Ганс. Сделай все, как надо, как я тебе сказал. Но потом — не расслабляйся. Если не найдешь никого, возвращайся сюда и будь настороже. А еще лучше — парочку ребят своих поблизости где-нибудь оставь, пусть смотрят, как мы выходим.

— Этим двоим не веришь? — прямо спросил Ганс. Молодец, спросил, не меняя выражения лица, не поворачиваясь туда, где руководил выемкой каменного блока Олег, рядом с которым неотлучно стояла его тень — телохранитель.

— А почему я им верить-то должен? — задумчиво протянул Илов.

Тяжко грохнул каменный прямоугольник, сотрясая пол зала, упал в туман, взвившийся рассерженными змеями.

Бойцы Илова инстинктивно направили в пролом стволы автоматических винтовок. В зале воцарилась оглушительная тишина, которую нарушил спокойный голос Олега:

— Двигаемся, господа, мы отстаем от графика.

За стеной оказался проход. Широкий, с низким волнистым потолком и выгнутыми бочонком стенами. Он уходил в обе стороны от пролома — полный стылой черной тьмы, погруженный в тяжелый давящий сон. Тьму разрезали белые лучи наплечных фонарей, стали видны покрывающие стены панно. Или… фигуры медленно двигались, свивались, душили друг друга и трансформировались. Невероятные, гротескные, но абсолютно реалистичные уродцы растекались бесформенными лужами и возрождались в виде кошмарных, подавляющих волю и воображение людей созданий.

— Двигаемся вперед, — раздался резкий режущий голос, и первая пара вошла в проход.

Люди проходили, осторожно переступая через оплавленные каменные края, с опаской глядя на кошмарные картины на стенах. Кто-то пробормотал, и по общему каналу его услышали все:

— Теперь точно без стакана не уснешь…

— Отставить треп в эфире, — жестко пресек разговоры Синеглазка. Он снова стал самим собой — впереди ждала добыча, в руках — знакомая тяжесть винтовки, все чувства обострены до предела, и рядом люди, готовые открыть огонь по твоей команде.

Они шли бесшумно настолько, насколько это возможно для такой группы. Нервы у всех были напряжены, это чувствовалось по тяжелому дыханию и показаниям медсистем, которые выводились на визор Илова. И это после успокоительных инъекций.

— Успокоились. Комплекс пустой. Следим за датчиками, не зеваем.

Все это они и так знали, но сейчас следовало напомнить. И успокоить.

Коридор расширился, теперь здесь могли идти в ряд три человека, не касаясь друг друга плечами. Постепенно становилось светлее, словно стены и пол начали излучать чуть заметный мертвенно-серый свет. Илов поднял руку:

— Стой.

Чуть подождав, он выключил свои наплечные фонари. Подождал еще и скомандовал остальным:

— Гасим. Подождите, прежде чем двигаться, пусть глаза привыкнут.

Коридор продолжал идти под уклон. Абсолютно пустой, исчезли даже панно на стенах, лишь через неравные промежутки покрывали стену выстроившиеся в неровную вертикальную цепочку знаки, похожие на растопыривших лапы пауков. Коридор закончился восьмиугольным холлом, в который выходили двери — Илов насчитал четыре. В углах стояли конструкции, при виде которых Германа охватило чувство неправильности происходящего, хотя он-то насмотрелся за свою жизнь всякого, на разных планетах и в межзвездном пространстве. Но здесь — обманчивая простота конструкций, состоявших из темных и серебристо-серых прямоугольных пластин, заставляла вглядываться в них до рези в глазах, пока не начинала болеть голова.

Одна из дверей была приоткрыта. И оттуда лился все тот же тоскливый серый свет, но чуть более интенсивный.

— Это ж надо, работает, — прошептал кто-то.

На этот раз Илов обрывать не стал. Он и сам думал о том, насколько мощными были технологии этих обитателей Перекрестка, если спустя миллионы лет их оборудование находилось в идеальном состоянии и реагировало на появление живых организмов, выводя систему освещения из режима ожидания.

Интересно, а какие еще системы перешли в активный режим, подумал он и слегка напрягся. Конечно, с ним были опытные люди, ходившие не в один рейд, но все же…

— Клювом не щелкать, по сторонам смотреть, — напомнил он на общем канале и переключился на Олега.

— Что дальше? Где это ваше оборудование, которое надо извлекать?

Олег с телохранителем колдовал над пультом управления сканирующим комплексом.

— В глубине комплекса. Идем ниже. Пока осмотрите комнаты, — не отрываясь от своего занятия, коротко бросил он.

Они оказались не заперты. Двери вкатывались в стены, открывая каплеобразные проходы в комнаты, где ждал миллионы лет сводящий с ума ужас. Видавшие виды головорезы Илова тяжело дышали, заглядывая в помещения, полные исковерканных, чудовищно перекрученных, соединенных в немыслимых комбинациях тел, строений, предметов, предназначение которых уже невозможно было определить. Они так и не поняли назначения этих комнат. Было это чем-то вроде музея? Выставкой удачных или неудачных результатов экспериментов? Попросту кладовкой?

Несмотря на потрясающие воображение технологии консервации, многие объекты, а Илов решил называть их только объектами и никак иначе, частично истлели, разложились, и изменение температуры, давления и влажности ускорило эти процессы. Тела оплывали, на них проступали пятна, отваливались в молчаливом безумном крике челюсти, призрачно шевелились конечности. Включились какие-то системы, послышалась серия щелчков, и вокруг некоторых тел поднялись прозрачные цилиндры, внутрь которых пошел зеленоватый газ.

Это было страшно — комплекс ожил и начал действовать по своим программам, не обращая внимания на пришельцев. Пока — не обращая.

Оставалась единственная дверь, с которой и возился Олег.

Наконец и она поехала в сторону. За ней обнаружился новый коридор — на этот раз совершенно прямой, с единственной дымчато-белой дверью в дальнем конце.