Ребенок генерального, или Внеплановое материнство (СИ) - Касс Вероника

Я никогда не забывала о сестре и о том, что именно она родила Лику. Но сейчас, глядя на эту красивую бумагу с зелеными завитушками, я никак не могла сдержать слезы и понимала, что это самое правильное, что я когда-либо видела и чувствовала в своей жизни. То, к чему я шла даже не три года нашей одинокой с Ликой жизнью, а, кажется, все свои годы. Все то время, что я существовала на этой Земле. Я шла к тому, что у меня получилось с такой безумной легкостью только благодаря Яну.

Я перестала прятать слезы, просто прижала заламинированную бумагу к груди и всхлипнула, а когда ощутила мягкое касание пальцев Яна к своим плечам, тогда уже зарыдала в голос, а потом и вовсе повернулась к нему и, все еще прижимая новое Ликино свидетельство о рождении, второй рукой вцепилась в темные и мягкие волосы мужчины, а затем нагло потянула его голову на себя, касаясь губами его таких желанных сейчас губ.

Именно сейчас они были нужны мне как воздух. Ян был нужен мне как воздух. И если… если он опять меня отвергнет… я… я ни за что на свете не стану продолжать тот фарс, в котором мы прожили последние два месяца.

Я просто встану и уйду.

Теперь у меня были права на Лику, благодаря Яну и были.

И теперь… теперь, несмотря на это, я все равно больше всего на свете желала, чтобы он ответил на мой поцелуй. И не нежно и невесомо, как делал это в последнее время, а со всей той страстью, которую сам же во мне и разжег еще два месяца назад.

Ян ответил, только слишком уж невесомо. Прошелся нижней губой по моей верхней, а затем, нежно погладив меня по щеке, отстранился. Не подскочила я с дивана, наверное, только потому, что Ян все еще мягко поглаживал мою скулу и подбородок.

— Ты уверена? — хрипло спросил он прямо в мои губы, я же ничего ему не ответила, вроде кивнула, а может быть, только подумала, поэтому кивнула и просто потянулась опять к губам мужчины.

На этот раз поцелуй оказался настоящим. Таким же, как и наш первый. Таким, что даже последние мысли запросто улетучиваются из головы, словно предрассветная дымка.

Губы Яна полностью захватили в плен мои. А то, что вытворял его язык, так и вовсе было слишком… слишком агрессивно, настойчиво и так безумно вкусно. Лишь на грани сознания я почувствовала, как из моей руки, которую я все еще прижимала к груди, Ян потянул документ. Я предприняла очень вялую попытку не отдавать свидетельство о рождении, но, когда Бестужев буквально рыкнул мне в губы, я поддалась.

И больше не сопротивлялась ему. Совсем. Ни в чем.

И тогда, когда Ян меня раздевал, попутно оторвав пару пуговиц на моем топе (он с чего-то решил, что тот непременно должен был расстегиваться, только вот пуговицы были лишь декоративными), и тогда, когда подхватил меня на руки и полуголую понес на второй этаж.

— А если я замерзну? Сам-то ты не разделся, — игриво шепнула я, уткнувшись носом в его шею и крепко за нее же его обнимая.

— Прости, — на полном серьезе отреагировал на мой укор Ян и, крепче прижав меня к себе, прибавил шагу.

В его комнате тоже стояли свечи, а я окончательно уверилась в том, что подчиненные Яна очень правильно оценили его указания. И ужин задумывался именно как романтический, но, скорее всего, моя ненормальная реакция Яна сильно смутила и он чуть было не пошел на попятную.

Размышлять обо всем этом долго у меня не получилось. Как только я почувствовала спиной гладкость постельного белья, Ян продолжил избавлять меня от оставшейся одежды, после чего приступил и к своей, совершенно не давая мне возможности поучаствовать в этом увлекательном процессе. Я просто не успела! Настолько быстро Ян стянул с себя рубашку и брюки. И все мои мысли растворились окончательно. Только прикосновения… рук, губ, языка… кожей к коже.

Я не предупреждала Яна, что у меня никого до него не было, просто забыла о том, что нужно что-то говорить, нужно о таком говорить, но Бестужев то ли знал, то ли сам догадался — он был слишком нежным. До невозможного нежным, в то же время пылким и жадным. Настолько, что мне в какой-то момент даже стало мало.

Его мало. Наших объятий мало. Плавных движений тоже мало. Не было ни больно, ни неприятно, было… просто все было слишком правильно. Настолько правильно, что даже больше, чем хорошо. Больше, чем прекрасно. У меня даже слов подходящих в голове не находилось, кроме того, что я хотела, чтобы так было всегда.

Правда, слишком быстро пришла неловкость. Когда все кончилось, Ян сразу же поднял меня на руки и отнес в душ, а оттуда, уже завернутую в большое банное полотенце, обратно к себе на кровать. Крепко обнял меня и уложил мою голову к себе на грудь. И все бы ничего, но он и сейчас продолжал молчать.

Да, мне было уютно и хорошо лежать с ним так… в тишине. Комфортно. И все же с чувством неловкости вернулось то самое недопонимание, что сквозило между нами последние два месяца. Или наоборот… именно из-за того самого недопонимания и пришло чувство неловкости? Ведь откуда ему еще взяться, если у нас все было настолько хорошо и правильно.

— Ян… — протянула я, не понимая, как начать, но точно осознавая, что поговорить нам надо и, наверное, если не сейчас, то никогда.

— Ммм… — мужчина отозвался заспанным голосом, словно он и уснуть уже успел.

— Почему?

— Что? — конечно же, не понял он меня!

— Почему именно сейчас? Зачем были все эти два месяца? И-и-и… — Я попыталась развести руками для убедительности, но слишком крепко прижимал меня Ян к себе.

— Я… — лениво протянул мужчина, немного двинулся и переместил одну свою руку с моего плеча на лицо. — Не хотел, чтобы ты считала себя обязанной мне. — Бестужев легонько провел указательным пальцем по моей щеке, а я от его ответа почувствовала неожиданный прилив смелости и, главное, злости!

Я вздернула голову и, все же вывернувшись, поудобнее устроилась на его груди, подперев подбородок ладонями, заглянула в эти наглые и до безобразия довольные темные глаза.

— То есть… ты специально ждал суда и прочего… — Мужчина довольно кивнул. — Подожди-подожди, ты отдал мне долгожданные права и… Стоп. — Я замотала головой. — Не понимаю. Как раз сейчас это и мог быть секс из благодарности. Я столько лет мечтала о том, что ты сделал всего за пару месяцев и с такой легкостью преподнес мне на блюдечке, не попросив ничего взамен. Именно после этого как раз было бы логичнее всего…

— Но это же был секс не из благодарности? — ехидно вздернул Ян брови и обнял меня за талию еще крепче, полностью устраивая на себе.

— Нет, — четко ответила я, а то еще подумает бог весть что, — и все же…

— Все же, — Ян громко, очень показательно вздохнул, — я имел в виду немного другое. Боялся, что ты будешь чувствовать себя должной. Обязанной спать со мной, жить со мной… лишь бы я только не передумал и помог тебе все уладить. Я боялся того, что ты либо останешься без выбора, либо всю жизнь будешь думать, что сделала этот выбор под давлением и гнетом обстоятельств. Жизнь-то у нас одна. Ее никак не отмотаешь назад, чтобы что-то переиграть по новой и узнать, как было бы тогда, если бы случилось что-то в ней иначе.

— Но ждать два месяца…

— Что такое пара месяцев, когда на кону стоит намного больший срок? Считай, вся наша жизнь. Это ты еще не знаешь, какими… кхм, — Ян показательно кашлянул, — усилиями я торопил Соколовского, а он уже дергал за свои ниточки власти. Все могло затянуться и на полгода.

— А к этому ты был уже не готов? — хмыкнула я и, встретившись с уверенным взглядом, опять разозлилась. Ведь у него же все-все было просчитано. И даже мое сегодняшнее поведение.

— Можно подумать, сейчас он у меня есть — этот выбор, — недовольно проговорила я, но все же ладони сдвинула, а голову опустила обратно на грудь Яна, щеке стало сразу очень тепло и приятно. Да и не только щеке. Мне тоже.

— Я давал тебе выбор. Кто тебе виноват, что ты так мало думала и все так быстро решила? Я-то надеялся, что ты возьмешь себе несколько месяцев на раздумья. Я как раз улажу все с документами. А ты…