Волчонок для Избранной (СИ) - Елена Белильщикова

Она слабо приоткрыла глаза. Едва понимала, что происходит. Почему парни так спешат, почему Тэйлор щурится, едва не отключаясь на ходу, а Анри натыкается на стены… Впереди показалась массивная железная дверь, и он бросился к ней, с силой поворачивая ручку.

Они ворвались внутрь, лязгнул тяжелый металл. Воздух показался невероятно свежим, и Мелани жадно вдохнула его, приходя в себя. На щеках вспыхнул румянец. Она заерзала, и Тэйлор поставил ее на ноги. На секунду их руки задержались друг в друге. Так хотелось не разрывать контакт взглядов, просто стоять так вечно.

Из этого состояния вывел восхищенный возглас Анри. «Миротворцы» позаботились не только о хорошей вентиляции. Вся комната была обставлена по последнему слову техники.

Огромный экран на стене вдруг вспыхнул. Все трое вздрогнули от неожиданности. Они буквально прижались друг к другу боками, когда перед ними показалось огромное изображение. Лицо Кайла Джерри крупным планом. Голос из динамиков разнесся громко, наполняя собой всю комнату.

– Я знал, что вы проберетесь сюда, Волки. Рано или поздно проникнете в самое сердце катакомб. Только имейте в виду, вы не получите доступ к нашим данным. Думали узнать секреты «Миротворцев»? Еще чего! Система самоуничтожения информации была запущена ровно в тот момент, когда мы покинули башню. И я решил оставить вам послание… Бегите. Бегите, как трусливые шавки, пожав хвосты. Потому что мне не нужны пленные, и я перебью вас до единого. Уже совсем скоро. А если вы все-таки попадете нам в руки… Что ж, моим ученым пригодятся новые крыски для экспериментов. Прощайте, Волки. Я знаю, о чем вы думаете. Показать это видео всему миру. «Раскрыть преступные замыслы», – так вы это называете? Вот только оно будет стерто прямо сейчас. А вы… ждите своей смерти. Вы уже почти проиграли. Война с вами длилась слишком долго. Пора ее заканчивать.

Глава 66

Серафима стояла, скрестив руки на груди. Она выжидающе смотрела то на Саманту, то на Френсиса, то на кинжал, лежащий у их ног. Прямо у носков ее черных ботинок. На вид он казался почти игрушечным, выточенным из дерева. Но Саманта с детства знала, что только красное дерево убивает Фениксов безвозвратно.

«Неужели ты сделаешь это, Рэн?!» – хотелось спросить, закричать, тряхнуть за плечи, но она могла лишь смотреть и ждать вердикта.

Окажись Саманта на месте Френсиса, послала бы к черту все угрозы и осталась с любимым до самого конца. Да, наверное, она – эгоистка, но разве не все любящие люди таковы? Она не колебалась бы, она сразу ответила бы: «Нет». И будь, что будет!

«Даже, если Серафима убила моего любимого в сто раз мучительнее, чем это сделала бы я?» – закралась мысль.

Кинжал из красного дерева валялся на холодном бетонном полу, как молчаливый укор, как напоминание о том, что пора делать выбор между чувствами и долгом. Саманта заранее знала, каким он будет. Прочитала это по молящим о прощении глазам Френсиса.

Просто упрямое сердце отказывалось верить. Даже учитывая недавний его побег, отказывалось! Наверное, всему виной та отчаянная нежность, смешавшая все карты. И то исступление, с которым они отдавались друг другу этой ночью, – страсть, затуманивающая разум. Но с рассветом любой туман рассеивается.

«А ведь с его губ не слетало признаний в любви. Даже этой ночью. Только чуть ироничное «обожаю», когда мы соединялись телами, но не душами, – с горечью поняла Саманта. – Больно, так больно, что трудно дышать! А еще распинался, что никогда не предаст… Только убьет. Станет последним предательством в моей жизни».

– Прости меня, Сэм… – она не слышала его, только видела, как шевельнулись губы, как исказилось в невыносимой муке лицо.

А дальше все происходило, как в замедленной съемке. Френсис поднял кинжал, глядя на него невидящим взглядом. Пальцы сжались, перехватывая поудобнее массивную рукоять.

По спине Саманты побежали мурашки. Отступить бы назад. Вжаться в холодную стену. Саманта сдержалась усилием воли. Только гордо приподняла подбородок. В глазах загорелся бесстрашный огонь.

Саманта не сдвинулась с места и тогда, когда Френсис сделал шаг к ней. Первый, второй, третий… Сердце гулко отсчитывало каждый, отмеряло секунды до гибели.

И вот, Френсис подошел совсем близко. Бирюза глаз, горящая отчаянием, скорбно сжатые губы, нервные жесты… Саманта позволила себе тень легкой улыбки. В ней сквозили печаль и грусть. И прощание.

– Давай же, Рэн, не тяни, – тихо выдохнула Саманта. – Несколько секунд ничего не решат. А так ты делаешь хуже и себе, и мне.

– Прости меня, Сэм! Прости, прости меня… – снова и снова, как заведенный, повторял он.

Будто бы и не слыша ее, Френсис смотрел в глаза. На секунду даже показалось, что он силится что-то сказать этим взглядом. То, что нельзя было произнести вслух при Серафиме.

«Признание в любви, что ли?» – с болью подумала Саманта и со вздохом покачала головой.

– Я понимаю тебя, Рэн. И принимаю твое решение, свою незавидную участь… Но не проси простить.

В это мгновение Френсис замахнулся, чтобы недрогнувшей рукой пронзить ее грудь. Саманта не сдвинулась с места. Казалось, раненная, она даже сама немного подалась вперед. Лишь бы облегчить все это для любимого… Она с любовью смотрела в глаза Френсису, а с губ не сходила улыбка.

«Я все равно не жалею, что встретила тебя, Френсис, – пронеслось в затухающем сознании. – Хотя умереть от руки любимого… Какая смерть может быть страшнее?»

Глава 67

Тело Саманты вспыхнуло ярким огненно-алым светом. Казалось, в камере родилась сверхновая… Это ослепило и Френсиса, и Серафиму. А потом он увидел, как облачко серого пепла взмыло ввысь. Оно просочилось сквозь прутья решетки. Воспарило навстречу ослепительному белому снегу и такому же холодному, почти белоснежному солнцу.

– Надо же… От Фениксов даже трупа не остается? Я думала, они рассыпаются в пепел только перед воскрешением. С кем же ты спутался, Френсис? Она была настолько… не человеком. Какая гадость, – с отвращением скривилась Серафима.

– Заткнись, – хрипло выдохнул Френсис.

Она усмехнулась, собираясь что-то сказать. Осеклась. Почувствовала, что еще хоть слово – и сама повторит участь Саманты. И плевать будет Френсису, что его все равно схватят и убьют другие «Миротворцы».

Он потерянно выронил кинжал. Дерево глухо стукнуло о бетонные плиты в унисон с ударом сердца. На выточенном лезвии осталась кровь. Страшная догадка пронзила все существо Френсиса,