Не бойся темноты - Ярослава А.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С трудом проглотив очередной кусочек, Тома поднимает на него глаза и почти шепчет:
– Вкусно. Спасибо.
Мужчина приближается к ней ближе.
– Поблагодари меня поцелуем.
Сопротивляться? А смысл? Он быстрее. Он сильнее. И ей хочется этого не меньше чем ему.
Девушка послушно подается к нему все телом и замирает в испуге от звука хлопнувшей двери.
– Карлайл?! – раздается злой голос Лили, и она фурией влетает в кухню.
– Да, Лили, – он с тоскливым вздохом отстраняется от Тамары, – Ты, как всегда, вовремя.
Взлохмаченная и взмыленная ведьма стоит, уперев руки в бока, и гневно смотрит на оборотня, явно прикидывая, какую часть тела оторвать в первую очередь – голову или хвост.
– Какого черта ты тут делаешь? – не церемонясь с незваным гостем, рычит она.
– Ты сама любезность дорогая, – криво усмехается в ответ Эдвард.
Цепкий взгляд ведьмы быстро прошелся по помещению.
– И кто тебе, вообще, разрешил тут хозяйничать?
– Раньше ты не жаловалась, – не остался в долгу оборотень.
Лили перевела взгляд на растерянную Тамару, и устало опустившись на табуретку, требовательно поинтересовалась:
– А меня кормить кто-нибудь будет?
Карлайл улыбается уголками губ и принимается за дело.
– И кофе не забудь, – повелительно говорит Лили и устало трет глаза, – Я всю ночь накопители заряжала. Глаза закрываются.
– Зачем тебе столько? – заинтересовано спрашивает мужчина, разбивая яйца на сковородку.
– У нас теперь появилась большая проблема, – мрачно смотрит на Тамару, – Нужно быть готовой ко всему.
Оборотень молчит, а Лили как-то оценивающе смотрит на его напряженную спину. Тамаре и вовсе становится не по себе от этой игры взглядов и хуже всего то, что демоница внутри недовольно ворочается, и в сердце поселяется злобное семя ревности, при виде непринужденно беседующих Эда и Лили. «Они просто друзья» – вступая в диалог с Ларой, шепчет она. А та в ответ рычит – «Знаю эту их дружбу. Ненавижу эту белобрысую дрянь».
– Тамара?! – чей-то настойчивый голос заставляет внезапно очнуться и удивленно вздрогнуть.
Ее слегка поплывший взгляд фокусируется на Лили.
– Ты кофе будешь? – беспокойно всматриваясь ей в лицо, спрашивает ведьма.
– Я? Да, буду.
Перед носом тут же оказывается чашечка с крепким черным кофе. Томка берет ее и чисто на автомате начинает малюсенькими глоточками пить. Карлайл тоже наливает себе порцию и присоединяется к девушкам.
– Эд, а щитовое поле, которое мы в последний раз обновляли, еще живо? – обращается Лили к оборотню.
– Да, а что?
Ведьма на мгновение затягивает с ответом и задумчиво рассматривает припухшие от поцелуев губы Тамары.
– Ее нельзя оставлять без присмотра, – наконец, говорит она, – Мне нужно кое-что сделать этой ночью. Но твоя кандидатура, как вижу, меньше всего подходит на роль няньки.
Томка со страхом и каким-то потаенным восторгом смотрит, как взгляд оборотня стремительно темнеет от ярости, но он с явным усилием воли сдерживает себя. Ведьма как-то обреченно вздыхает.
– Что и требовалось доказать. Эд, а тебе не пора в свой клуб?
Карлайл оставляет ее вопрос без ответа и хмуро смотрит в свою чашку.
– Не надо за мной присматривать, – робко подает голос Тамара, – Со мной все будет хорошо и не нуж…
– С тобой действительно будет все хорошо, когда я отправлю тебя домой без дополнительно «багажа» размером с целую сущность, – жестко перебивает ее блондинка.
– В доме у профессора вполне безопасно.
Лили раздраженно барабанит ногтями по полированной крышке стола и, дожевывая салат, принимает решение.
– Так и быть, потрачу пару накопителей на поле у дома профессора.
Томка не скрывает своей радости. Очень ей не хотелось оставаться в квартире ведьмы и с Карлайлом идти не хотелось. Лара гневно шипит, но девушка всеми силами старается не замечать ее и та смиренно уходит в глубины подсознания.
– Из дома не выходить, – строго наказывает Лили, – Ни с кем подозрительным не общаться. Особенно с этими хвостатыми, – кивок головы в сторону Эдварда, – не видеться.
Томка согласно покивала, а ведьма повернулась к оборотню и нагло заявила:
– А ты будешь должен мне большущий клок своей шерсти.
– Почему это? – пытается возмутиться он.
– За накопители, – и мстительно добавляет, – Твоя же жена восстала из мертвых.
Свод стеклянного купола, несомненно, красив. Было что-то совершенно необычное в его причудливой архитектуре. Так всегда думал Даниэль, раньше глядя на создание гениального архитектора. Сейчас же ему казалось, что он давил на него, как гранитная плита.
– Черт, как же паршиво, – бормочет он себе под нос и откупоривает очередную бутылку виски.
Последний раз он так пил, только когда не стало Грейси. Пусть он не любил ее. Но она была солнечным лучиком в его извечном царстве тьмы, и с ее уходом в нем не осталось и той капли тепла.
Был ли он виноват в ее смерти? Несомненно. И чувство вины съедало его день ото дня и каждый раз, встречая профессора Грина, оно обострялось в разы. Это было просто невыносимо.
Улыбчивая студентка, хорошая девочка и примерная дочь, она привлекла его внимание излишней эмоциональностью, открытостью и огромными любящими глазами, которые смотрели на мир со щенячьим восторгом. Грейси влюбилась в него с первого взгляда, как в дешевых женских романах. Даниэль это знал и пользовался. Купался в ее влюбленности, как кот, довравшийся до сметаны, а потом… Потом жадная, подлая, вечно голодная сущность захотела большего. Остроты, пряности, капельку отчаяния и безумия. Смог бы он противиться ей. Нет. Никогда не мог. И чем старше становился, тем больше эта тварь требовала.
Пытался ли он разорвать их пагубные отношения? Пытался. И каждый раз проигрывал битву с самим собой, вкусив новый коктейль из ярких эмоций.
Женщины его всегда любили за деньги, за яркую внешность, за острый ум, но ни одна из них не испытывала и десятой доли тех чувств, что Грейси.
Бутылка закончилась. На горизонте забрезжил рассвет, а долгожданное коматозное состояние так и не наступало. Тоскливо посмотрев на пустую бутылку, Даниэль со вздохом поднялся с кресла и начал медленно снимать одежду. В отличие от отца у него не водилось в подругах ведьм, и оборачиваться вместе с одеждой он не умел.
Прохладный воздух приятно холодил кожу. Пара мгновений и большой тигр нетвердой поступью бредет по аллее.
На самом деле Даниэль не любил оборачиваться. Чудовищная глупость, но зверь ненавидел сущность, и та отвечала ему взаимностью. Может ли сочетаться совершенно не сочетаемое?
«Нет» – мгновенно проносится в голове.
Это ведет к дестабилизации сущности. Она сейчас голодна и озлоблена на хозяина. Злобно скребет по звериной шкуре, надрывно шипя:
«Выпусти».
Постоянная борьба с самим собой…
Серебристый тигр, устало опускается на траву и кладет свою лохматую голову на лапы. Пронзительные голубые глаза печальны, как никогда.
Зверь снова втягивает чувствительным носом воздух в идиотской надежде. А вдруг придет сама? Опустится на
